Юрий Корчевский - Центурион
Но сейчас ни конницы, ни лучников не было.
Сотня встала в пять шеренг, оставив три прохода, и вперёд выдвинулись псилои. Все перестроения были отработаны на занятиях и выполнялись быстро. Подразделения работали, как хорошо отлаженные машины, без сбоев.
Лох Алексея стоял на самом фланге, дальше шёл уклон к морю.
Алексей очень переживал за этот уклончик. Наверняка гунны, если они не глупцы и у них хватит сил, попытаются обойти их именно здесь, зайти с фланга, а то и в тыл – ведь вести бой сразу с фронта и тыла сложно. И что такое пять рядов гоплитов против конницы?
Алексей видел всю уязвимость построения. Но и трибун понимал – сил мало, из-за выступления греков всё пришлось делать экспромтом.
Метателями дротиков командовал свой командир, но он подчинялся командиру кентархии, который придавался для усиления – в данном случае это был Октис Гракх.
Алексей стоял на самом фланге, и ему было видно поле боя.
Греки уже сошлись с гуннами – рубили на мечах и копьях. Звон оружия, крики, шум, пыль!
Алексей ожидал, что греки вот-вот дрогнут и побегут. И не потому, что трусы – трусы бы в городе отсиживались. Просто силы не равны.
Гунны сначала немного растерялись, поскольку удар греков был внезапным. Но сейчас они организуются, и грекам придётся плохо.
Обычно при прямом боестолкновении войска выстраиваются в боевой порядок практически на виду друг у друга. Всё это занимает время. А греки как выбежали из ворот, так и помчались на гуннов без всяких построений.
В конечном итоге случилось то, что и должно было случиться. К гуннам подошло подкрепление, рубка стала более ожесточённой, греки стали понемногу уступать и подаваться назад. Но они держались, пока с флангов им не ударила конница гуннов. В лёгких доспехах, не имея больших и крепких щитов, как гоплиты, и длинных копий, греки стали нести ощутимые потери. Ведь типичный греческий щит, небольшой и круглый – для боя на мечах, и для защиты от копий степняков он не годился.
Потому греки дрогнули и побежали. Им хотя отступать организованно надо было, сдерживая врага и сохраняя воинов. Но кто-то не выдержал – побежал, обратив к врагу спину и пытаясь сохранить свою жизнь. А паника, как известно, – как эпидемия.
За побежавшим ринулись остальные: ведь в тылу у греков стояли византийские солдаты, сверкая оружием, доспехами и вселяя надежду на спасение. А дальше уже видны городские стены, которые укроют, спасут, как это не раз уже до того бывало.
Но надежды многих были тщетны. Гунны на конях догоняли, рубили и кололи бегущих копьями в спины, топтали копытами. Видел как-то уже Алексей человека, по которому прошла конница, – просто кровавый блин!
Часть греков бросала оружие и доспехи, мешавшие бежать. Кентархи – даже простые декархи и гоплиты – понимали, что обезумевшие от ужаса греки сейчас неуправляемой толпой просто сомнут строй, расстроят ряды. Последовала команда:
– Разомкнись!
Десятки встали плечом к плечу, образовав между декархиями проходы метра по три шириной. Во множество таких проходов и ворвались греки. Они не делали попыток примкнуть к воинам империи, а мчались дальше, к спасительным городским воротам. И как только пробежали последние, прозвучал приказ кентархов:
– Псилои! Метать дротики!
В налетевшую конницу полетели десятки, сотни дротиков, нашедшие свои жертвы – ведь на гуннах, да и то не на всех, были только кожаные доспехи.
– Псилоям – отойти!
Метатели дротиков побежали по проходам, и гоплиты моментально сомкнули ряды, образовав монолитный строй.
– Приготовить пилумы!
Гоплиты наклонили вперёд копья, причём первые ряды упёрли их тупые концы в землю – иначе не выдержать было удара конницы.
Но гунны и сами уже поворачивали коней назад. Без подготовки атаковать римскую пехоту, причём хорошо подготовленную, – форменное безумие. Первые ряды конницы тут же окажутся насаженными на копья, образовав завал из людей и лошадей.
Пользуясь близкой дистанцией, удобной для броска, командир псилоев приказал метнуть дротики, и ещё несколько гуннов остались лежать на поле боя.
Наступила небольшая передышка. К городу ещё бежали одиночные фигуры греков – из тех, кому повезло уцелеть.
Кентарх сделал перекличку среди десятников. Раненых и убитых в их кентархии не оказалось. Казалось бы, можно медленно продвигаться к воротам и прятаться за стенами крепости. Но по непонятным причинам трибун медлил, не отдавая приказа об отходе и теряя драгоценное время. Это было непонятно: ведь уцелевшие греки уже в городе, а убитым всё равно ничем не поможешь. Отступать же без приказа считалось воинским преступлением, впрочем как и во всех армиях во все времена. А может быть, трибун видел со стены то, что не было видно кентархам?
Гунны тем временем перегруппировались, развернулись плотным строем и начали разбег. И чем ближе была конница, тем сильнее содрогалась земля от топота тысяч копыт. Потрясая мечами и дубинами, гунны начали выкрикивать боевые кличи.
Конечно, каждый из гоплитов переживал. Заранее предсказать исход боя трудно, но внешне никто из них этого не показывал.
Алексей повернул голову и осмотрел своих воинов. Жёсткие лица, прищуренные глаза, руки сжимают древка пилумов. У него, как у лохага, пилума не было, только щит и меч, который он сейчас держал в руке.
Сшибка! Глухой удар, крики раненых, треск ломающихся копий и щитов, ржание лошадей – всё смешалось в жуткую какофонию.
Сразу были убиты несколько гоплитов из первой шеренги, но их места заученно заняли воины из второй. И закипел бой!
Лишившись коней, гунны атаковали пешими. И страшнее, смертоноснее всего были их дубины. Сделанные из дуба, утыканные железными иглами палицы легко выдерживали удары по щитам гоплитов, рубящие удары мечей. Зато сами, не пробивая линотораксов, ломали рёбра, руки, дробили суставы, сминали шлемы.
В противостоянии один на один воин империи уступал гунну: меч коротковат и щит тяжёл, мешал двигаться. Но шеренга в монолитном строю почти неприступна. Плотный ряд щитов, упёртых шипами в землю, выдерживал удары, а в щели между ними воины кололи мечами противника. Самое главное – выдержать первый, самый мощный, удар, когда гунны давят громадной массой, инерцией многих тел.
И этот удар гоплиты выдержали. Дальше пошла уже мясорубка.
Алексей и сам отбивался от наседавшего гунна. Степняк размахивал мечом, но Алексей прятался за щитом, и меч гунна попадал по окованному железом краю щита, высекая искры. Алексей улучил момент, когда его противник выкинул руку с мечом для удара, и вонзил своё оружие в грудь гунну. Тот, обливаясь кровью, рухнул под ноги Алексею.
Перед первой шеренгой уже громоздился вал из мёртвых тел, но гунны всё лезли и лезли вперёд. Потом напор несколько ослаб, а затем гунны и вовсе отступили, не добившись успеха ни на одном участке.
Алексей тут же сделал перестроение. Воины первой шеренги ушли назад, и на их место встала вторая шеренга. Вместо пяти рядов гоплитов, которые были перед боем, теперь стояли три, и лишь кое-где – четыре.
Декархи тут же доложили о потерях: двенадцать убитых и четверо раненых, которые могут держаться в строю. Потери большие!
Алексей побежал к Октису Гракху – надо было доложить о потерях.
– Молодец, я всё видел сам. Держались вы стойко. Думаю, атака не последняя. Своих убитых перенесите в тыл, чтобы не топтать, потом похороним.
Завыли трубы букинаторов, извещая о новой атаке. На этот раз гунны изменили тактику. Они шли на имперские войска пешими, причём основной удар, судя по численности, приходился на правый фланг, прямо напротив городских ворот. Наверное, они решили пробить брешь в рядах византийцев и ворваться в город.
Алексей же, как и вся кентурия, был в готовности отразить атаку, но схватка шла правее. Он решил, что гунны сосредоточили воинов на наиболее перспективном для них направлении. Это было странно, если учитывать, что ворот было двое. И он почти сразу обратил внимание, как, пользуясь уклоном, прижимаясь к земле, чтобы не заметили раньше времени, крадутся степняки. Было их немного – с полсотни. Видимо, они решили обойти кентурию с фланга и зайти в тыл – между византийцами и городской стеной. А там, чем чёрт не шутит – прорвутся к воротам.
Алексей оценил грозящую опасность. Времени на раздумье не было.
– Лох, налево!
Полусотня дружно повернула.
– Бегом – вперёд!
Когда Октис Гракх заметил, что лох Алексея побежал в сторону моря, он был удивлён. Ладно бы, если бы воины побежали к воротам, в укрытие – так они рванули в другую сторону.
Гунны увидели бегущих гоплитов. Скрываться смысла не было, и они поднялись. Но у лоха было преимущество – они бежали под гору.
Ударили с ходу. Зазвенели мечи. Гунны яростно сопротивлялись, но отлаженное ещё Римом боевое построение оказалось сильнее и лучше организовано.
Гуннов теснили к воде, они несли потери. Ещё немного – и их удастся перебить или сбросить в воду.
