Александр Маркьянов - Александр Афанасьев. Крушение иллюзий
В то же время шансы у него были, и шансы ему давали сами республиканцы. Президент — женщина — неприемлемо все еще для значительной части американцев, причем в обоих лагерях, как в демократическом, так и в республиканском — это изначально подрывало шансы даже очень яркого кандидата. В то же время — еще не прошли национальные дебаты в прямом эфире — а республиканский кандидат уже допустила ряд совершенно неприемлемых ляпов, причем два из них — в прямом эфире, на виду у телекамер. Оно было понятно — если взять магнитофон, и начитать на ленту несколько часов правильных речей — магнитофон не сможет так же ответить на неправильный, не предусмотренный программой вопрос.
Но основная схватка за Белый дом была еще впереди. И состояться она должна была не в Вашингтоне — а здесь, в государстве Афганистан.
В две тысячи десятом году мулла Мухаммед Омар по каналам в Объединенных арабских эмиратах вышел на ЦРУ США с некими предложениями, суть которых заключалась в том, что он, мулла Омар публично предлагает всем талибам прекратить сопротивление в случае, если ряд стран западного мира выполнят ряд условий, в числе которых называлась безопасность его лично и некоторых других полевых командиров, а так же допуск Талибана к политической жизни в Пакистане и Афганистане в качестве легальной политической силы. Одновременно, такое же предложение получила британская МИ-6. Эти предложения произвели что на Темзе, что на Потомаке эффект разорвавшейся бомбы, на просчет их последствий посадили лучших аналитиков по обе стороны океана. Заключение аналитиков было одинаковым: это не приведет к немедленному окончанию войны, поскольку Талибан не является регулярной армией в том смысле, какой в это слово вкладывают на Западе, он не может капитулировать по приказу свыше, а над значительной частью группировок мулла Омар сохранял лишь номинальный контроль. Однако же, если переговоры с муллой Омаром увенчаются успехом — у жителей что Афганистана, что Пакистана появится легальная альтернатива в жизни, а само движение сопротивления удастся расколоть точно так же, как в свое время раскололи на несколько группировок ИРА — Ирландскую республиканскую армию. ИРА, если обратиться к истории, постепенно раскололась на легальную партию Шин Фейн и несколько группировок боевиков — ИРА, временная ИРА, постоянная ИРА. Все они люто ненавидели друг друга и больше уделяли времени борьбе друг с другом, нежели чем с англичанами, что последних весьма устраивало. Точно так же могло получиться и здесь — пусть не сразу.
Начался тайный переговорный процесс. Среди военных его поддержал, прежде всего, генерал Дэвид Петреус, специалист по переговорам, в свое время именно переговорами и тонким применением военной силы условно замиривший Ирак[38]. В Абу-даби, шейх которого предоставил нейтральную площадку для переговоров — выехала специальная группа сотрудников ЦРУ и Госдепартамента США для переговоров с представителями муллы. Если бы переговоры увенчались успехом — это было бы основным козырем администрации Обамы, козырем, который мог бы перебить истеричные речи претендентки на переполненных стадионах. Именно потому, что шли переговоры — Петреус как мог, сдерживал применение авиации по кишлакам и в Кандагаре и в других населенных пунктах.
Увы, в администрации Обамы, наспех собранной, не было никого, кто бы мог подсказать президенту, что повторяется ситуация с другим президентом — демократом Джимми Картером. Ситуация повторялась почти один в один — президент-демократ, идущий на переизбрание, горластый претендент от республиканцев, в одном случае бывший актер, в другом — бывшая королева красоты штата. Униженная, с разорванным на части, погрязшая во взаимных обвинениях, чувствующая свою слабость и не способная с этим примириться страна, жаждущая снова почувствовать себя страной, градом на холме, светочем цивилизованного мира. Точно так же — опасные люди с радикальными, фанатичными взглядами вокруг республиканского кандидата — и в том и в другом случае это были христианские религиозные фанатики. И последний козырь администрации — в семьдесят девятом это были переговоры о судьбе американских заложников в Иране, переговоры длительные и сложные, с неудачной силовой попыткой освобождения, с публичным унижением сверхдержавы.
Правда была разница. В восьмидесятом — заложников освободили, через четыреста сорок четыре дня, ровно в тот день, когда Рональд Рейган принес присягу в качестве президента Соединенных штатов Америки. Здесь специальная группа переговорщиков каждый день докладывала президенту о том, что переговоры вот-вот будут завершены и можно будет триумфально выступить по телевидению и объявить американскому народу о завершении афганской миссии — победном завершении, что немаловажно. Ну… если и не завершении, то о существенном прорыве, дающем прямой путь к политическому урегулированию конфликта. Кто же знал что затишье это — перед бурей и моджахеды просто готовят нечто вроде афганского аналога "наступления Тет". Пятнадцатого октября двенадцатого года Афганистан взорвался вспышкой самого оголтелого насилия, какое только видели на евроазиатском континенте в этом веке.
Этот день запомнился сержанту по одной причине — они сидели на базе в районе аэропорта Джей-Бад, сидели в полном составе, и к нему подошел человек из контрразведки морской пехоты. Это был парень из Техаса, как и сержант, он носил очки, чего в морской пехоте до сих пор было не принято, и больше времени уделял терминалу разведки и связи, чем чему бы то ни было на свете. Сержант сидел и ел свою порцию мясного блюда, которое они купили во время последнего патрулирования у проверенного дукандора, а разведчик просто подошел и сел рядом. Так они какое-то время и сидели, а потом разведчик спросил: Эй, сержант. Ты всех своих людей хорошо знаешь? Гэтуик прожевал кусок мяса и сказал — достаточно хорошо, чтобы не стучать на них кому попало. Но разведчик не обиделся и ответил — тогда я, если ты не возражаешь, стукану кое на кого. Твой парень, лидер третьей огневой группы — разведчик помедлил, словно взвешивая то, что он должен был сказать — так вот, люди, которым можно верить говорили мне, что видели его с какими-то парнями на базаре. Сержант ответил — так что в этом такого? Что, моим людям нельзя зайти на базар? А разведчик ответил — в принципе можно, только парни, с которыми он говорил, причем без переводчика, известны как крупные толкачи дури. Зелья. Золотого сна. А здесь, у нас, на базе — нам совсем не нужны проблемы с наркотиками, так что обрати на свой личный состав особое внимание.
После чего — разведчик встал и ушел.
Вечером сержант спросил у Вальдеса — эй, парень, говорят, что ты знаешь местные языки? Если это так — то тебе полагается доплата за знание языков. Но Вальдес белозубо улыбнулся и сказал — откуда, сэр? Кто вам сказал эту чушь? Я не знаю местное бормотание, я всего лишь бедный мексиканский парень, с трудом окончивший колледж и решивший попытать счастья в корпусе морской пехоты США.
Гэтуик не оставил бы это просто так — вот только ночью рвануло…
вануло так, что содрогнулась земля, Гэтуик, который спал в модуле, усиленном листами толстой стали, вскочил мгновенно.
— Подъем! К бою! Нападение!
Ударил колокол громкого боя — извечный сигнал тревоги для морских пехотинцев, но его голос заглушили новые взрывы, менее сильные, но совсем рядом.
— Миномет! Осторожно, миномет!
Одеваясь, хватая оружие, морские пехотинцы выбегали из укрепленных казарм. На горизонте, там, где был аэропорт, висело зловещее, темно-красное адское зарево. То тут, то там невидимые в темноте — рвались мины.
— Рассредоточиться! Занять оборонительные позиции!
Хорошо, что и здесь они окопались, обложились мешками с землей, своими и трофейными, на FOB было не меньше сорока единиц различной боевой техники, на периметре пулеметы и автоматические гранатометы в перекрытых блиндажах, несколько рядов колючей проволоки. Мин не было, они были запрещены — но было море растяжек.
За подразделением Гэтуика был закреплен северный сектор обороны, он лично пробежал по укрепленной траншее, проверяя занимающих позиции бойцов, ввалился в ДОТ, который они выстроили сами, своим горбом — в нем был пулемет М2, автоматический гранатомет и четверо морпехов.
— Что?
Один из морпехов оторвался из пулемета
— Пока все чисто, сэр. Где-то западнее нас очень сильно рвануло.
— Держи сектор, нельзя допустить прорыва. Муджики пойдут с гор.
— Есть, сэр.
По лагерю уже лупили, лупили из минометов, не ракетами, а именно из минометов. Оседала поднятая разрывами пыль, визжали, чиркая по броне осколки.
— Второе отделение, в укрытие! По одному наблюдателю, сменять каждые десять минут! Занимать огневые позиции только при начале штурма!
