Александр Чернов - Порт-Артур — Токио
— Помните, Всеволод Федорович, что однажды сказал об офицерах английского флота Питт-старший, — неожиданно вопросом на вопрос ответил Макаров.
— Затрудняюсь… А когда именно? По какому поводу?
— Повода-то и я не помню, грешным делом, но сказал он примерно так: «Всякий командир британского корабля в чужом порту есть наш дипломатический посланник!» Хорошо сказал, кстати…
Кто-то поймет, что, мол, батарея пушек с моря — лучшая дипломатия. А кто-то догадается, что каждый командир корабля, каждый адмирал, должен оценивать перспективу своих действий с точки зрения политической целесообразности для своей страны. Таких догадливых у нас мало, к сожалению. Непозволительно мало! А чтоб этому в корпусе или даже в академии у нас учили… Так ведь весь лоб расшибить, доказывая можно! Жизни никакой не хватит! Не поймут-с…
Конечно, Григорий Павлович — кремень. Настоящий моряк. Флотоводец от Бога. И, между нами говоря, у нас лучший. Поэтому я его сразу на первую эскадру и поставил. Он как бульдог — вцепится, не оттащишь. Но политика — это не его.
Макаров помолчал, а затем, улыбнувшись и разгладив на сюртуке свою окладистую бороду, продолжил:
— Всеволод Федорович, а знаете, что мне самому надумалось, пока с Вашими мыслями не ознакомился? Не поверите, но почти то же самое, только с другим составом! — Макаров задорно рассмеялся, — Я хотел Григоровича и «Святителей» оставить, чтобы иметь в запасе перед Того хоть один занюханный узел скорости!
Да, кстати, я Вам не говорил, и Вы никому: мои мехи записку вашего Лейкова изучили, и в пятницу, когда «Потемкин» на маневрирование с отрядом ходил, знаете, сколько мы дали? Шестнадцать и семь десятых! Причем довольно свободно. На сколько хватит, не знаю, но говорят, что на несколько часов обеспечат. Зря Вы его с флота отпустили. Я представление ему на Станислава уже пустил. Большое ведь дело сделал человек… Но вернемся к нашим шарадам. Тут Вы сами, сознательно, предлагаете этот узел-два, и, следовательно, инициативу завязки боя отдать ему, разбойнику… Не слишком ли шикарно? Хотя… Ну-ка, пообмозгуем, как наши идеи сблизить. Вы говорите, что блефа не пройдет. А это смотря как блефовать…
Давайте разложим: первый и второй отряды первой эскадры стоят на рейде в коробах. Их шпионская братия днем видит прекрасно, коли тумана нет. Один броненосец в передовом дозоре с сетями. С ним миноносцы, канлодки и «Мономах». К этому японцы уже привыкли. И в такую знатную погоду, кто там стоит, или …не стоит, с берега никак не разглядишь. Так?
— Так, Степан Осипович…
— Отлично, отлично. Вот считайте, Григоровичу я «Святителей» уже и подкинул. Так, Всеволод Федорович?
— Логично, и, стало быть, мы его подождем до Шантунга, и дальше идем уже с 8-ю броненосцами.
— Именно. А «Святители» — корабль мощный, удар должен держать хорошо, да и сам зубастый, правильно, что его 120-миллиметровки 6-дюймовками заменили. И, возьмем грех на душу, отправим с ним и «Мономаха». Если рвутся в бой и рапорты пишут, то пусть хоть транспорта прикрывают. А Рейценштейна я как выхожу, от Талиенвана посылаю в отрыв, все же, если четыре крейсера к Вам пораньше подойдут, будет неплохо. Тем более, что один из них — «Баян».
— Кстати, по поводу блефа, есть еще мыслишки, Степан Осипович. Было бы неплохо убедить Того, что Вы выходить в море не планируете, пусть Смирнов с Щербачевым заранее назначат грандиозное совещание с Вашим участием. Скажем, на 12:00 следующего дня, как Ваш с Чухниным и Иессеном след в Артуре простынет. Вечером перед выходом можно по кабакам отпустить часть матросов со вспомогательных судов, выдав им бескозырки с лентами уходящих броненосцев, ведь это признак верный: если часть команды на берегу, командиры поход не планируют.
И обязательно еще все телеграфы с утра вырубить, а на «Амуре», пока в доке днище свое после камня этого дурацкого латает, посадить телеграфиста хорошего на забивку любых беспроволочных сообщений. Мало ли что, вдруг у них на такой случай секретная станция уже где-то имеется. Ученые, поди, после Эллиотов… А чтобы с моря лишнего не увидели, придется рискнуть — выдвинуть канонерки с миноносцами дозора вперед миль на пятнадцать. Пусть держат возможных японских разведчиков пока силенки есть вне видимости рейда…
Макаров, выслушав Петровича, согласно кивнул, после чего неожиданно встал и, пройдясь пару раз по салону, остановился у иллюминатора, вглядываясь в ночную темноту. Руднев предположил, что командующий обдумывает что-то, неожиданно пришедшее ему в голову. И не ошибся.
— И вот еще что, Всеволод Федорович. Подумал я сейчас… И решил: на «Святителях» пойдет к вам вице-адмирал Чухнин. Он тихоходами будет командовать. Григорович у него младшим флагманом. И ваша эскадра в оперативном подчинении, естественно, до моего подхода. Не возражаете? Все-таки Ваш почти план работать будем, не обидел?
— О чем Вы, Степан Осипович?
— Ну-с, вот и прекрасно, Всеволод Федорович, что не сочли за недоверие. Мне, если честно, так много спокойнее будет. Хоть рубки мы и добронировали, но как их фугасы действуют, я у Эллиотов насмотрелся. Мы после того боя тоже ученые. А теперь — главное…
* * *Макаров неторопясь подошел к столу, отхлебнув чайку, аккуратно поставил стакан и промакнул усы салфеткой.
— Теперь главное, Всеволод Федорович. Почему я сказал ПОЧТИ Ваш план…
Командующий опустился в кресло, искоса взглянув на Руднева. В глазах Степана Осиповича играла лукавая хитринка. Петрович ждал…
— То, что Вы его на живца ловить предложили — это правильно. Абсолютно так. Только ведь живец-то живцу рознь. А так ли уж критичен, с точки зрения Того, этот наш снарядный конвой? Он ведь понимает, что теперь мы, коли захотим, то уйдем всем флотом во Владивосток, и всего делов. Там и снаряды, и уголь, и доки. И ему нам не помешать никак не получится. Может ведь и не заглотить он такую наживку.
Но есть одна вещь, которой он как Кощей поломанной иглы боится. Только одна… Это паралич их морских коммуникаций в Корею. По информации от Алексеева из Мукдена, японцы сейчас к наступлению активно готовятся, причем в их понимании — генеральному и решающему. Так что подвоз подкреплений и снабжения для них вопрос архиважный.
А что они имеют? Чемульпо японскому флоту не отстоять — уж больно удобно нам его минами завалвать. Да и Артур рядом. Другое дело — Пусан. Вот если их армия потеряет подвоз и через этот порт, да еще зимой…
— Степан Осипович, но этот порт так просто уже не «заткнешь». Тут один вариант — высаживать в нем и в Мозампо десант и удерживать их с суши. Это только если гвардейцев туда везти, а нам всем флотом потом коммуникацию с Владиком держать. Рискованно весьма, да и перешеек у Цзиньчжоу оборонять нужно. Конечно, миноносцы и крейсера…
— Погодите, погодите, Всеволод Федорович! Представьте на минутку, что мы все-таки рискнем? Артурцев на перешеек, гвардию на транспорта, и вперед! Что будет Того делать?
— Во-первых, попытается напасть на гвардию в море, еще до высадки. Во-вторых…
— А нам надо «во-вторых», Всеволод Федорович, а?
— Но…
— А что подумает Того, когда получит развединформацию, что гвардейцы сдали свои позиции крепостным героям нашим, а сами грузятся в Дальнем на транспорта? А что подумает Того, когда его разведка эти транспорта с эскортом в море откроет? Да еще если мы их не всем флотом ведем? И что делать будет?
— Атаковать, конечно. При любом раскладе, полагаю. Даже если мы все там будем. Только в этом случае он начнет с вечера, с минных атак…
Но, Степан Осипович, ведь он может и прорваться к гвардейцам, не дай Бог!
— А если и прорвется… Только кто ему перед тем доложит, что на ЭТИХ транспортах ни одного гвардейца нет?
— Опс-с… Да как же до меня сразу то не дошло!? Вот это блеф так блеф, Степан Осипович…
Макаров, отсмеявшись, вытер носовым платком уголки глаз, отхлебнул холодного уже чаю и, весело поглядывая на слегка обалдевшего Руднева, продолжил:
— Ничего, Всеволод Федорович. Когда Вы мне идейку про «Фусо» столь блистательно с Василием Александровичем подбросили, я тоже крякнул с досады. Наверху лежало, а не увидел. Но у Вас есть извинительный момент, друг мой. Вы, все-таки, ловушку для нашего узкоглазого коллеги в своем масштабе считали. И то, что я гвардию могу своим приказом снять от Дальнего, в расчет не принимали. Тем более, что ситуацию на перешейке неустойчивой полагаете. Как и большинство наших адмиралов и генералов, кстати. А я с Великим князем, Щербачевым, Брусиловым и Романом Иссидоровичем, когда его в госпитале навещали, тайком это дело обсудил. И они мне подтвердили, что полосу нашей обороны японцам сейчас так просто не прорвать. Во многом, благодаря, кстати, деятельности упомянутого Василия Александровича Балка и его «банды буров». Поражаюсь я на его таланты. Вам за него одного поклон земной всем флотом и гарнизоном отвесить надо…
