Наши уже не придут 2 (СИ) - "RedDetonator"

— На Елагине острове, — ответил Аркадий, после чего посмотрел на часы. — Сейчас. Только отпрошусь у товарищей.

— Тогда я здесь подожду, — приподнял полковник недопитую бутылку с газировкой.

Через двадцать минут они были на Елагине острове.

Людей тут много — погода сегодня необычайно тёплая для этого времени года.

— Итак, тактика применения механизированных подразделений… — Аркадий сел на лавку. — Генеральная идея заключается в стремительном преодолении вражеской линии укреплений и глубокий прорыв в тыл. Для этого, естественно, нужны большие запасы топлива и боеприпасов — у нас всё это везли грузовики. На сколько хватило топлива — на столько и прорвались. Потом приходилось ждать подвоза.

— Вот меня интересовало всегда — а что делать, если подвоз перекроют? — спросил полковник Шапошников.

— Умирать, — пожал плечами Аркадий.

— Тогда как… — недоуменно начал Борис Михайлович.

— А мы создали прорыв небольшой глубины и дождались прибытия 1-й конной армии, — ответил Аркадий. — Но стратегия будущего требует, чтобы прорывы делались на большую глубину, ведь у противника тоже скоро появятся механизированные дивизии. Лучше всего будет их полностью отсекать от снабжения и потом уничтожать в образовавшихся «котлах». Но это уже стратегия будущего…

— А сейчас? — спросил Шапошников.

— А сейчас у нас «стратегия образования бреши», — улыбнулся Немиров. — Пробиваем оборону противника в выгодном месте и даём кавалерии возможность делать своё дело. 1-я конная продемонстрировала эффективность этой стратегии — немцы и австрияки этого больше не забудут.

— Но это был один механизированный полк, — произнёс Борис Михайлович. — А дивизия? Как будет отличаться её тактика? Или это будет одно и то же, но в большем масштабе?

— Тут всё сложнее, — покачал головой Немиров. — Всё зависит от того, как хорошо справятся со своей задачей наши заводы. Если я получу достаточно топливозаправщиков и иных грузовиков, то будем делать глубокие прорывы. Если не получу — будем делать много неглубоких. Силами дивизии можно нанести удары равной силы сразу в трёх местах, что гарантированно обрушит оборону противника.

— Интересно… — изрёк Шапошников задумчиво.

— У меня есть просьба к тебе, Борис Михайлович, — произнёс Аркадий.

— Если в моих силах — попробую выполнить, — с готовностью ответил полковник. — Но что за просьба?

— Мне нужны молодые и талантливые командиры, — произнёс Аркадий. — Необязательно офицеры, мне и унтеры сгодятся. Но главное, чтобы головы были светлые. Ну и чтобы большевики, само собой.

— Я могу навести справки и поискать, — пообещал Шапошников. — Род войск значение имеет?

— Если талантливый командир, то хоть кавалерист, — ответил Немиров.

Мимо них прошла группа детворы. У Аркадия в голове возникла мысль о беспризорниках. По итогам Гражданской войны их будет очень много. Миллионы.

Это укрепило в нём решимость снизить масштабы этой уже идущей войны, чтобы пострадало как можно меньше людей.

— Я поспрашиваю, — произнёс полковник. — А теперь давай обратно к механизированной дивизии. Разведка там будет?

— Само собой! — ответил Аркадий. — Я целый батальон на это выделяю, чтобы…

*3 мая 1918 года*

— Времени мало, — произнёс Аркадий.

— Мало, — согласился генерал Алексеев. — Но наступать уже надо. Я беспокою их ударными батальонами, но это не полноценное наступление…

1-я механизированная дивизия, сразу же получившая гордое имя «Тверская», по месту формирования, ещё не готова.

Аркадий проводит интенсивную подготовку командирского состава, чтобы каждый офицер и сержант знал свой манёвр, но времени дали слишком мало. Страна Советов хочет, чтобы было начато наступление, причём обязательно успешное.

Ленин пишет, что Антанта желает мотивировать союзника списанием части долга в обмен на достижение существенного продвижения на Юго-западном фронте. Если в результате удастся вывести Австро-Венгрию из войны, то спишут весьма существенную часть.

Вроде как, Бьюкенен изначально предлагал списать 5% долга за некие «существенные успехи» на Юго-западном фронте, но Ленин не посчитал эту цену приемлемой, поэтому, в ходе переговоров, достигли советским условием списание 12% оставшегося долга. Это примерно 900 000 000 рублей, если по довоенному курсу.

За выведение Австро-Венгрии из войны, что вообще поставили на повестку только благодаря факту Брусиловского прорыва, который выглядел сейчас как не использованная возможность, предлагалось списать 25% оставшегося долга.

Антанта не верит в успех каких-либо наступлений на Восточном фронте, поэтому и обещает очень смело и очень много. Немиров уверен, что в Генштабе Антанты просто хотят, чтобы Австро-Венгрии стало ещё хуже, пусть и ценой жизни советских бойцов.

Они нашли средство мотивации страны Советов — списание долга, большая часть которого правительству Великобритании, к счастью для него, не принадлежит.

Долг царя — это, по большому счёту, частная история. Ценные бумаги покупали частные и юридические лица, к государству не имеющие никакого отношения, поэтому государству очень легко «простить» им чужой долг.

А вот то, что давалось царю через госбанки, то есть государственные деньги, в «прощёную» часть точно не войдёт. И, по словам Ленина, даже если они выведут Австро-Венгрию из войны, великобританское государство своё получит, несмотря на списанные 25%.

Впрочем, всегда может быть, что они просто слишком плохо думают об англичанах. Возможно, они обяжут себя выплатить эти долги частным лицам из государственной казны…

Так или иначе, это многократно дешевле, чем воевать против всех тех вражеских солдат, которых не застрелили и не взорвали на Восточном фронте, своими силами.

«Да неважно это», — подумал Аркадий. — «Это их личные сексуальные проблемы. Наше дело простое и понятное — сделать так, чтобы у них эти проблемы возникли».

По поводу войны получилось двойственно. С одной стороны, для страны выгодно — это поможет быстрее избавиться от царских долгов. С другой стороны, для большевиков получается некрасиво — идёт война ради денег.

Мораль сталкивается с прагматизмом и сокрушительно проигрывает.

Ленин бы хотел закончить войну, чтобы быстрее приступить к подавлению контрреволюционного мятежа и начать, наконец-то, мирное строительство. Планы его строились на главном условии — скорейшем прекращении войны. Но теперь значительная доля ресурсов уходит на содержание РККА, а конверсия заводов на мирные производства, большей частью, невозможна. Это сильно замедляет реализацию планов большевиков.

Владимир Ильич, как понял Аркадий, хочет централизовать управление промышленностью и сельским хозяйством. Изученный им опыт Германии показывает, что даже капиталистические страны, при введении элементов планирования, могут сильно повысить эффективность военной экономики. И расчёты говорят, что если сделать планирование основой экономической модели, то её эффективность возрастёт многократно. Осталось только проверить — сработает ли это с мирной экономикой…

— Езжай обратно к дивизии, — велел Алексеев. — Мы тут продолжим пугать австрияков, а ты готовься. Думаю, ещё месяц-полтора я у Совета наркомов выцыганю — Подвойский сильно возражать не будет и отстоит меня перед остальными. Он очень разумный человек и понимает наши обстоятельства.

Николая Ильича Подвойского назначили народным комиссаром по военным и морским делам — изначально рассматривали Алексеева, но тот, совершенно не по-большевицки, открестился. В итоге поставили Подвойского, который отказался тянуть всё это в одно лицо, поэтому ему на подмогу назначили Николая Крыленко и Павла Дыбенко. Получается, что военными делами заведует комитет.

— Слушаюсь, товарищ генерал, — козырнул Аркадий.

*15 мая 1918 года*

— Как мы видим, решение не совершенное, но перспективное, — продолжал Аркадий лекцию. — Радиостанция будет находиться только в командирском броневике, а остальные бронемашины будут оснащаться только радиоприёмниками. Это позволит всем вам получать приказы от головной машины, но отвечать вы будете, как обычно, флажками.