Василий Панфилов - Кавалергард. Война ва-банк
— Да не помешала бы, ты вроде и сам не богат…
Владимир заржал:
— Ой, ну насмешил! Небогат — для короля, понимаешь? Но и не беден, кстати.
Тесть смущенно хмыкнул…
— Да можно бы… Деньги нужны, да люди — мануфактуры хотим ставить суконные.
Померанский почесал небритый подбородок…
— Сейчас могу дать сто тысяч рублями, серебром. Но я в доле! Сам понимаешь, тебе же выгодней — что-что, а продажу НАШЕГО товара я смогу обеспечить.
С Павлом разговор был тяжелым:
— Сядь и молчи, — приказал ему Померанский после короткого приветствия, отправив слуг и свиту вон. Император сел, озадаченно глядя на бывшего наставника.
— Есть возможность решить одновременно проблему Воронцовых…, — Молчи! — И проблему с наследством твоего батюшки — Шлезвиг-Голштейном.
Придавив ученика тяжелым взглядом, Владимир продолжил:
— Знаю я, что Воронцовы стали настоящей занозой. С одной стороны — они не выступают против тебя, а с другой… Вдовствующая императрица, да канцлер… И неплохой! Да Семен неплохо так в Сибири справляется с генерал-губернаторством… Да сестрички твои сводные от Елизаветы… Сейчас вроде как ничего, а случись оступиться… Даже не тебе — детям твоим, так сожрут. И появится в России новая ветвь императоров.
— Знаю, — глухо сказал Павел, — ночами не сплю, но что делать-то? Отравить? Так все ж родные… А не трогать — так все одно позже разбираться придется. Да и с папенькиным наследством…
Тут он скривил физиономию и с силой провел рукой по коротко остриженным волосам — париков, с легкой руки Рюгена, в России давно не носили.
Со Шлезвиг-Гольштейном и правда была проблема — территории были лакомые, расположенные стратегически. Так что присоединение их к территории Российской Империи означало войну — со всеми. И «со всеми» следовало понимать буквально — даже сам Грифич, как король Швеции и Великий Герцог Померании, ВЫНУЖДЕН был бы выступить против него в составе Альянса — в противном случае он очень быстро перестал бы быть герцогом и королем. Дико звучит, но… Придут туда русские войска и… все. Балтика станет русской, а соответственно и Северная Европа. Добром такая ситуация в принципе не кончится и регион превратится во вторые Балканы с их незатихающими войнами.
Павел прекрасно понимал ситуацию, но и что делать со сложившейся ситуацией, он не знал… Идея Вольгаста заключалась в следующем:
— Отдай земли сестрам. Молчи! — остановил он вскинувшегося императора.
— Не просто так отдай — требуй, чтобы Шлезвиг вышел из под власти датской короны[54]. Молчи!
Владимир перевел дыхание и продолжил:
— Смотри — ты показываешь себя заботливым братом, отдавая сестрам наследство отца. Формально они никак не смогут отказаться от него, да и не захотят — сам понимаешь, ведь они тогда становятся не просто дочками бывшего императора, а самостоятельными правительницами. Но при этом шанс попасть на российский престол резко уменьшается. Во первых — владения эти все-таки не слишком близко, так что заговоры крутить будет проблематично. Во вторых — вера. Там как-то накручено, что им придется отказаться от православия, а это сильно осложнит путь на русский трон что им, что их детям.
— Погоди! Во первых, там нет строгого указания, чтобы на престолах Шлезвига и Гольштейна были только протестанты.
— Строго нет, но сложно накрутить, что ли? — Померанский укоризненно посмотрел на бывшего ученика, — со стороны, естественно, чтобы ты тут был совершенно ни при чем.
— Ладно, а путь на русский трон и православие? Батюшка тоже вон лютеранином изначально крещен…
— Вот, — поднял палец вверх Грифич, — изначально! То есть получается, что он из «неправильной» веры перешел в правильную, а тут наоборот получается — девицы «предадут веру отцов».
— Оригинально…, — Павел задумался и примолк, затем ожил, — тут и Елизавету можно будет подальше отправить. Не официально, а так — пусть чаще с дочками видится.
— В точку. Но смотри, тут надо оформить все так, чтобы нейтралитет владений твоих сестер гарантировали ВСЕ государства Балтики. Сразу скажу — я только за, мне война на пороге не нужна. Желательно конечно, чтобы не только Балтики — той же Австрии усиление кого-то из соседей не понравится, так что могут подписаться за нейтралитет. Ну и Франция, куда ж без нее. Только учти — работать придется так, чтобы не ты выдвинул эту идею, а тебе. И еще — об этом НИКТО не должен знать, сам понимаешь.
— Мда… твои люди возьмутся?
— Возьмутся, но сразу скажу — не бесплатно.
Император выглядел ошарашено.
— Любек[55]. Ну и так, границу подвинуть до Траве…
— Любек… А хрен с тобой! — Махнул он рукой, — все равно не мое будет!
Глава четвертая
Пресеклась одна из линий Виттельсбахов и предприимчивый Иосиф Второй, «работающий» императором Германии и соправителем Австрии (совместно с матерью, Марией-Терезией), включился в борьбу за Нижнюю Баварию и Верхний Пфальц.
Формальный повод у него был — Договоров на любой случай нормальное государство заключало огромное множество. А уж если твои претензии подкрепляются не только множеством размахивающих бумагами юристов, но и войсками… Претензии на земли были и у других претендентов, причем не менее законные — и также подкрепленные войсками.
С одной стороны оружием начал бряцать Иосиф, с другой — Фридрих. Россия, как и ожидалось, оказалась вне конфликта — начались проблемы с турками и персами, так что большая часть русских войск оказалась «вне игры». Благо, Померанский заранее предупредил Павла и армия подготовилась к возможной войне.
Подготовилась серьезно — пусть война была скорее теоретической, но русский император был настроен… хищно. На фоне набегов и провокаций всевозможных башибузуков, можно будет с чистой совестью сделать ответные ходы и «погулять» на чужой территории, разоряя ее. А при некоторой удаче — и захватить кусочек… Ну и наконец, раз уж его вынудили перемещать армии, глупо будет не упустить возможность и не пересмотреть старые Договора с мусульманами — в свою пользу, разумеется.
Теоретически можно было бы влезть и в заварушку в Европе… Но зачем? Пруссия, пусть даже сильно ослабленная, могла потрепать Австрию просто за счет более грамотных полководцев и лучшей выучки войск. Ну и разумеется — не обойдется без Англии с Францией, они практически гарантированно влезут в войну. Влезут, скорее всего, на стороне Пруссии — все-таки должника нужно защищать, да и Австрия очень уж усилилась в регионе… Того и гляди, станет по-настоящему независимой и перестанет прислушиваться к их ценным советам!
Слишком уж сильно они не смогут вмешаться — идет очередной передел колоний, но как-то обязательно помогут своему прусскому «протеже». В противном случае Фридриха просто размажут — Австрия могла выставить почти сто шестьдесят тысяч человек, а Пруссия, потерявшая кое-какие земли и сильно «просевшая» в экономике, не больше восьмидесяти.
Война началась с решительной победы Фридриха, который доказал, что почтенный возраст не мешает ему быть отменным полководцем. А вот Альберт Саксен-Тешинский дарованиями похвастаться не мог… В результате, тридцатитысячный корпус Альберта после серии боев и «финального» поражения поредел почти на две трети. Ветераны же Фридриха имели впятеро меньшие потери.
Герцога отстранили от командования и за дело взялся более грамотный военачальник — фельдмаршал Лаудон. Дела у австрийцев пошли на лад и тут сработали наконец «закладки» Юргена — началось восстание в Венгрии.
Восставшие выдвигали весьма умеренные требования — больше прав венгерским аристократам. Да собственно говоря, даже восстанием это было сложно назвать: аристократы саботировали австрийские приказы и развлекались созданием парламентов, конституций и всевозможных законопроектов.
Реакцию Иосифа на случившееся Рюгену передали детально…
— Значит, будет осторожно их давить — так, чтобы не вызвать взрыва… Жаль, жаль, лучше б он там устроил резню — дескать «сговор с врагом» и так далее. Ладно, это нам тоже на руку — без венгерской кавалерии австриякам будет сложновато, да и какую-то часть верных войск придется держать там.
Гонец из особо доверенных «Волков» внимательно слушал, сидя на стуле — Грифич не слишком увлекался внешними признаками власти и этикет при его Дворе…, а точнее — Дворах, был очень простым.
— Ладно, — прервал он собственные рассуждения, — что еще можешь сказать?
— Мария-Терезия и раньше была против войны, а сейчас и вовсе «Я же говорила!». Призывает решить дело миром. Даже послала к Фридриху своего министра Тугута…
— Не телись, продолжай.
— Ссора и сына с матерью вышла знатная и императрица пошла на попятную. Но все едино — недовольна.
