Алекс Кун - Архангельск
Начинаешь прибавлять скорость перемещения по заводу – начинает подбегать больше народу. И если бы просто рабочие подходили, их к мастерам посылал бы, а к концу дня и еще куда подальше – так ведь мастера и подбегают! Трусит к тебе такой серьезный, пожилой дядька с длинной бородой – его посылать уже неудобно.
Потом, уладив пару затыков, вспоминаешь про бумажников и бежишь к ним. Они радостно сообщают, что героически, значит, с помощью кувалды, справились с проблемой! И мысленно начинаешь выть, понимая, что этот автоклав, скорее всего, выведен из строя.
Весь сентябрь и начало октября стали жуткими. Несколько раз засыпал за столом в нашей гостиной, еще не дождавшись, когда на стол подадут, а один раз заснул, к сожалению, когда уже подали, и по закону подлости рухнул мордой в миску.
К середине октября Надежда начала откровенно причитать, а Кузьма настучал братьям Бажениным как все плохо. На следующий день Осип собрал мастеров после заутрени, которую я традиционно просыпал, и вставил им огромный, жарко тлеющий фитиль, начинающийся словами: «Я вам, мужики, не голова, и не я над вами царем поставлен, но почто…!…!» Остальных слов было много, но история их не сохранила. Я узнал обо всем этом намного позже, а в тот день даже насторожился, что меня не рвут на куски. Если прихожу на участок и спрашиваю, есть ли проблемы – мастер рассказывает, что не получается. А если не спрашиваю, то и он молчит. Обалдеть – первый спокойный день!
Сразу появились новые мысли. Но настороженность не проходила до вечера, пока Кузьма не проговорился про заутреню, а там уж его раскрутил на подробности. И задумался. С одной стороны, плохо, дело пойдет медленнее, вон мы за месяц уже скелет корабля собрали и обшивать корпус начали, тоже, кстати, на клею, нагелях и латунных гвоздях. С другой стороны, до будущей навигации успеваем, неделей раньше, неделей позже – уже не очень принципиально. А мне все же новенького охота, мысли теперь так и прут, и у морпехов все это время не был.
Решил пока ничего не менять, на следующий день отправился посмотреть на моих солдатиков. Первое, что бросилось в глаза, это плохо одетая толпа народа, явно мерзнущая, но уже весьма ловко штурмующая свой дом. Похоже, призом штурма было возвращение в тепло, и этот стимул оказался самый действенный.
С этой верфью из головы вылетело, что у меня люди голые. Мастера о своих подмастерьях сами заботятся, а сержант, видимо, ждет обещанной от меня формы. Надо срочно решать, что делать. Зову сержанта. Наезжать на него по поводу, где он раньше был и почему люди голые, бессмысленно – это моя вина.
– Михайло, рассказывай, где можно солдатам форму быстро справить. Зима на носу.
– Ежели быстро, то в Холмогоры ехать надо, там и запас сукна найдется, и мастерицы шитья сыщутся.
– Тогда готовь свое воинство, после обеда отплывем. Пойду с Федором о лодье говорить. Есть где в Холмогорах остановиться?
– На стрелецком дворе встанем, там место государевым людям завсегда есть.
– Тогда собирайтесь и к пристани подходите.
Федор отдал ладью без звука. Просил его еще проконсультировать меня о ценах на сукно и шитье. Узнав, для чего мне это надо, он махнул рукой и сказал, что пойдет с нами. Так что еще до обеда всей толпой отправились в Холмогоры.
Пока размещались в стрелецком подворье, практически пустом, Федор прошелся по своим знакомым, и на ужин мы с Бажениным и сержантом собрались у местного воротилы пошивочного бизнеса. За ужином, как обычно, никаких разговоров о деле – только присматривались друг к другу.
После ужина нас отвели в мастерскую на первом этаже, где, сидя за столами, переговаривались два молодых подмастерья и мужичок роста невеликого. Пожелав, как обычно, здравия всем присутствующим, выложил на стол рисунки, которые набросал на ладье.
Мои опасения, что будет много вопросов и непонимания, не оправдались. Какие-то похожие элементы мастера встречали в других типах одежды, даже отложной воротник удивления не вызвал – халаты тут такими порой шили.
Мои пожелания шить не на каждого человека, а сделать несколько размеров, также не вызвали удивления. Задал себе мысленно вопрос: зачем же потащил сюда весь личный состав, если тут уже понимают, что такое разные типовые размеры?
По фурнитуре сказал, что пока пришить простые деревяшки – пуговицы сделаем на заводе. Сержант напомнил, что форма одним верхом не ограничивается. Подвела меня привычка к разделению труда, а тут, оказывается, шьют все, кроме ботинок. Продолжили рисовать остальные атрибуты, начиная от штанов и заканчивая нижними штанами на завязках. Напоследок выложил мастерам рисунки безрукавки, состоящей сплошь из секций-карманов. Туда думал закладывать элементы плавучести и использовать как спасик, совмещенный с разгрузкой под боезапас. Рисунок был довольно сумбурный и вызвал больше всего вопросов, но и с этим разобрались.
Для зимней формы решили использовать толстое сукно. Для летней – толстую парусину, для белья – льняную ткань, для жилета – парусину. Для берета хотел использовать также парусину и сукно, но портные отговорили – климат не тот – и предложили посмотреть несколько вариантов картузов. Мне понравился вариант, чем-то похожий на буденовку, с такими же большими, отгибаемыми вверх ушами, но только не островерхая, а плоская. Дополнив модель своими мыслями по ее улучшению и украшению, утвердили как образец для летнего и зимнего вариантов.
Еще думал пошить наспинные ранцы, но, поразмыслив, отказался. На короткие переходы хватит места в жилете, а на длинные морпехи пойдут или с обозом, или с кораблем. Для полноты картины не хватало тельняшек, но, пока не будет машинного производства ткани, не будет и их. Уж больно дорого в это время ткани обходятся. Сукно так вообще было практически все иноземным. Кстати, надо напрячься и вспомнить, что знаю о ткацких станках.
Пояс и ботинки закажу у обувщиков. Правда, нужен ли пояс к этой форме, до сих пор сомневался. И еще необходимо будет купить отрезы тканей на портянки.
Закончив с портными и получив заверения, что прототип формы они сошьют завтра к вечеру, чему сильно удивился, мы пошли договариваться с купчиной о цене комплекта и о поставках. Тут на себя дело взял Федор.
Торговались они долго и с упоением. А когда сошлись на цене комплекта, спросили, сколько мне надобно. Даже улыбнулся, ну действительно как дети, битый час торговались, обсасывая чуть ли не каждый стежок, а о количестве не спросили. Когда сказал, что надо сейчас двести летних и зимних комплектов, а потом может понадобиться и много больше – торг вспыхнул с новой силой. Тем не менее сторговались почти на два рубля за комплект зимней и летней формы. Сержант мне в ухо шептал, что Федор очень хорошо прижал цену и лучше цены никто не даст. Мысленно с дрожью представлял, на какую пропасть денег попал по местным понятиям.
Отозвав Федора в сторонку, сказал, что столько денег у меня нет, чем очень его удивил. Как выяснилось, денег у меня было много – братья старательно откладывали мою треть от своих сделок за товары верфи, и накопилась уже изрядная сумма, чуть больше семисот рублей. Кроме того, братья готовы давать мне денег вперед под будущие товары, так как спрос на них был велик безмерно.
Осталось только ударить с купчиной по рукам и договориться о сроках. Сотню, ту, что надо сделать срочно, купчина обещал выправить за месяц, но начнет через неделю – ему сукно и парусину в черный цвет отдавать красить придется, по пожеланиям заказчика.
Согласившись со сроками, предупредил – будет хоть один комплект из плохого сукна или гнилых ниток, оштрафую его стоимостью десяти комплектов за каждый испорченный. Купчина помялся, но согласился. Если тут следить за качеством, то мастера за работу отвечали.
Собрав всех солдат во дворе стрелецкого подворья, объявил им, что сегодня для них заказана форма, напугал даже ценой – во сколько она обошлась, и завтра им надо пройти снятие мерок. Кроме того, завтра заказываем обувь, и к обеду всем быть тут – пойдем на мерки к обувщикам. А после завтрашнего обеда до следующего утра объявляю отпуск и даю каждому по пять алтын, то есть по пятнадцать копеек. Переждав радостную разноголосицу, всех отпустил.
Поручил сержанту разбираться со списками того, что еще нужно подразделениям, сам закрылся в комнате, пытаясь вспомнить и нарисовать ткацкий станок. Вот что значит – напугали цены на ткань.
В принципе со станком все было понятно, непонятно только, как поперечную нить протягивать сквозь разведенные вверх и вниз нити основы. Поломав над этим голову полвечера, решил использовать принцип пинг-понга: поместить катушку поперечной нитки в чехол, возможно, его придется даже из железа делать, и пинать этот чехол чем-то типа теннисных ракеток, тоже железных. Движения решеток, раздвигающих нитки, решетки, прижимающей поперечную нитку, когда она проброшена, и удары ракетками должны быть строго синхронизированы. Поэтому опять всю ночь рассчитывал кинематику и рисовал механизм.
