Юрий Корчевский - Разведчик. Чужая земля
– Старшина, ты? – окликнули его.
– А кого ты еще ждешь?
Игорь узнал по голосу Епифанцева.
– Крылова нет.
– Подождем немного, хотя бы десять минут.
Крылов должен был задержать караульную команду, задача непростая, учитывая значительное превосходство противника в живой силе.
– А здорово мы им врезали! Не меньше половины самолетов уничтожили. Сейчас бы наши штурмовики сюда, хоть парочку.
– Размечтался!
С «У-2» связаться со штурмовиками или штабом не могли, не было на легком самолетике рации, так что помощи ждать не приходилось.
Вместо десяти минут ждали Крылова пятнадцать. Надеялись – выберется. Но и ждать опасно. Немцы налет на аэродром не простят. Они четко слышали автоматную стрельбу, обнаружат своих убитых. И не от осколков бомб, тогда объяснимо, а с пулевыми отметинами. По множеству гильз сразу поймут, что диверсанты советские были, гильзы на немецкие никак не похожи.
– Уходим! – приказал Игорь.
Сидоры заметно полегчали. Гранат нет, большая часть патронов израсходована. Шагать легче. С шага переходили на бег, когда воздуха не хватало, и пот заливал глаза, снова на шаг. Очень кстати попался широкий ручей. Метров триста шли по нему, опасаясь, что немцы пустят по следу собак. По воде, по вязкому дну бежать тяжело, выдохлись, выбрались на берег, упали. Надо перевести дух. С обмундирования вода течет, как будто бы с головой купались. Десять минут передохнули, вылили воду из сапог и снова бегом. На бегу согреться можно, на себе форму просушить.
– Все, старшина, не могу больше, – прохрипел Епифанцев.
– Привал.
Полежали, отдышались. Люди опытные, в сидорах запасные портянки. Мокрые заменили. Ненамного, но лучше стало. Портянки сухие, а мигом волглые стали от сапог.
– Коля, поднимайся, до рассвета хоть немного пройдем.
Пройти удалось немного, роща чахлая, укрытие неважное, но для продвижения в самый раз. И вдруг щелчок взводимого курка, отчетливо слышимый в тишине, и женский голос.
– Стоять! Руки вверх!
А вот черта лысого! Оба разведчика, не поворачиваясь, упали, откатились в разные стороны.
– Эй! – негромко крикнул Игорь. – Ты кто?
Приказывали им по-русски, да негромко, не кричали. Стало быть – не немцы. И человек этот женщина, причем одна.
– А вы кто?
– Разведка армейская, – отозвался Игорь.
– Пусть кто-нибудь один подойдет, только без оружия и руки кверху, чтобы я видела.
– Больше ничего не хочешь? Чтобы я оружие в чужом тылу бросил? Да пошла бы ты подальше! – не выдержал Николай.
Минутная заминка.
– Не могу я идти, с ногой что-то.
– А сюда как попала?
– На парашюте.
– Ладно, я поднимусь, не стреляй.
Минутная заминка.
Игорь встал. Пустая болтовня – пустая трата времени, которого нет. Оружие не бросил, но руки поднял, медленно вперед пошел. На земле смятый купол парашюта, рядом женщина. По молодому голосу – девушка даже. Лежит на земле, в руке пистолет, в Игоря целится.
– Опусти пистолет, выстрелишь с испугу. Ты не с «У-2»?
– Откуда знаешь?
– Мы на аэродроме диверсию готовили, в это время «У-2» появился, бомбу сбросил. Ну и мы начали. Стоянку самолетов гранатами закидали, из автоматов пилотов постреляли, караульную команду.
– Так это вы были? То-то непонятно было! Сбросили одну бомбу в начале, а взрывы и пламя в другом месте.
– Опусти пистолет!
Во время разговора девушка так и держала перед собой «ТТ». Послушалась, убрала в кобуру.
– А самолет где? Еще одна летчица?
– Я штурман-бомбардир. Самолет дальше протянул, упал и загорелся.
– А летчица выпрыгнула?
– Не видела.
– С ногой что?
– В темноте ногой на сук напоролась. Опереться на ногу не могу, не то что идти.
– Епифанцев – ко мне! – приказал Игорь.
Сам с девушки сапог стянул, начал ощупывать. Подошел Николай.
– Вот так всегда. Стоит старшине одному, без пригляда оказаться, как женщину находит, да еще раздевает!
– Завидуешь? – понял шутку Игорь. – За сообразительность нести ее будешь.
– Старшина, у меня же сидор!
Игорь ногу ощупал. Вроде кости целы, лодыжка опухла. Похоже – вывих. Была – не была. Дернул за стопу, девушка вскрикнула.
– Тихо! Ты что же орешь?
– Больно!
– Терпи!
Игорь портянку на голеностоп туго намотал, сапог натянул. С места падения уходить надо. До рассвета полчаса, с пострадавшей быстро уже не пойдешь. И бросать нельзя – своя, тем более штурман. Да будь она из пехоты, какая разница? Какой он мужик, разведчик, если бойца бросит?
– Епифанцев, давай сюда сидор, бери девушку. По очереди нести будем. Тебя как звать-то?
– Лена.
– Ну вот, покатаешься, как в сказке. Битый небитого везет.
Епифанцев хохотнул.
– Небитый сбитого везет, так вернее.
Игорь впереди пошел, как дозорный. Если встретятся немцы, он Николая предупредить успеет. А случись перестрелка, немцев в сторону уведет. Девушка сейчас – тяжелая ноша, сковавшая передвижение.
Через полчаса на востоке сереть начало. Надо искать укрытие на день, чтобы рассвет не застал в чистом поле. Очень вовремя небольшой по глубине, но длинный овраг попался. Через него мост переброшен. Отличное укрытие. Сползли по пологому склону, устроились под мостом. Главное теперь – тишину соблюдать.
– Ты как? – спросил девушку Игорь.
– Вроде полегче стало.
– Вечером двинемся. А сейчас веди себя тихо, над нами по мосту немцы могут ездить и ходить. Ни звука. Если что надо – шепотом или жестами. А сейчас спи, я на часах.
– Отдыхайте оба. Я все равно не усну. Ногу дергает.
– Лады.
Разведчики отрубились быстро. Сказывалась усталость, вторая бессонная ночь. Но уже по привычке Игорь спал вполуха, вполглаза.
Проснулся часа через три от прикосновения, уже светло. Девушка сигнал подавала. Сразу Николая толкнул. Сверху, с моста, разговор по-немецки. Игорь подполз к началу моста, где пролет к земле подходил. Немцы остановились там, и разговор отчетливо слышен.
– В сгоревшем самолете одно тело обнаружили. Надо искать второго.
Игорь едва не застонал от досады на себя. Парашют девушки они не закопали, так он и остался на месте приземления. А еще себя мнил разведчиком опытным! Промашку допустил, как новичок. От места приземления успели отойти километра на три. Если немцы парашют обнаружат, пустят собак. Аж холодный пот пробил. Но смысла корить себя не было, сделанную ошибку не исправишь.
– Ульрих, говорят, на аэродром нападение было. И не только с воздуха. Целая рота русских диверсантов была. Наших постреляли около полусотни.
– А может, не будем рощу осматривать?
– Начальник полиции спросит.
– А тебе в голову не приходило, что в роще или других укромных местах эти русские диверсанты прятаться могут? Нас застрелят.
– Верно. Войне скоро конец, а мне жить хочется.
– Уезжать надо, подальше от войны.
– Куда? С запада американцы и англичане, с востока русские.
– Куда угодно, лишь бы к русским в плен не попасть. От них пощады не жди. У меня, когда сын по ранению с Восточного фронта приходил на побывку, иллюзий не осталось. Рассказывал он, что карательные отряды и СС на русских землях творили. Русские мстить будут.
Видимо, немцы отошли в сторону, голоса постепенно стихли. Так, выходит – немцы ищут второго члена экипажа, а также группу диверсантов. Плохо. Усилят посты на дорогах, предупредят жителей. Пытаться задержать они не будут, а вот оповестят полицию наверняка. Немцы народ исполнительный. Вдвоем выскользнуть шансов больше, чем с нетранспортабельной летчицей. Игорь подполз к Николаю и девушке.
– О чем болтали? – шепотом спросил Николай.
Он-то в курсе был, что Игорь свободно владеет немецким.
– Ее ищут. А самолет нашли, в нем тело пилота.
Лена слышала эти слова, ладошкой рот прикрыла, на глазах слезы. Николай тоже осознал ошибку с парашютом.
– Твою мать, парашют бросили!
По мосту периодически проезжали машины, проходили люди. Игорь достал карту. Где они хоть находятся? Нашел восточнее тридцать от Гросенхайна похожее место – овраг, мост. До нашей передовой еще верных тридцать пять – сорок километров, да по немецкой земле. Если идти по ночам, да с Леной на горбу, не меньше двух ночей. Сложно, но перейти передовую будет еще сложнее. Но вариантов нет. Сидели под мостом до темноты, уже в сумерках поели из оставшихся припасов. Пока видно было, Игорь стянул с девушки сапог. Голеностопный сустав распух, посинел. Игорь опасался перелома, тогда надо обездвижить кости, в идеале гипсом, на худой конец подручными средствами – примотать две палки к ноге. Прощупал кости – целые. Снова портянку туго замотал, сапог с трудом натянул.
– Попробуй встать на обе ноги.
Конечно, штурману лучше покой дать, чтобы зажило все. Но это уже возможно будет после перехода к своим. Могло быть и хуже.
