Николай Мельниченко - Кто есть кто. На диване президента Кучмы
КУЧМА: Так старый вопрос, блядь: "Может пойдешь осенью где-нибудь или когда пресс-секретарем президента?"
ПИХОВШЕК: Во-первых, я солдат революции. Как вы мне скажете, так я и буду делать потому, что вы решаете, где кто работает, и кто на каких местах работает. Тут просто…
КУЧМА: Нужно подпитывать все время журналистов информацией, так или нет? Тогда они будут понимать, что есть пресс-служба, блядь, у президента, а не ловить где-то, платить деньги кому-то, хотя тут никакой, как говорится, тайны не представляет.
ПИХОВШЕК: Ну, вы посмотрите, Леонид Данилович, что просто вам виднее, где мне работать, я же возможно так, как вы говорите, понимаете?
КУЧМА: Ну, как. Я был бы благодарен, если бы ты пришел сюда работать. Там бы все было в безопасности (имеется в виду на телеканале "1+1" – Ред.), и им бы помогал, всем, не только им, а и со всеми каналами, так сказать…
ПИХОВШЕК: Вы почти идеальный человек, возле которого можно работать, чтобы такие вещи делать.
КУЧМА: Главное, можно действительно давать много чего, что тут в этой богадельне, так сказать, делается, а не прятать все это. Многие люди не знают, что делается в этом здании. А чего? Когда зять (фамилия неразборчиво – Ред.) работал секретарем обкома, директор Макаров (в советское время директор завода "Южмаш", на котором Кучма сделал карьеру – Ред.) известный там, ну а (фамилия неразборчиво – Ред.) с ним договорился. Секретарю парткома легче приводить руководителей, ставить так, чтобы ему дурно было, на парткоме пропесочить. (Классический пример жизненных стереотипов Кучмы, который остается мыслями в "счастливых" семидесятых годах. Украинская журналистика, по понятиям Кучмы, должна выполнять функции заводской "многотиражки" – Ред.).
ПИХОВШЕК: Только я вас хочу попросить, чтобы вы сказали лично Волкову, Суркису и Медведчуку (инвесторы "1+1" – Ред.): "Хлопцы, я у вас его забираю". Потому, что вы же знаете, что я не могу так… Когда вы скажете эти слова, тогда у меня будут формальные основания уйти с работы. Вы понимаете меня, а то ж вы знаете, как они умеют – сразу за шашки.
Михаил Потебенько
Народный депутат Украины, председатель Координационного комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью при президенте Украины. В ходе
"кассетного" скандала – генеральный прокурор Украины. Прокурор советской школы, где государственная необходимость стояла выше законности. Укрепил организационную структуру прокуратуры, усилил оперативный контроль за многими сферами преступности. Вместе с тем, не смог реализовать сведения о коррупции в высших эшелонах власти, поскольку не предпринимал никаких шагов без ведома президента.
Фактически все громкие расследования прокуратуры связаны с преступными действиями лиц, неугодных властям. ГПУ также активно проводила карательную политику президента в отношении оппозиции. Многие дела, которые возбуждала прокуратура против оппозиционеров, оказались фиктивными, не имели под собой доказательственной базы, и нередко рассыпались еще до суда.
С самого начала "кассетного" скандала Потебенько не столько искал исполнителей и организаторов преступления, сколько тратил время на доказательство непричастности к нему каких-либо должностных лиц. Потебенько отстаивал чисто криминальную версию преступления, которая даже для неспециалистов была, очевидно, надуманной. Не только в Украине, но и за рубежом распространилось мнение, что прокуратура завела следствие в тупик. Власти были вынуждены признать провал расследования спустя два года, сразу после отставки Потебенько.
Теперь за нарушения в ходе следствия арестован районный прокурор, привлечен к ответственности следователь прокуратуры. В исполнении убийства подозревается группа высокопоставленных офицеров милиции, которая уже арестована.
"Милицейский" след убийства оппозиция указывала с самого начала.
ИЗБРАННЫЕ АФОРИЗМЫ
"На меня не было Мороза. Он бы, конечно, явно против меня повел, потому что он мне однажды сказал: "Вы продались!". Я не продаюсь, у меня есть свое мнение".
Потебенько не продается вопреки своему мнению. А цену этого мнения смотрите ниже
"Я никогда не был подхалимом, но я всегда занимал вашу позицию. Я всегда поддерживал, и чем бы это не закончилось, я никогда не позволю, чтобы против вас. Только за вас"!
Признание Кучме в своих симпатиях
Потебенько расследовал уголовные дела в соответствии с запросами патрона. За решетку попадали, кроме неугодных властям или олигархам лиц, только простые люди, которых прокурорская машина карала с бессмысленной суровостью. На заседании коллегии Генеральной прокуратуры сам Потебенько рассказал несмешной анекдот, когда районная прокуратура передала в суд уголовное дело против школьного учителя по факту получения взятки в размере… десяти гривен! В разгар "кассетного" скандала, когда после Гонгадзе был цинично и открыто убит еще один оппозиционный журналист Игорь Александров, а следствие по громким заказным преступлениям зашло в тупик, Потебенько без стеснения заявил, что гордится успехами прокуратуры.
По его словам, украинские следователи обеспечили чуть ли не самый высокий в мире процент раскрываемости заказных убийств – 93 процента, тогда как в США этот показатель составляет всего 62. Об очень высокой латентной преступности в Украине, и о том, что в США не убивают безнаказанно журналистов, Потебенько не говорил. Быть может, он не знает, что в США генеральный прокурор не покрывает преступников? Разговор Потебенько с Кучмой показывает механизм работы нашей Фемиды.
ПОТЕБЕНЬКО: Вот она бумажка – "Черноморнефтегаз" (нефтегазодобывающую компанию контролирует бывший зять Кучмы и отец его внука Игорь Франчук – Ред.). Значит, к вам обращались. Там "зависли" 62 миллиона. Если их предприятиям предъявить, то, конечно, эту организацию разгонят – это ясно. Они у вас были?
КУЧМА: Я первый раз слышу.
ПОТЕБЕНЬКО: А мне сказали: "Леонид Данилович в курсе дела". Значит, за неуплату налогов. Недоимки практически. Так что делать? Ну, конечно, если 62 миллиона он высчитает.
КУЧМА: 62 миллиона, то он, конечно… Не знаю. Пусть выходит из ситуации сам (Франчук – Ред.).
ПОТЕБЕНЬКО: Ну, я же тогда должен, если что-то, "газовать".
КУЧМА: Да я бы не развивал. Пусть… (Недоимки "Черноморнефтегаза" никто не торопится взимать до сих пор – Ред.)
Полное понимание у президента вызывают только политические дела. Там, где прокуратура проводит следственные действия против оппозиции, президент всегда с симпатией поддерживает любые инициативы. Кучма откровенно говорит, что открытие уголовного дела служит методом давления на диссидентов. Разговор Кучмы с Потебенько 17 апреля 2000 г.
ПОТЕБЕНЬКО: У нас есть бумаги на Чобита (на то время народный депутат Украины – Ред.). И с одной, и с другой стороны. Вот это, что он написал, вы знаете, книжку выпустил.
КУЧМА: Я не читал…
ПОТЕБЕНЬКО: Ну, он же там про Черкассы, что это переворот и так далее (книга о борьбе властей против оппозиционного мэра Черкасс Олейника – Ред.). И в то же время поступает другая уже – там Медведчука подписал (большой резонанс имела книга Чобита о личности Медведчука, где содержалась масса разоблачительных материалов – Ред.). Что с ним делать? Завести уголовное дело?
КУЧМА: Открыть дело. А чего еще?
ПОТЕБЕНЬКО: Возня, конечно. Я чего? Единственное, чтобы из него героя не сделали.
КУЧМА: Да не, чего там!
ПОТЕБЕНЬКО: Если бы было на этого Чобита, такая сволочь, негодяй (имеется в виду – отсутствие компромата – Ред.).
КУЧМА: Негодяй. Такую книжку, говорят, выпустил. Не дай Господи. Все-таки мандраж у него появится.
ПОТЕБЕНЬКО: Конечно, его нужно остановить.
Прекрасную иллюстрацию моральным качествам прокурора дает его поведение в парламенте. Потебенько сразу после отставки стал депутатом по списку Коммунистической партии. Однако при первом же вопросе, который вызвал противоречия между интересами президента и оппозиции, принял сторону Кучмы. Слова и симпатии к Компартии, которыми Потебенько сыпал перед выборами, оказались "хвальшью".
КПУ стала просто трамплином для получения депутатского мандата. Кучма знал об истинных взглядах Потебенько еще в 2000 году.
ПОТЕБЕНЬКО: Так вот коммунисты – я действительно, ну, я же прокурор, я же должен глаза иметь, кто "против", но я же никогда не пойду с ними на сделку. Да, я стоял на позиции законности, я в нормальных отношениях с депутатами, но чтобы я где-то повел, кроме того, что я здесь пытаюсь где-то там влазить в этот вопрос… Если надо, я завтра всегда найду себе пристанище и тоже могу повести работу, и в том числе примкнуть куда-то для того, чтобы пройти только в парламент.
