Олег Рыбаченко - Святая битва за Русь
— Хочешь, чтобы мы опять осуществили какую-нибудь историческую миссию?
Лея отрицательно мотнула, своими золотистыми кудряшками волос:
— В данном случае, что-то непонятное, но волшебное говорит, что мне туда нельзя.
Григорию и самому показалось, что он ступает по извергнутой вулканом лаве, настолько свирепо стало припекать подошвы. Мальчишка-царевич остановился и засвистел через ноздри:
— У-у-у! Так мы и будем стоять?
Лея на это наоборот свирепо рявкнула:
— Нет! А ты иди и дерись!
Вечно юный царевич вынуждено и одновременно охотно согласился:
— Побегу и буду драться, что чертям и бесам станет тошно!
Чтобы не пугать могущих, так неудачно попасть на пробежке экспресса людей или негров, и заодно срезать путь царевич Григорий Кулаков свернул в лес, вернее в джунгли и, сменив ритм, побежал бесшумной поступью взявшей след охотницы-росомахи. Его сверхострый слух реального ангела, уже различал, отдаленное, но вместе с тем раскатистое какуреканье. А вот слышен звук послабее, но тоже весьма зловещий, вроде разбойничьего свиста.
Тут воевода-терминатор слегка призадумался, ведь этот петух и впрямь, судя по звуку огромен, мечом такого монстра не перерубишь. Правда, кладенцы у него великолепны, каждый длиной в сажень, выкованы по секретным волшебным рецептам, усиленными непостижимыми ультрасовременными, космическими знаниями. Вняв советам ведьмы и учения Родоверия, он даже посеребрил мечи и мог без всякого страха ввязываться в битву с любой ордой вырвавшейся из преисподнего мрака. А вот и противники, собрались. Войско числом не менее миллиона черных и коричневых солдат пока еще в отдалении. А вот петуха вернее многократно увеличенного индюка видать за много верст. Да очень он огромен, ну рост даже не двести сажень, а еще к этому сто и да еще сверх этого полсотни наберется. Вот Африканского соловушки не видно, замуровался в листве, негр-разбойник он на то и разбойник что бы сидеть в засаде, выслеживая легкую или не совсем в данном случае легкую поживу.
Григорий выразился:
— Сидеть в засаде может каждый, охотник кто душой отважный!
А вывод, тут каков? Такой раздутый в ком индюк, глупее, чем пустой бурдюк. Сначала надо завалить Африканского, разбушевавшегося соловушку. Хи-хи-зи! Вот найти не проблема от разбойника несет перегаром, а нос у царевича-воителя круче, чем у ищейки из рода Баскедвилей. Сверх того, туп приятель. Хочет садануть из-за засады, а сиплое дыхание, как его не пытался затаить поднаторевший в грабеже соловушка, выдает расположение. Не утаить ему в мешке шила, да и зубы по утрам следует чистить. Вот даже пальма от рвоты скосилась, и хочет заорать во все листья.
Григорий и тут остроумно выдал:
— Пьянка создает иллюзию рая, но разрушительность преисподней делает реальным похмелье!
Двигайся бесшумно, словно кошка на охоте, так что бы даже натренированное ухо не услышало шороха. Это только на словах легко, а попробуй в лесу, где полно сучков, шишек, опавших иголок пройти, не создавая ни малейшего звука. Стараясь ступать легче тени, Григорий уловил в вдалеке легкое человеческое дыхание, а где-то из глубокой земли легчайшим испарением исходил тяжеленный трупный запашок. Дыхание соловушки слегка сбилось с ритма, каким-то сверхчутьем почувствовал его присутствие гад. Хорошо, что цель рядом, рванул и прыжок. Уже в полете витязь-царевич увидел уродливо толстое лицо, человек с совиным, блестящим от слюды клювом и паучьим туловищем. Хотя это невероятно, этот монстр успел засвистеть, ультразвуковые волны пребольно ударили по ушам. Затем в лицо пальнуло раскаленным ураганом, словно внезапно на пути пришла в движение лава из невидимого глазом, но от этого еще более грозного вулкана. Неведомая сила отбросила царевича Кулакова назад, но недаром у него сверхчеловеческая реакция, один меч успел рубануть по лицу, другой по толстенным когтистым ногам. Нечистое создание оказалось почти разрублено пополам, полетели осколки клюва, из обугленных конечностей полилась чернильно-коричневая кровь. Видимо она была очень ядовитой, деревья задымились, листочки на них буквально на глазах пожелтели и, свернувшись в трубочки, опали. Свиста уже не было, полумертвый монстр мог издавать лишь дикие хрипы и стоны. Непобедимый воитель из воителей Григорий хотел, было добить соловушку, но передумал, возможно, если его допросить всплывет интересная информация. А вот и великан индюк, судя по поваленным деревьям, голосок громкий. Да и не только деревьям — тут можно целую армию распугать. Воитель Кулаков на ходу срубил ствол молодого толстого дубка и, подхватив бревнышко, оббежал грозную птицу, ловко запрыгнув на хвост. На такой исполинский веер сразу могло въехать двенадцать рядов колесниц или десяток самосвалов, для перевозки угля.
Индюк вновь раскрыл клюв, казалось, надуваются титанические каждый в гору мехи, не теряя времени, Григорий легко вскарабкался на гребень и запрыгнул в птичью пасть. Потоки воздуха едва не затянули его в необъемный зоб куриного великана. Как и ожидал царевич Кулаков, глотка Индюка оказалась вопреки огромным размерам, не особенно широкой. Подковырнув язык, витязь-царевич отсек его мечом, а затем, двигаясь в темпе ускоренной киносъемки, запихнул бревно вместе с толстым обрубком в дыхательное отверстие петушиного мастодонта. Громадная птица икнула, Григорий в прыжке соскочил с оперения. Это казалось невероятным, но такое огромное существо продолжало расти, раздуваясь мыльным гиперпузырем. Хоть для царевича и большого воеводы, страх и неведом, Григорий Кулаков невольно зажмурился, и рухнул на землю, стараясь зарыться поглубже в грунт. Вот-вот может рвануть, словно при ядерном взрыве. Гигант продолжал раздуваться, закрыв собою солнце, его видимо видели за многие сотни верст. И вот, наконец, колоссальный дирижабль с вычурным гребнем оторвался от поверхности и подхваченный ветром помчался в неизвестном направлении. Непобедимый воитель выбрался из-под травы, запах трупов стал гораздо сильнее. Необычное зрелище возможное только в сказке, шарик диаметров в две с половиной версты улетает в небеса, да еще невероятно высоко в стратосферу, это уже в никакие физические законы не лезет.
— Это уже бред, ведь физика везде одинакова. — Пробормотал Григорий и добавил. — Хотя нет, ведь ничего одинакового не существует, а значит и природа материи может и должна стать разной!
Царевич-воитель потер виски, и тут же почувствовал страшный удар, в грудь поваливший витязя-воеводу на смятую травку. Прямо в воздухе возник вихрь, и крупный седоватый человечек материализовался в слегка продымленной атмосфере. Как ни странно данный чародей не был похож на негра, хотя и смуглый от загара, в фиолетовой чалме. Голос при этом словно проржавевший:
— Отлично, юноша, прекрасно! Я не думал, что смертный одолеет злого духа Фиха-кукарекова. Ну, а соловей-разбойник так левак наемник, будущий покойник.
И снова бросок настоящим столпом огнезарной магоплазмы. Григорий благодаря феноменальной скорости ушел. Но зато на месте покалеченного соловушки образовалась горстка сизого в соломенную крапинку пепла. Легкий щелчок пальцами, появилась маленькая канареечного цвета тучка, она зависла над пеплом стала накапывать. Григорий рассмеялся так забавно по сказочному получалось. Потоки лимонной воды прорвало и мелкий моросящий дождик, смыл ненужные останки пернатого бандита. Подул свежий ветерок, чаровник хитро подмигнул:
— Вот и платить не надо дорогому наемничку! — И далее полный неприкрытого цинизма вывод. — Да пускай лучше его родня заплатит за магическую кремацию.
Царевич Григорий изобразил презрительный жест. Его тоже потянуло на эпистолярный стиль, да еще в рифму:
— В рот тебе радиацию! Да ты мерзкое чудовище, абсолютный подонок, радуешься смерти… — Великий витязь герцог продолжал лупить словами. — Хочешь получить сокровище, не выходя из пеленок, и круче верьте!
Колдун как прорычит, выпуская из усов, зеленые и оранжевые искры, и пугая местных попугаев:
— Чей ты сам раб, кому служишь? Что ли ты не знаешь что наемник не друг, а лишь инструмент и инструмент прожорливый, э-э-э, непослушный, способный ядовитым кинжалом пронзить спину.
— Мне нецелесообразно терять время на споры, оставить разговоры. — Царевич-воитель жестко закончил. — Сдавайся или умри!
Григорий Кулаков прыгнул, распрямившись, словно туго сжатая пружина и рубанул старика в голову. Однако мечи словно наткнулись на силовое поле, со звоном отскочив от невидимой поверхности. Седой похожий на крупный одуванчик колдун рассмеялся ледяным могильным смехом.
— Да я видел многих дураков. — Неожиданное замечание. — Даже вашего Илью Муромца застал, но таких синяков вижу впервые, вместо мозгов яйца крутые. — И опять искрение колючими лапами. — Хотя бы имя спросил, прежде чем кидаться, чтоб не обломаться!
