ВЛАДИМИР МЕЛЬНИК - По закону военного времени…
– – Как давно я в подъезде не целовалась! – со смешинкой в голосе сказала Оксанка.
– – Я, если честно, тоже. Но думаю, что ты ничего не имеешь против этого.
– – Ну, конечно же, любимый. Не отвлекайся…
На главных улицах сейчас продвигалась техника и войска. Мы вышли из подъезда и направились дальше. Из заброшенной танцплощадки, что возле Севморзавода раздалась трель «зушки». Там стоял бортовой «шишарик» (ГАЗ-66), в кузове которого расчерепашилась установка. Лупанув пару-тройку длинных очередей по вражескому самолету, машина взревела моторами, рванула с места и скрылась за поворотом на Рабочей улице. С улицы Героев Севастополя доносился рев моторов и лязг траков техники, что направлялась к выезду из города. А здесь, на Розы Люксембург было тихо. Снова остановился, повернулся к Оксанке, привлек к себе и поцеловал. Не знаю, сколько бы так еще простояли, но опять послышался гул самолетов и, схватив Оксану за рукав, бросился в первую попавшую дверь частного дома. Ногой выбил дверь. Тут же послышался шорох взлетавших ракет переносных зенитных комплексов. Послышался вой падающей бомбы. «Наша!» – крикнул я. Мы залегли на полу дома после взрыва, который прогремел в полусотне метров. Мысли неслись одна за одной – уберечь Оксану. Потом забились в самый дальний угол дома и просидели прижавшись друг к другу всю бомбежку. Девушка вцепилась в мой бушлат железной хваткой. В доме все осталось как и при хозяевах, казалось, что они просто вышли в магазин и должны сейчас прийти. Даже постельное белье было. Когда закончилась бомбежка, встали и вышли во двор. Оксана шла чуть впереди. Положил ей руку на плечо, развернул старлейшу к себе, вгляделся в темноте в глаза и сказал:
– – Оксана, я хочу тебе кое-что сказать, ты обещаешь не ругаться и не смеяться?
– – Хорошо, постараюсь. – сказала она и закрыла глаза на мгновенье.
– – Оксана, иногда в жизни мужчины наступает такой момент, когда ему становится мучительно больно за бесцельно прожитые годы и он неотвратимо рвет со своим темным прошлым и понимает одну вещь…
– – Короче, Володя!
– – Что чистые носки проще купить…
– – Вот ты дурило. Это к чему? – со смехом спросила она.
– – Ну, в общем, Оксана, выходи за меня замуж!
– – Чего?
– – Женой моей стань, говорю!
– – Ты этой, своей из тридцатьдевятки такое тоже говорил?
– – Нет. Нузачем ты так?
– – Слушай, Свешников, ты даже нормально и предложение сделать не можешь. Вот что ты за человек?
– – Ну, извини, практики в этом вопросе у меня маловато, можно сказать что впервые.
– И как это понимать, что “можно сказать впервые”? Уже делал кому-то предложение? Своей мымре из тридцатьдевятки?! А где кольцо?
– – Только от гранаты.
– – Спасибо – не надо. А стать на колено?
– – Давай обойдемся без дешевых приемов мексиканских сериалов. Слушай, мне сейчас невольно вспоминается фраза: что на груди пригреешь, то потом всю жизнь шипеть и будет.
– – Да разве так предлагают руку и сердце?
– – Ну, а как по-другому? И вообще… Ты знаешь, чем прославился Сократ кроме своей философии?
– – Чем?
– – Тем, что у него была очень сварливая жена.
– – И что?
– – А то, что как-то к нему пришел один из его учеников и спросил разрешения жениться. На что Сократ ответил: В браке ты либо обретешь счастье, либо станешь философом. А Сократ был философом.
– – Неправда, он сказал: Делай что хочешь – все равно пожалеешь.
– – Тоже правильно сказал.
– – К чему это ты?
– – А к тому – ненавижу философию. И нефиг тут ее разводить. Выходишь за меня или нет? – со смехом сказал я.
– – И ты думаешь, я соглашусь выйти замуж после всего тобою сказанного?
– – Ну, не знаю.
– – Конечно, соглашусь. Куда же я без тебя теперь. И разве у меня есть выбор? Да я теперь из принципа выйду за тебя, чтобы посмотреть на тебя в роли философа. В общем, отомщу.
– – Ага. В стиле «женился, – терпи!». Тем не менее, выбор есть всегда. Ибо сказано: “Даже если тебя съели – у тебя два выхода»!
– – Точно!
– – Ну, спасибо, ты как всегда – агрессор доброты.
– – А ты думал в сказку попал?
– – Ну, да, жизнь как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Как и то, что женская красота – страшная сила.
– – В смысле?
– – Ну, что женская красота – страшная сила и чем дальше, тем страшнее.
– – А что ты против нас, женщин, имеешь против? – выпрямилась и посмотрела в шутку с высока, но рост ей в этом не позволял. Оксанка приподнялась на носки и потеряв равновесие упала ко мне в объятия.
– – Да ничего. Просто я немного не понял ты выйдешь за меня замуж или нет? Прямого ответа так и не услышал.
– – Да-а-а!!! Ну, чего же ты стоишь как столб?
– – А что я должен делать?
– – Обними и поцелуй свою жену! Пока не увели.
– – И кто же этот самоубийца?
– – Все я должна делать сама!!! – с притворной ворчливостью обняла меня, и минут пять не могли друг от друга оторваться. Пока не взял ее на руки и не понес в дом…
Через час поднял голову и пробормотал: "За положительный ответ на мое предложение, от имени сорока пар нестиранных дырявых носков объявляю вам благодарность…" и, получив шлепок по заднице, ее рука привлекла мою голову к себе…
Хм, как хорошо, что иногда приятно разочаровываешься. Это к тому, что вот взять Оксанку – раньше думал – стерва стервой, а оказывается, если копнуть глубже, то она очень ласковая и любящая. Главное, чтобы после свадьбы она такой и осталась. А то бывает так, что до свадьбы – супер женщина и все такое, а после – исчадие ада. Ну, как говорится, вскрытие покажет.
Когда вернулись в военкомат, там пир все шел горой. И тут мы во всеуслышанье объявили о своем решении пожениться. Это известие было воспринято всеобщим одобрением. Война войною, а жизнь продолжается. И сразу начали праздновать свадьбу, потому что вряд ли еще выдастся возможность. Так как ЗАГС больше не работал – в военное время командир части имел право сочетать браком. Петров послал служащую Савину за книгой приказов и куда и записали «Наказ про укладення шлюбу між відповідальним викновцем Нахімовского РВК м. Севастополя прапорщиком Свешниковым з помічником Нахімовського РВК старшим лейтенантом Ямпринцевой» под номером 1 от 01.01.2005 года. Этот момент стал для нас точкой отсчета совместной жизни. После подписания Петров встал и сказал:
– – Если честно, я уже давно за вами обоими наблюдаю, и ждал этого момента. Но не думал, что буду говорить эти слова. Ну, что ж поздравляю вас с образованием новой ячейки общества. Объявляю вас мужем и женой. Эй, парень, целуй жену, пока место не заняли! Горько!!
До 4-х часов утра праздновали нашу свадьбу.
В самом дальнем конце ЗПУ, по приказу Петрова, солдаты из фанеры отгородили отдельный угол и перенесли наши койки. Наконец мы остались одни.
– – Ну, госпожа Свешникова, иди ко мне. Я имею тебе-таки кое-что сказать…
– – По меньше текстов, прапор. Уж я-то возьмусь за твое воспитание…
8.
Вы когда-нибудь видели, или ощущали на себе, как взрываются бомбы? Сначала земля содрогается, потом грохот взрыва, вас обдает жарким дыханием взрывной волны с осколками и кусками земли. А если бомба разорвалась далеко, то слышен свист осколков, которые с жужжанием летят сверху на вас. И ты молишься – заденет, не заденет. Если кассетная – то небольшой взрыв на высоте и потом град меньших бомб. Кажется как будто взрывается все вокруг одним большим взрывом, как в замедленной съемке. Мы уже по свисту научились определять, где накроет. Я хоть и трус первостепеннейший, но стараюсь осколкам не кланяться. Бог пока милует.
На Мекензиевском направлении, идут упорнейшие бои. Участки обороны по нескольку раз переходят из рук в руки. Американцы сначала долбят артиллерией, потом авиацией, которая использует напалм. Взрывы огромной силы сотрясают севастопольскую землю. Перемалывают как спичечные коробки или пустые пачки от сигарет ДОТы и другие долговременные укрепления, которые были созданы трудом жителей Севастополя. Потом наступают танки и пехота на БМП.
После очередного налета авиации в роте капитана Сергеенко оставалось около 30 человек в строю и 15 раненых. Он их собрал возле штабного блиндажа. Ротный сам уже три дня как не ел, весь в копоти и с недельной щетиной. Он стал вглядываться в глаза своих солдат. Некоторые были совсем пацанами, которых сам забирал со сборных пунктов военкоматов.
– – Мужики, надо работать ювелирно! Патронов и гранат у нас мало. Но и отступить мы не имеем право. Покажем этим уё…м амерским, где живет мама Кузи.
– – Капитан, мы не уйдем, дальше идти уже некуда, – сказал один из солдат призванных из запаса, – я на этих с…х американцев уже счет открыл. И хочу хоть пару за собой на тот свет захватить. Мы на них только в прицелы смотреть будем.
