Анатолий Дроздов - Золотые апостолы
– Не буду. Я тебе голову на плечо положу, можно?
– Конечно!
– Хорошо, если б ты был моим братом!
– Не надо!
– Ладно, ладно… Давай еще о чем-нибудь поговорим! Не спится. Луна вон какая: в доме светло, как днем.
– И мы с тобой вдвоем в этом лунном свете…
– Да ты еще и поэт!
– Сам стихов не пишу, но других знаю. Почитать?
– Дуне почитаешь. Она оценит.
– Далась тебе Дуня!
– Хорошая девочка. Вы замечательно друг другу подходите. Честное слово!
– Позволь мне самому решать.
– Иногда нужно, чтоб и подсказали.
– Я тебе полночи подсказываю…
– Мне уже поздно. Я пристроена.
– Это мы еще посмотрим!
– Не угрожай. А то Кузьма тебя заколдует.
– Так он еще и колдун! Ну, ты и вляпалась!
– Я серьезно. Сама видела, как он однажды трех здоровенных мужиков заставил делать, все что хочет. Они нас убить хотели.
– Это просто гипноз.
– Может, и гипноз. Но он это умеет. Меня однажды загипнотизировал.
– Зачем?
– Чтобы не мешала ему готовить. Это в моей квартире было. Мы тогда только-только познакомились, он есть хотел, а я мешала.
– Может, он что другое хотел?
– Нет. Я тогда даже обиделась, что не это… Мне так хотелось, чтобы он видел во мне женщину.
– И когда он разглядел?
– Наверное, когда мы из Франции вернулись. И то, если бы я по наглому не приехала в аэропорт, где он встречал дочку…
– Значит, он еще и слепой.
– Не думаю. Может, просто боится?
– Чего?
– Что я брошу его. Как первая жена. Он развод очень тяжело переживал. Даже год спустя, когда мы познакомились… Не хочет привязываться… А я чувствую, что рядом с ним меняюсь, становлюсь другой. Если б ты только видел меня до знакомства с Кузьмой! Такая оторва! Вредная, злая…
– Неправда!
– Очень даже правда.
– Это он тебе внушил.
– Успокойся!
– Как я могу быть спокойным, когда ты рядом? Когда ты плачешь? У меня плечо уже мокрое.
– Я уберу голову.
– Не надо! Я не по этому. Мне тебя жалко.
– Мне себя самой иногда жалко. А что сделаешь?
– Может, он тебя присушил, этот колдун? Давай, найдем такого, что отсушит.
– И присушит к тебе.
– Я хочу, чтобы ты сама…
– Он, как мне кажется, тоже этого хочет. Не знаю, Аким… Ничего не знаю. Приехала сюда назло ему, думала: ты Грааль нашел и тебя на заграничный симпозиум позвали, а я вот найду апостолов. И меня позовут!
– Позовут. Если найдем. Гарантирую.
– Ты думаешь, они, действительно существуют? Апостолы?
– Это ты у меня спрашиваешь? Кто их видел?
– После всего, что произошло в последние дни, я глазам верить боюсь. Тем более что все было впопыхах – страшно там в подвале. А ты – историк, лучше должен знать.
– С точки зрения истории эти апостолы – миф.
– Почему?
– Потому что не могло быть фигур в рост человека из золота или серебра. Их некому было в то время изготовить и неоткуда привезти. Фигуры могли быть позолоченной деревянной резьбой, типичной для того времени. В католических храмах и сегодня таких полно. Но это в храмах. Сомнительно, чтобы дерево в подвале пережило века. Или сгнило бы, или шашель съел.
– Шашель?
– Древесный жучок. Если заведется, любое дерево переработает в пыль. В наше время есть специальная пропитка, но в то время не было. Хотя… Золотое покрытие… Но за деревянные фигуры, хотя они и представляют историческую ценность, не стали бы убивать. И графу незачем было их прятать. То, что мы видели, подтверждает подлинность письма Чишкевича. Золотые блестки на ветхой рогоже… В этих кулях было золото. Кроме того, в письме графа Чишкевича утверждается, что каждый куль с трудом несли двое…
– Значит, золотые?
– Пусть даже позолоченное серебро! Все равно мировая сенсация! Тебя на руках будут носить.
– Я попрошу, чтобы и тебя несли рядом… Вот только куда апостолы подевались?
– В Прилеповку их точно не привозили. Эти бабки знали бы… Перепрятать далеко их тоже не могли – вы видели апостолов всего два дня назад. Двенадцать тяжеленных скульптур… Загадка!
– Но мы ее разгадаем?
– Если повезет.
– А если нет?
– Вернемся домой не солоно хлебавши. В историческом поиске это бывает сплошь и рядом.
– Я не хочу не солоно. Мы должны их найти!
– Попытаемся.
– Кузьма бы нашел.
– Конечно…
– Не издевайся. Мы с ним этой весной полтора миллиона долларов нашли, которые грабитель спрятал. Лес, снег и никакой карты. Кузьма за четыре часа…
– Читал в газете. Ты, случайно, тогда не приврала?
– Точно в глаз получишь!
– Молчу.
– Ты не молчи, думай! Кузьма говорил: люди не собаки, они не чувствуют, они думают.
– Ты теперь целый вечер будешь его цитировать?
– Если поможет.
– Тогда надо было его сюда везти. Не выпроваживать за границу. Пусть бы он тебя и от еретника спасал и по подвалам водил.
– А ты – злой!
– Не зли – и буду добрым.
– Обещал не обижать.
– Стараюсь изо всех сил. Но очень трудно. Я ведь тебе не рассказываю, какие замечательные девушки были в моей жизни.
– А я не упрашиваю взять меня в жены!
– Договорились… Пойду я, наверное, в машину…
– Не уходи.
– Что так?
– Мне будет страшно одной.
– Здесь же Степановна!
– Она так храпит, что есть она или ее нет… Прости, если обидела.
– И ты меня прости.
– Давай спать.
– Давай!
– Только ты пообещай, что не будешь ко мне приставать.
– Это трудно обещать. И еще труднее сдержать слово.
– Ты постарайся. Я помогу. Вот, отдвинусь к краю, укутаюсь в свое одеяло… Буду молчать.
– Я постараюсь. Но ты мне тоже пообещай.
– Что?
– Если у тебя вдруг с этим Кузьмой… Словом, если у вас…
– Поняла. Тогда я куплю бутылку шампанского и букет цветов…
– Я сам куплю! Ты только дай мне знать. Любым способом. Я буду ждать.
– Обещаю. Спасибо, что сказал.
– Почему?
– Ночь, луна, перина, девушка рядом, а вечером еще настойка боярышника случилась… Теперь я верю тому, что ты говорил прежде.
– Какая ты!..
– Я говорила: вредная!
– И за что вас, вредных, любят?
– Причем сильнее, чем хороших. В том-то и беда…
7.
Никто не встретил нас у дома деда Трипуза. Я сам открыл ворота, загнал машину во двор, и только тогда в окне веранды мелькнуло заспанное лицо Дуни. Щелкнул замок, и через мгновение она повисла у меня шее.
– Ну что ты! Что ты, маленькая…
Я гладил ее по вздрагивавшим худеньким плечикам.
– Я думала: ты… вы уже не вернетесь…
Я аккуратно расцепил ее руки, поставил Дуню на землю. Лицо у нее было не только заспанное, но и измученное – с синими тенями под глазами.
– К нам ночью волк приходил, – сказала она, подавляя слезы. – Тот самый: большой, черный. Выл во дворе, в окна заглядывал. Мы с дедушкой ночь не спали, молились…
Я оглянулся на Риту, Лицо ее было бледным.
– Это еще не все, – порывисто вздохнула Дуня. – Виталик звонил: прошлой ночью убили деда Лешу.
– Сторожа монастыря?
Я невольно вспомнил: заросшее седой морщинистое лицо и хриплое: "Спасибо!" Кому помешал этот одуванчик?
– Как это случилось? – спросила Рита.
– Перегрызли горло, – всхлипнула Дуня, – как и Татьяне Сергеевне. Мы, наверное, последними его живым видели. Тело нашли днем на берегу. Люди теперь боятся вечерами из домов выходить. Говорят, бешеный зверь из леса прибежал. А дед говорит: не бешенный. А тут еще вы пропали…
Мы молча позавтракали во дворе. Степановна утром предложила нам яичницу, но воспоминания о настойке боярышника были еще очень свежи в наших телах, и мы отказались. Хотя в этот раз я не блудил по дорогам, как пьяный тракторист, в Горку мы приехали поздно. И все равно есть не хотелось. Вкусные дунины блинчики с медом не лезли в горло, так что я обрадовался, когда в кармане запищал телефон. Это был Стас.
– Как дела? – живо спросил он, едва поздоровавшись.
Я вкратце описал события последних суток.
– Значит, информация подтверждается, – деловито заключил он.
– Ну… – начал было я, но он прервал:
– Если бы существовали только свидетельства твоей журналистки, дело другое. Но ты – профессионал и нашел объективные артефакты: остатки рогож со следами золота. Значит, я не зря доложил шефу.
Я не нашелся, что ответить: такой прыти от него я не ждал.
– Слушай! – продолжил он, ничуть не смутившись. – Завтра в Горку прибудет целая группа: наши и специалисты из МВД. Шеф всех на ноги поднял. Сказал, что нельзя допустить, чтобы национальное достояние снова уплыло за границу. Жди. Твоя командировка продлена на неопределенный срок…
– Стас!.. – попытался возразить я, но он не стал слушать.
– Найдут или нет – не твоя забота. Ты только все покажешь и объяснишь. А то, чувствуется, в Горке не слишком стремятся искать. Товарищей поправят. Группа привезет специальное оборудование для ультразвукового просвечивания стен, "эмвэдэшники" душевно поговорят с обитателями монастыря. Они это умеют. Результат будет.
