Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля
– О чем болтали? – шепотом спросил Николай.
Он-то в курсе был, что Игорь свободно владеет немецким.
– Ее ищут. А самолет нашли, в нем тело пилота.
Лена слышала эти слова, ладошкой рот прикрыла, на глазах слезы. Николай тоже осознал ошибку с парашютом.
– Твою мать, парашют бросили!
По мосту периодически проезжали машины, проходили люди. Игорь достал карту. Где они хоть находятся? Нашел восточнее тридцать от Гросенхайна похожее место – овраг, мост. До нашей передовой еще верных тридцать пять – сорок километров, да по немецкой земле. Если идти по ночам, да с Леной на горбу, не меньше двух ночей. Сложно, но перейти передовую будет еще сложнее. Но вариантов нет. Сидели под мостом до темноты, уже в сумерках поели из оставшихся припасов. Пока видно было, Игорь стянул с девушки сапог. Голеностопный сустав распух, посинел. Игорь опасался перелома, тогда надо обездвижить кости, в идеале гипсом, на худой конец подручными средствами – примотать две палки к ноге. Прощупал кости – целые. Снова портянку туго замотал, сапог с трудом натянул.
– Попробуй встать на обе ноги.
Конечно, штурману лучше покой дать, чтобы зажило все. Но это уже возможно будет после перехода к своим. Могло быть и хуже.
– Выдвигаемся.
Шли прежним порядком. Только теперь дозорным Епифанцев, а сзади Игорь с девушкой. Она его руками за шею обняла, он ее за ноги поддерживал. Неудобно нести и тяжело. С виду невелика и сложение не богатырское, но за пятьдесят пять кило будет. А еще автомат, нож и пистолет. Сидор Игоря Николай нес. Через час сменились, через четыре часа привал. Выдохлись все. Игорь понял, что его расчеты были слишком оптимистичные. Двадцать километров за ночь не пройти. Только тронулись, километр прошли, как Николай остановился, но знак опасности не подает, к себе подозвал. Игорь подошел. Пред ними грунтовая дорога, столб со щитом и надпись.
– Прочти, чего тут намалевано. А то вдруг минное поле?
Игорь лицом в надпись уткнулся. Фонаря нет, ночь хоть и лунная, но для чтения света не хватает. Кое-как разобрал.
– Охотничье хозяйство, нахождение посторонних на территории запрещено.
– Ну, это для фрицев, нам можно, – заявил Николай.
Табличка старая, добротная, довоенная. Да и кому в голову взбредет охотиться в военное время? Пошли по дороге, так легче. Хоть и грунтовая, но укатанная. И что радовало – по пыльной поверхности не видно следов протекторов, покрышек или обуви. Через час хода добрались до охотничьего домика, так гласила надпись у входа. А по меркам разведчиков – здоровенный немецкий дом, в два этажа. Лену под деревом усадили, вдвоем дом обошли. С тыльной стороны терраса, дверь тонкая, хлипкая. Высадили ее сапогами. Дело уже к утру шло, через час рассветет, все равно укрытие искать надо. А домик подходит, стоит в лесу, на склоне холма. Зашли в дом. Темно, на мебель натыкались.
– Старшина, нет же никого. Обстановку днем разглядим. Давай располагаться.
Вдвоем девушку занесли, уложили на пол в углу, сами недалеко улеглись.
– Николай, ты на часах. Потом я сменю.
В боевой обстановке дежурили по два-три часа, потом сменялись, если группа в три-четыре человека, чтобы все успели отдохнуть. Игорь вырубился сразу. Проснулся от возгласа, сразу за оружие схватился. А Лена в выбитый дверной проем показывает. Игорь автомат вскинул, а там кабанья морда. От движения резкого кабан хрюкнул и исчез.
– Видимо, охотники прикармливали кабанов, чтобы охота добычливой вышла, – пояснил Игорь. – А где Николай?
– На второй этаж пошел.
Уже светло, около десяти часов. Игорь осмотрел зал. Убранство типично немецкое, с охотничьим уклоном. На стене оленьи рога, морда кабана, табличка с фамилиями. Несколько кресел вокруг деревянного стола, длинный диван с кожаной обивкой. А они на полу спали. Сверху по лестнице спустился Николай.
– Да там жить можно! Четыре небольшие спальни. А внизу, кроме зала, кухня есть.
– А вода там есть?
Хотелось пить, да и лицо вымыть, руки. Игорь прошел на кухню. Большая печь, рядом вязанка дров. На полках медные котлы, такие же блюда, явно под дичь. Ощущение, что владельцы только вчера ушли и вот-вот вернутся, если бы не слой пыли. Похоже, в домике не были давно, не менее полугода. Игорь подошел к крану, повернул бронзовую ручку. К его удивлению, пошла вода. Сначала застоявшаяся, с запахом, потом чистая. Он вымыл лицо и руки с мылом, напился вволю. Потом вышел на террасу. Дом стоит на подножии холма, с террасы видно дорогу, по которой они шли и километров на восемь-десять окрестности на восток и юг. Шикарное место для охоты и охотников, в Союзе он такого не видел.
Пора бы и поесть. Игорь на кухню прошел, начал лазать по ящикам. Обнаружил макароны, рис, приправы. Если макароны сварить, да туда тушенки, которая в сидоре была, получится совсем неплохой обед, да горячий. Всухомятку есть надоело.
Разжег печь, тяга хорошая. На плиту два котелка поставил с водой. Из домика вышел, на трубу посмотрел – не дымит ли? Дым сразу выдаст – кто-то в доме есть. А привлекать внимание никак нельзя. Обошлось, дрова сухие, горели жарко, без дыма.
Сварил макарон, слил воду. Масла бы, да нет. Вскрыл банку тушенки, перемешал. А когда второй котелок закипел, бросил щедрую пригоршню чая. Тоже не свой, обнаружил. Вот сахара не нашел. Обед, по фронтовым временам, знатный получился. Втроем за стол уселись, поели не спеша. Насладились чаем, настоящий, вкус терпкий, запах подзабытый. На фронте повар заваривал грузинский, да скупо. Не спеша, под разговор, котелок чая опростали.
– Хорошо немчура живет! – вздохнул Николай.
– Всю Европу ограбили, чего не богатеть, – заметила девушка.
– После войны и мы заживем, не завидуйте. По немецкой земле война пройдет, разрушений много будет. На правах победителей трофеи вывезем, – веско сказал Игорь.
Ему поверили, убедительно говорил. К тому же старшина, к начальству ближе, новости в числе первых узнает. Вздремнули по очереди, ночь впереди бессонная, надо набраться сил.
Как стемнело, вышли из домика. Сначала Лена сама шла. Прихрамывала, но шагала. Неудобно ей обузой себя чувствовать. Но через несколько километров стала замедлять ход.
– Николай, берешь ее на руки. Иначе мы никуда не дойдем.
Игорь двигался в дозоре. Деревни, фольварки обходили стороной. Многие из них уже опустели, жители покинули. Но немецкое командование стягивало силы, пехота на марше, останавливаясь на отдых, занимала пустующие дома. Поэтому приближаться к домам опасались. Но два раза едва не нарвались. За полночь Игорь почти уткнулся в армейскую палатку. Увидел в нескольких метрах перед собой темную громадину, сигнал об остановке подал. Сам обходить стал. А за этой палаткой вторая, третья. На боковинах палатки красные кресты в белом круге. Полевой госпиталь или медсанбат. Вернулись назад, обошли стороной. Пронесло, потому как часового не было или ходил с другой стороны. На своей земле немцы чувствовали себя относительно беззаботно, тем более подразделение не строевое.
Второй раз ближе к утру. Игорь уже укрытие на день стал присматривать, роща, по которой шли, уж больно чахлая, впереди, через небольшое поле, лес виден. На опушке залег, решил осмотреться. Справа послышался звук двигателей. Проехали несколько грузовиков, следом прогромыхали бронетранспортеры и в лес, где и остановились. Так и влипнуть можно. Немцы укрывались от нашей авиации под деревьями.
Переждали в роще день и снова в путь. Уже пушечная стрельба слышна. Лена спросила:
– Гром?
– Пушки. До передовой десяток километров.
Если бы девушки с ними не было, вдвоем успели бы до передовой дойти и перебраться. А сейчас Игорь раздумывал. Подойти вплотную к передовой и застрять на день – очень большой риск. В ближних тылах полно подразделений тылового обеспечения, от штаба полка и дивизии, до артиллерийских батарей и складов. Все укрытия, вроде лесов и оврагов, заняты. Поэтому, преодолев пять километров, решили устроить дневку. Причем почти в чистом поле, в воронке от авиабомбы. Свободно разместились, видимо, бомба крупного калибра была. Со стороны их не видно, если только случайно наткнутся.
Время до темноты тянулось медленно. То и дело над головами пролетали снаряды крупнокалиберной артиллерии, это немцы вели огонь в сторону русских позиций.
Предстоящая ночь была решающей. Надо добраться до передовой и перебраться. Где пулеметные гнезда, каков рельеф, стоят ли минные поля, неизвестно. Игорь карту изучил в подробностях. Небольшая лощина есть, идет с востока на запад, через немецкую и нашу передовую. На первый взгляд место для перехода удобное, но идти там нельзя.
И немцы и наши лощину могут использовать для перехода разведгрупп, для подтягивания к чужой передовой штурмовых групп и поэтому лощину наверняка нашпигуют минами. Переходить надо там, где не ждут, действовать от противного.
