Сергей Шкенёв - Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!»
Запеченная на углях кошка – не самый лучший на свете ужин, но голодный желудок требует и требует добавки, так что скоро Наполеон с разочарованием смотрел на обглоданные дочиста кости. Это только аппетит приходит вовремя, а чувство сытости всегда запаздывает. Только раздразнил себя… и не уснуть теперь.
– Вина! Отдам императорскую корону за бутылку вина!
Ответом на возглас стал треск в кустах, от которого Бонапарт подскочил с пистолетом наготове, и тут же веселый голос на скверном французском языке предложил:
– Ирландский виски вас не устроит, месье?
Шону Макгоуэну раньше не приходилось видеть французского императора ни вживую, ни на портретах. В газетах рисовали карикатуры, но там Наполеон походил на кого угодно, только не на себя. И потом, разве пристало порядочному ирландцу читать английские газеты? Тьфу на них, как говорит мистер Нечихаев.
– Ирландский виски вас не устроит, месье?
Неприятно, когда в ответ на предложенную выпивку человек целится в тебя из пистолета. Пусть там калибр чуть больше вишневой косточки, но две пули одновременно смогут сделать дырки в шкуре раньше, чем успеешь спрятаться. И почему этот француз такой нервный? Заблудился, наверное, вот и волнуется.
– Кто ты такое есть будешь иметься?
Святой Патрик, да этот чокнутый лягушатник говорит по-английски хуже, чем Шон по-французски. И как с таким прикажете разговаривать?
– Я есть ирландский патриот и не люблю англичан!
– Проводник ты есть тоже?
Макгоуэн почесал в затылке. Да, вроде бы проводник. Господин Нечихаев послал его в Ярмут, чтобы там встретить десантную партию с русского корабля и проводить ее в Лондон. Так что француз кое в чем прав. Или он знает о поручении и прибыл на подмогу? Хорошо было бы… вдвоем всяко сподручнее.
– Да, месье, я провожу вас к кораблю. Но сначала мы выпьем настоящего ирландского виски!
Документ 9«Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.
Отказавшись от многочисленной прислуги и отправив ее в армию, Его Величество дает всем нам пример, которому должен следовать каждый. Он не знает ничего, кроме труда и забот. Мы не хотим оставить все это ему одному, а хотим взять у него ту часть, с которой мы в состоянии справиться.
Сегодняшний день для каждого истинного англосакса поразительно напоминает период борьбы европейской цивилизации с нашествием орд Аттилы. Мы всегда будем действовать решительно, как наша цивилизация действовала тогда. Мы пойдем с народом в огонь и в воду, и именно поэтому народ последует за нами. Мы всегда желаем нести наше бремя вместе с народом, и поэтому оно будет для нас не тяжелым, а легким. Британский народ хочет, чтобы его вели.
Никогда еще в истории народ не подводил отважного и решительного монарха в критический момент. Позвольте мне в этой связи сказать несколько слов о мерах в рамках нашей тотальной войны, которые мы уже приняли. Задача состоит в том, чтобы освободить солдат для войны, а работников – для военной промышленности. Это первоосновные цели, пусть даже они будут достигнуты за счет уровня нашей общественной жизни. Это не значит, что наш уровень будет постоянно снижаться. Это всего лишь средство для достижения цели – тотальной войны.
В результате этой кампании сотни тысяч человек будут поставлены под ружье. Причина наших нынешних мер – всеобщая добровольная мобилизация. Вот почему мы обратились ко всем. Никто не сможет игнорировать, и никто не будет игнорировать наш призыв. Мы должны заменить рабочие руки мужчин на мануфактурах руками женскими и детскими. Шесть лет – вот максимальный возраст, после достижения которого подданный обязан встать к станку или хотя бы использоваться на черной работе. Работать должны все, кого обязывает закон.
Чем больше людей будет работать на войну, тем больше солдат для дела победы мы сможем выставить. Я убежден, что британская женщина полна решимости занять место, оставленное мужчиной, ушедшим воевать, как можно быстрее. Все те, кто присоединится к работе, тем самым лишь приносят благодарность всем тем, кто сражается с азиатскими ордами. Десятки тысяч женщин уже присоединились сегодня, и сотни тысяч присоединятся завтра.
Я был бы невысокого мнения о британском народе, если бы думал, что он не хочет прислушаться к моему призыву. Люди не будут искать лазейки, по недосмотру оставшиеся в законах Соединенного Королевства. Те немногие, кто попытаются это сделать, ничего не добьются, кроме виселицы. Мы не станем слушать уверений докторов в болезни и слабости их подопечных. Врачи, кстати, тоже должны отправиться в армию все без исключений.
На уловки мы будем отвечать соответствующе. И забудьте о тюрьмах! Сегодня нет времени на наказание, и выбор стоит только между веревкой и армией. Третьего не дано! Даже в смерти народ должен приносить пользу старой доброй Англии. Так будет!»
Глава 10
Пожилой казачий урядник из заградотряда лейтенанта Самохина как раз заканчивал поить коня, когда крики французских пехотинцев привлекли его внимание. Лягушатники прыгали, лопотали что-то непонятное, махали руками и тыкали пальцами в небо. Василь Прокопьич нехотя поднял голову и тут же подобрался.
– Опять нам свезло, слава те хоссподи!
Да, действительно повезло, и уже в третий раз за неделю. Ведь что из себя представляет английский воздушный шар? В первую очередь, это неимоверное количество шелка, и по этой же самой причине остальные очереди можно не упоминать.
– Гришка, тащи сюды нашу фузею!
Можно, конечно, и подождать, когда теплый воздух в пузыре остынет сам собой и шар шмякнется оземь, но душа казака не желала ждать милостей от природы. Упавшая по причине общей ненадежности и отсутствия горелок летательная механизьма считалась общей добычей и делилась на всех, а вот самолично сбитый… Командиру, само собой, четверть добытого шелка придется отдать, но в остальном полная воля. Хочешь – домой отсылай императорской почтой, хочешь – на портянки используй, а хочешь – исподнее шей.
Единственная неприятность в том, что англичанин огрызается, сбрасывая вниз железные стрелки и ручные бомбы. Давеча два десятка французов как корова языком слизнула. Никого не убило, правда, лишь одного контузило, зато остальные разбежались, и их пришлось разыскивать до позднего вечера. Двоих вообще только наутро нашли.
Но это малая неприятность. Урядник, как и большинство казаков и егерей заградительного отряда лейтенанта Самохина, был твердо убежден в несерьезности воинственных потуг супостата. Это как жаба раздувается, обещая заслонить собой солнце и проглотить весь мир. Или зверь аблизьян, что корчит рожи, пытаясь подражать человеку. Так и тут – английским воздушным шарам до настоящих еще дальше, чем полковой собаке Жучке до архиерейского сана. Намного дальше.
– Вот, Василь Прокопьич, принес! – доложился Гришка, предъявляя чуть ли не осадное орудие устрашающего вида. – Насилу дотащил проклятущую фузею!
Старинное крепостное ружье взято трофеем на прошлой неделе в усадьбе какого-то милорда, и урядник выпросил его у Федора Саввича просто ради интереса, намереваясь по возвращении с войны повесить дома на стену, чтобы похвастаться при случае перед гостями. Но с появлением английских воздухоплавателей древнее оружие обрело вторую жизнь. Британцы парят невысоко, и продырявить чертов пузырь несложно, но как же потом отличить один меткий выстрел от другого? А кусок свинца в четверть фунта весом оставляет в обшивке приметную прореху, куда и голова пролезет, да к тому же супостат и падает поблизости, не приходится ноги зря стаптывать.
Бабах! Первая бомба, сброшенная с воздушного шара, взорвалась в специальной ямке, куда ее закатили осмелевшие после муштры лягушатники. Англичане всегда оставляют слишком длинный фитиль, опасаясь собственных осколков, потому с бомбардировками научились бороться довольно быстро.
Следом с высоты полетели листовки, кувыркающиеся бледно-серыми бабочками. Интересно, какая светлая голова придумала печатать их на дешевой, но очень мягкой бумаге? В нужном случае не хуже лопуха будет, однако. А вот хулительные стишки размещают зря – казацкая задница все равно читать не умеет, потому как грамота ей без надобности. Французским союзникам тоже, у них по-русски не только читать, но и разговаривать плохо получается.
– Попадешь, Василь Прокопьич?
Урядник улыбнулся подошедшему с винтовкой в руках лейтенанту, но не стал отвлекаться от заряжания своей фузеи. Излишнее чинопочитание в боевой обстановке Уставом не одобряется, а положенную дань вежества к старшему по званию можно выразить и так, благо командир не возражает.
– Доброго утречка, ваше благородие. Тоже поохотиться решили?
– Куда уж мне супротив твоей артиллерии!
Всем хорош Самохин как командир, да вот крестьянское происхождение дает о себе знать – спокойно может перехватить добычу. В хорошем смысле перехватить, геройствуя самолично. Но чрезмерным корыстолюбием, однако, не страдает и в случае успеха подчиненных выбивает из интендантских служб положенное вознаграждение до последней копейки. Но кто же в здравом уме отдаст трофейным командам шелк?
