Цесаревич (СИ) - Старый Денис

— О чем задумался? — выбила меня из размышлений Екатерина.

— Война будет. Крымские татары уже более крупными отрядами до тысячи человек ходят на Дикое поле за людьми. Там уже война идет и не сказать, что во всем удачная. Нужно бить основательно, всеми силами, но государыня не хочет первой начинать, — сказал я о своих опасениях жене.

— А мы готовы к войне? — спросила только два часа назад родившая женщина!

— Не думаю, что к войне можно быть когда-либо готовыми полностью, проблем всегда много, — ответил я.

Казалось бы, разве об этом должны разговаривать муж с женой сразу после рождения сына? Но это в простой семье, может такие разговоры и что-то из ряда вон выходящее, но не для государя-цесаревича с женой — Великой княгиней и матерью наследника престола. От происходящего со страной напрямую зависит и наше будущее, и жизнь наших детей. Да и приходится выводить Екатерину на разговор, чтобы понимать, замышляет ли она что-либо, тем более, после рождения сына.

Глава 4

Крым Крым. Бахчисарай

19 марта 1749 года

Арслан Герай не был юнцом, чтобы не понимать, какую сложную и проблемную державу он получает в наследство. Пятидесятилетний правитель, образованный и воспитанный в духе Просвещения, насколько это было возможно в рамках ислама и традиций, видел, что Крымское ханство превращалось в паразита и уже оказывалось неспособным к тому величию, которое, несомненно, в истории наследников Чингисхана было.

Некогда Москва платила дань Крыму, ногайские орды громили донских поселенцев, крымские воины брали ясырь [захват в рабство людей, либо иное награбленное с набегов] даже с Белой Руси. А сейчас каждая вылазка за живым товаром становится опаснее ранее совершенного набега, и жертва становится все более злым хищником. Тяжело было осознавать упадок, но Арслан Герай понимал, что Крымское ханство отсчитывает свои последние десятилетия. Если только не получится к кровопролитной борьбе добыть себе право существовать. Был расчет на помощь сюзерена, но Османская империя, пусть все еще и пребывающая в силе держава, не представляла ту всесокрушающую силу, которой была еще сто лет назад.

Главным же хищником, который небезуспешно кусал наследников Великого хана — хозяина Степи, стала Россия. Чуть больше десяти лет назад Крым был разорен русскими, спален Бахчисарай. Тогда коварные северные потомки московитов выбрали удачный момент — больше половины от всех крымских воинов были вынуждены сражаться за интересы Блистательной Порты в Персии. Полуостров впервые сполна ощутил свою уязвимость, прочувствовал разорение и боль. Разгром оставшихся дома отрядов сильно сказался на боеспособности Крыма. Нужно еще десять-пятнадцать лет на восстановление былой численности татарских воинов. Но кто даст это время?

Да и не только дело во времени. Арслан Герай понимал, что проблема в ином — самом устройстве его державы, которую он принял только полгода назад в расстроенном виде. Пусть новый хан и не читал Макиавелли, но и без этого просветителя знал, что соль войны — экономика. И вот именно она и являлась главной проблемой в ханстве.

Крымская держава, почитай с момента своего существования, процветала, а в некоторые периоды получала существенные толчки к развитию благодаря захвату рабов. Однако, только на этом промысле, который зависит от удачливости отрядов воинов, державу не построить, и крымская знать, большинство которой были кыпчаками — потомками половцев, поощряла ремесло в своих городах, но считая мастеровых-гяуров грязными. Армяне, греки, потомки венецианцев и генуэзцев, даже готов, как и славяне — вот те, кто возделывал поля, высаживал виноград, торговал и держал лавки с трактирами и банями. Убери эту опору у ханства, и оно рухнет.

Арслан Герай откровенно не понимал и того, почему Россия так ненавидяще смотрит на его державу. Разве в самой северной империи нет рабства? Тогда крепостные крестьяне кто? Крымцы, к примеру, после шести-семи лет рабства часто отпусками своих невольников и те большей частью оставались в Крыму [действительный факт, часть возвращалась, часть плененных ранее людей находили себя в ханстве] и продолжали заниматься земледелием, ремеслом и даже, пусть и единицы, становились пособниками и работорговли. Все же, нужно признать, что львиная часть невольников продавалась на рынке в Кафе [Феодосия] и их участь нисколько не волновала рабовладельцев. Но Кафа не Крымское ханство, это эялет Османской империи, а сто лет назад и вовсе генуэзский город. Так что не так уж и виноваты татары в рабстве славян.

Но как Арслан Герай не убеждал себя в невиновности, что крымцы чуть ли не освобождают славян от гнета, подспудно находил больше доказательств жестокости своих соплеменников. Понимал он и другое, — если сейчас не наладить поток невольников, экономика ханства рухнет, нужен набег. А уже потом, да, обязательно, после хан прекратит людоловство.

Те невольники, которыми в последние десятилетия довольствуются крымские татары, большинством являются казаками, или вовсе беглыми, ищущими счастья на плодородных, но порубежных землях Дикого поля. Орда уже давно не ходит на Москву, даже Белгород не пробует на копье.

Арслан Герай начал править в сложнейшие для крымских татар времена. Полгода крымским татарам не удается взять достаточный ясырь с пророссийских слободских казаков или с иных переселенцев. Малые отряды крымских воинов часто попадают в засады буквально за Перекопом, большим количеством воинов не удается быстро и эффективно совершить набег. Прямо на путях к населенным славянами территориям очень быстро были разбиты поля и построены малые крепостицы, которые для конных кочевников представляли серьезную преграду. Нет, взять такую крепость можно, но уже через день к фортеции подходило странное то ли казачье, то ли регулярное русское войско. Это были крестьяне, вроде бы, но одеты в странные мундиры, весьма добротно обучены европейскому бою, пусть и не проявляли достаточной слаженности действий, но и не бегут после первого натиска.

Но и эти казаки не вступали в бой, по крайней мере, не наступали, а лишь оборонялись, так как еще через день уже приходили регулярные русские полки. Крымским отрядам оставалось только уходить, но почти всегда попадать в засады. А малые казачьи группы регулярно вычисляли мелкие отряды, даже те, которые направлялись, вопреки приказам, в Речь Поспалитую. Уже более двух тысяч достойнейших воинов ханства были либо убиты, либо попали в плен к гяурам.

Еще десять лет такой ситуации, а то и меньше, и экономика Крыма рухнет. Уже сейчас ногайские орды проявляют сепаратизм, осознавая слабость некогда мощнейшего ханства. Сюзерены-турки так же ничего не предлагают для решения проблем, османы и сами в последнее время не в золоте купаются, их империя переживает далеко не лучшие годы.

Что же касается ногайцев, то им придется принять ситуацию и сражаться, Тамань и Кубань — земли ногайских орд, были и остаются в нерешаемых противоречиях с русскими властями и казаками. Так что покричат ногайцы и успокоятся, пошлют свои отряды в общее войско ханства, чтобы в нужный момент не остаться один на один с русскими казаками.

Ситуацию осложняет еще то, что османская Порта запретила ходить за ясырем в Речь Поспалитую и старается не осложнять отношения с запорожскими казаками. А именно походы к полякам могли бы решить проблему пополнения рынков невольниками, да и до недавнего времени, решали. Арслан Герай был умным человеком и прекрасно понимал, что войне быть и то, что делают французы, обучая в Керчи и Херсоне турецкие войска, только доказывает это. Французские эмиссары были и среди крымцев, они зарисовывали все кусты, ручьи, холмы. Несколько таких европейцев пропали, наверняка, попали в руки «русским шайтанам». И русские гяуры, наверняка, уже понимают ситуацию.

— Великий Хан! — обратился к Арслану Герею Ахмед, поверенный в делах правителя.

— Я уже говорил тебе, что можешь именовать меня ханом, я не стал Великим, но стану и тогда ты станешь возносить хвалу Аллаху за это. Но ты пришел и принес новости, говори, — Арслан Герей повелительно махнул рукой.