Физик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан

— Воздух! — внезапно раздался зычный вопль матроса, стоявшего на боевом посту за рубкой. — На одиннадцать часов, цель групповая!

Потемневший лицом, капитан тут же сорвался с места и понесся в сторону рубки. Сводя с ума, жутко ревела сирена боевой тревоги. Громко стучали башмаками матросы, занимавшие боевые посты. В мгновение ока эсминец ощетинился стволами зенитных пулеметов, стволы которых были задраны к небу.

— На два часа еще самолеты! — уже кричал впередсмотрящий с другого борта эсминца. — С юго-запада летят, падлы.

Застучали зенитные орудия. В сторону самолетов потянулись свинцовые очереди. С заполненных пехотой барж затрещали пулеметы и винтовки.

Дальнейшие события у побережья стали разворачиваться с угрожающей скоростью. Бомбардировщики с ревущими сиренами сделали несколько заходов на суда каравана, сбросив больше двух десятков авиабомб. Мощные взрывы поднимали в воздух тонны воды, бросая самоходные баржи из стороны в сторону.

— … Курс к берегу! Прием! Как поняли⁈ Всем к берегу! — надрывался радист в рубке эсминца. — Курс к берегу! Приказываю начать высадку! Тральщикам прикрыть высадку!

С надрывным ревом движков неповоротливые баржи разворачивались в сторону берега. Скопившийся на палубе десант готовил технику и с тревогой всматривался в небо.

Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах! Неожиданно на берегу показались угловатые коробочки немецких панцеров с кургузыми пушками и открыли убийственный огонь в сторону барж. Ба-ах! Ба-ах! Две-три сотни метров, разделявшие прибрежную полосу и приближавшиеся десантные суда, была пистолетной дистанцией для стрельбы в упор. Ба-ах! Ба-ах! Отдельная танковая рота двадцать шестого армейского корпуса немцев все же смогли прорвать оборону советского укрепленного района и неожиданно для всех выйти к побережью.

Очередной танковый снаряд попал в нос вырвавшейся вперед самоходной барже, разнеся в клочья задранный кверху ребристый пандус.

— А-а-а-а-а! — с отчаянными криками люди бросались в морскую воду. — Спасайтесь, братцы!

Следующий снаряд поразил борт второй баржи, которая, пытаясь избежать обстрела, начала круто брать влево. Из развороченного борта в воду начала сползать небольшая танкетка, едва держащаяся на звенящих от напряжения тросах. Орущие бойцы отчаянно пытались остановить падение бронированной машины.

— … Товарищ капитан, товарищ капитан! Торпедные катера! — сделав квадратные глаза, штурман ожесточенно тыкал рукой в сторону горизонта. — Торпеды!

План «Северный ветер» входил в завершающую стадию, итогом которой должно было стать уничтожение советского каравана и окончательная зачистка Ораниенбаумского плацдарма. Со стороны солнца стремительно приближались больше десятка немецких шнеллерботов, за хищные обводы прозванные касатками. Их приземистые стреловидные корпусы из-за темно-синего окраса сливались с поверхностью моря, лишь светлым кильватерным следом выдавая свое приближение.

Торпедоносцы открыли огонь с максимальной дистанции. В такую крупную цель, как сгрудившиеся у береговой линии корабли советского каравана, было сложно промахнуться. Шестиметровые парогазовые торпеды нырнули в море и исчезли с глаз, чтобы через мгновение вновь показаться на глаза.

Командир эсминца прикусил губу, не замечая скользнувшей по подбородку капельки крови. Ему стало ясно, что караван обречен. Эсминец и миноносцы еще будут огрызаться огнем артиллерии и зенитных пулеметов. Быстрый маневр позволит некоторое время избегать попадания торпед. Возможно, им даже удастся уничтожить один-два торпедных катера или бомбардировщика. Однако, этот бой лишь немного оттянет агонию. Тихоходные баржи с десантом и техникой физически не способны маневрировать под огнем танков, торпедных катеров и авиации. Прекрасно понимая это, капитан Москаленко сделал то, что он и должен был сделать.

— Радио на тральщики! — рявкнул капитан, не отрывая глаз от кружащих вокруг эсминца торпедоносцев. — Прикрывать баржи! Любой ценой! Баржам идти к берегу!

Через несколько минут четыре стотридцатимеллиметровых орудия эсминца открыли огонь по юрким торпедным катерам, а минные тральщики пошли наперерез стремительно приближавшимся торпедам. Первый тральщик почти сразу получил в борт целых три торпеды. В здоровенную пробоину ринулась вода и, накренившись, корабль начал тонуть. Те из матросов, кому повезло оказаться наверху, тут же стали прыгать в холодную воду Финского залива. Второму тральщику повезло больше. Одна торпеда прошла мимо, а другую удалось подорвать меткой пулеметной очередью.

Во время всего боя лишь один человек сохранял полное хладнокровие. Высокая фигура Теслина в его неизменном потрепанном пиджаке и сером плаще, по-прежнему, возвышалась на самом носу эсминца, не обращая никакого внимания ни на взрывающиеся рядом с эсминцем авиабомбы, ни на грохочущие выстрелы орудий, ни на трескотню зенитных пулеметов. Неподвижностью он напоминал мраморную статую, и лишь широкая улыбка на его лице и горящие огнем глаза напоминала о его человеческой сущности.

— Пора… Пора… Я иду за вами… Ха-ха-ха, — забормотал ученый, внезапно срываясь с места и бросаясь в сторону трюма. — Ха-ха-ха.

Он ринулся вниз, в двигательный отсек. Теслин словно растворился в грохоте корабельных механизмов, оставшись незаметным для мотористов. Здесь осталось лишь дернуть рычаг высоковольтного выключателя, замыкая колебательный контур и начиная накачку электромагнитного поля вокруг эсминца.

Поднимаясь из трюма по трапу, ученый почувствовал, как в дрожи корабельного металла появляются какие-то новые нотки. Это было что-то совершенно новое и угрожающее, напоминавшее глухое рычание сильного и голодного зверя.

От металлических поручней начали проскальзывать искры. Голубыми змейками разряды скользили по переборкам, массивным заклепкам и переплетенным трубкам. Удовлетворенно хмыкнувший Теслин видел, что электромагнитное поле с каждой секундой становится все более и более сильным. По его расчетам, в самое ближайшее время мощность поля достигнет порогового значения, после которого оно станет самоподдерживающимся.

— А теперь поприветствуем этих выродков хорошей порцией плазмы, — старик вновь рассмеялся жутким скрипучим смехом.

Казалось, в него вселился кто-то страшный, изменивший облик ученого до неузнаваемости. От его старческой немощи не осталось и следа. Может быть дело было в странном воздействии электромагнитного поля сверхвысокой частоты, а может в божественном проведении.

Он буквально взлетел по трапу, перепрыгивая сразу через три-четыре ступеньки. Массивная дверь с жалобным хрустом впечаталась в переборку, пропуская, окутанную голубоватыми молниями, фигуру.

— Я иду за вами! — закричал Теслин, оказавшись на палубе возле одного из своих многочисленных ящиков с оборудованием.

Одним движением он сорвал плотный брезентовый кожух с ящика, из которого, словно чертик из табакерки, вылез странным механизм. Со звуком хорошо смазанного механизма он вытянулся в длину, превратившись в уродливое подобие артиллерийского орудия. Вокруг его ствола тут же появился искрящийся ореол, наполнивший воздух гудением и запахом озона.

— Сдохните, сдохните! — вложив в этот крик всю испытываемую им боль, ученый нажал на гашетку. — Проваливайте в ад! К сатане!

Из задранного к небу ствола вырвалась ослепительно яркий сгусток плазмы, разогретой до состояния вещества на солнечной короне. Пожирая кислород, плазма с ревом умчалась вверх, испепеляя на своем пути все живое и неживое.

Плазменный капсулятор не был оружием интеллектуала, с изяществом средневекового бретера поражавшего своего противника прямо в сердце. Скорее это было орудие мясника, которому была важна не красота, а эффективность. Вырывавшиеся из ствола сгустки плазмы летели веером, превращая тысячи метров кубические пространства в пустоту. В мгновение ока испарялись летевшие авиабомбы и бросавшие их бомбардировщики. Небо в буквальном смысле этого слова горело пламенем. Он просто кусками «вырубал» пространство.