Феномен СССР: Слово Пацана (СИ) - Сытников Тимур

— Димка, какой ты молодец. Слушай, а сходи за молоком, я вам кашку сварю. А это пусть отцу остается. Пойдем, покажу, куда идти.

Мама вывела меня на балкон, после чего указала на дом Рината. Оказалось, что мама покупала молоко именно у них. Я радостно согласился, мысль о том, как удивится Ринат, когда увидит меня у своего дома, развеселила меня. Быстро одевшись и обувшись, я получил от мамы пустую стеклянную банку, а так же деньги на молоко. Самым забавным мне показалось то, что отдельно мама положила в сумку кусочек хлеба, посыпанный солью.

— А это зачем?

— Не знаю, так принято тут, если молоко покупают на дому. Вроде как, благодарность коровке.

Пожав плечами, ну раз принято, так принято, всяко мне не жалко,я вышел из дома. Только оказавшись на улице, когда я обошел кучи с мусором, я вспомнил, что гулять по Химкам мне нельзя. Я остановился, присел, делая вид, что поправляю шнурки на ботинках и огляделся. Деревенская улица была пуста, разве что по ней бродили куры. Теперь мне было уже не так весело, но возвращаться назад, с пустыми руками не хотелось. Я совершенно не представлял, что мне тогда сказать маме. Не рассказывать же ей, что какие-то старшие мальчишки придумали правило, что ходить по чужим улицам нельзя. Сказать, мол, не было молока? А что, если она отправит меня в другое место? Тем более, мам могла вполне видеть меня из окна.

Поднявшись, я вздохнул, собираясь с духом и пошагал по улице. Идти я старался быстро, так, что как можно быстрее проскочить по улице и оказаться у дома Рината. Улица изгибалась, делая поворот и когда я вышел из-за угла, я столкнулся с двумя мальчишками, которые сидели на лавочке возле калитки. Рядом с ними стоял велосипед, к которому были привязаны удочки.

Один мальчишка, был моего возраста, а второй постарше меня лет на пять. Они были увлечены тем, что перебирали дождевых червей в банке. Я сделал невозмутимый вид и пошел по улице мимо них. Может быть, я бы так и прошел незамеченным, если бы за забором не залаял пес. Мальчишки обернулись и увидели меня. Младший уставился на меня с испуганным видом, а вот старший, тут же поднялся и направился ко мне.

Я же продолжал идти, делая вид, что меня вообще не волнует наличие ребят на улице. Старший окликнул меня, но голос у него был неуверенный, как мне показалось. Будто он делал то, что его заставляет кто-то делать, против его желания.

— Эй, пацан, стой! Ты кто такой, куда идешь?

— За молоком иду, а что?

Я остановился и обернулся к старшему мальчишке, который уже почти меня догнал. Он был выше меня ростом, но не особо. При этом, он был худым, словно его редко и плохо кормили. Мальчишка наконец-то догнал меня и преградил дорогу. Теперь я мог разглядеть его еще лучше, он был явно не уверен в себя, движения у него были какие-то заторможенные, он часто оглядывался, словно надеялся, что сейчас на улице появится кто-то другой, кто сможет поддержать его. Покосившись, я увидел, что младший мальчишка так и сидит на лавочке.

— К кому идешь? И это, ты откуда сам? Не слышал вопроса, что ли?

Последнюю фразу он вставил, чтобы придать себе уверенности, а не столь чтобы хоть как-то напугать меня. Я это буквально чувствовал, хотя объяснить, как я это понимал, я не мог. А так же понимал то, что сейчас я все могу решить простым разговором, что мальчишка просто решит отступить, если увидит, что его не боятся и готовы дать отпор. В памяти всплыла вчерашняя встреча за школой, я вспомнил, как вели себя старшие ребята.

Главное в их поведении была уверенность в себе, готовность идти до конца, не бояться никого и нечего. Я представил себя на месте Витяни, когда он шел впереди нас, ведя нас за забор школы. Там мог быть кто угодно, но он шел уверенным шагом и с таким же уверенным лицом. Мне вдруг захотелось схватить остановившего меня мальчишку за щеку и с таким же тоном спросить, не оторвать ли ему щеку, как это грозил сделать Витяня Кабану.

Тем не менее, все эти мысли вызвали у меня улыбку, которая почему-то напугала моего собеседника еще больше. Уже потом, вспоминая нашу встречу, я понял, что кого-то на улице, этот мальчишка остановил самостоятельно впервые. Наверняка, он участвовал в таких случаях раньше, но там всегда верховодили другие, а жертвы не улыбались.

— К Ринату иду, вон там живет. Молоко у него покупаю. А что, в чем проблема?

— А ты что, можешь эти проблемы создать?

Мальчишка эту фразу выпалил моментально, как заученный ответ на школьном уроке. Он даже как-то весь собрался, стараясь казаться грозным. Но от моей следующей фразы, он сразу сник, поскольку явно не ожидал, что я действительно могу указать на его возможные проблемы, которые я могу создать. Слово блеф, я тогда не знал, да и врать особо не умел. Пожалуй, подобное было в моей жизни впервые.

— Могу. Я же сказал тебе, иду за молоком к брату Лютого. И если я не дойду, то семья Лютого не получит денег, как и сам Лютый. И будет по твоей вине. Думаешь, Лютый тебя простит?

Мальчишка отшатнулся, будто я вылил на него ведро воды. Хлопая глазами, он принялся озираться, а затем стушевался и отступил в сторону.

— Да ладно тебе, ты чего? Я просто спросил. Лютого тут все знают и уважают. Пойдем, провожу. Там у них кабеля нет, не слышат, что кто-то пришел. Стучать сильно нужно.

Мальчишка развернулся и пошел впереди меня, я быстро пристроился за ним следом. Мне не верилось, что все так просто закончилось, да и рано было думать, что все обошлось, все таки, мне еще нужно будет идти домой, когда я уже отдам деньги, а значит, пригрозить местью Лютого не смогу.

Мы подошли к дому Рината. Раньше, я мог видеть только крышу и печную трубу дома. Теперь же, я видел сам дом. Он был деревянным, бревна были уже старые, почерневшие, все в каких-то мелких дырочках. Забор был сколочен из досок, таких же старых и казалось, что может рухнуть в любой момент. Приведший меня мальчишка застучал подобранной палкой по забору, а после громко закричал. Я отступил, ожидая, что забор рухнет, но он устоял.

— Тетя Аделя! Тетя Аделя! Ринат!

В окошке дома, которое было занавешено изнутри дома, сначала распахнулись шторки, а потом на подоконник забралась маленькая девочка, примерно одного возраста, что и мой брат. Она попеременно что-то кричала внутрь дома, а потом обернувшись к нам, стучала по стеклу. Девочка была в одних трусиках, хотя, она была еще маленькая, чтобы этого стесняться. Рядом с ней появился Ринат, который сначала снял девочку с окошка, на что она мгновенно отреагировала плачем, который услышали даже мы. Затем он выглянул еще раз и с удивлением уставился на меня.

Впрочем, удивлялся он недолго, мгновенно исчезнув, а следом я услышал, как дверь дома открылась. Раздались звуки шагов, калитка, скрипнув открылась и на улицу вышел Ринат.

— Спасибо, что проводил.

Я обернулся к мальчишке и поблагодарил его. Он что-то буркнул в ответ, развернулся и пошел обратно к себе. Ринат же схватил меня за руку и втащил во двор.

— Ты? Ты чего тут бродишь? С ума сошел?

— Я за молоком. Мама отправила. Есть молоко? Кушать хочу, не завтракал еще.

— Сейчас, погоди. У мамы спрошу, она еще не уходила на рынок. Мама…

После слова мама, Ринат перешел на совершенно незнакомый мне язык. Говорил он на нем громко, обращаясь к кому-то внутри дома. Из дома вышла женщина, уже пожилая, лицо ее покрывали морщины, но при этом, она была настолько улыбчивой, что все остальное уже не замечалось. Она посмотрела на меня, приветливо заговорила, но все на том же языке, что и Ринат. Я улыбнулся ей в ответ, а потом развел руками, показывая, что не понимаю.

— Мама, он не понимает татарский, аа, щас…

Ринат вновь принялся говорить на татарском, что-то объясняя маме. Та закивала головой, а потом погладив по голове, обняв за плечи повела в дом. Ринат заскочил туда еще раньше, теперь в доме раздавались его крики, адресованные сестрам. Меня завели в дом, я разулся, после чего меня провели на кухню и усадили за стол. Мама Рината вышла из дома, оставив нас с Ринатом одних.