Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович
– Дело срочное и очень важное! – надавил Андропов.
– Секундочку…
Скользнув за дверь, Дебилов прикрыл ее за собой, но тут же распахнул настежь, приглашая войти. Председатель КГБ решительно перешагнул порог.
– А-а, Юра. – Брежнев поднялся из-за стола, протягивая руку. – Чем порадуешь?
– Мы нашли Миху, – с ходу доложил Андропов, пожимая вялую ладонь.
– Очень, очень хорошо… – медленно вытолкнул генсек. – И?
– Он готов сотрудничать с нами.
– Очень, очень хорошо… – повторил генеральный, потирая руки, словно умывая. – Сколько тебе потребуется времени, чтобы доставить предиктора… м-м… не знаю… на какой-нибудь космический или ракетный центр поблизости?
Юрий Владимирович почувствовал слабость.
– Леонид Ильич…
– Сколько? – в брежневском голосе звякнул металл.
– Двое-трое суток…
– Двадцать четыре часа! – отчеканил генсек. – А центр пускай тебе Устинов укажет, он лучше знает свое хозяйство. Давай, Юра, давай! Не мешкай! Это же дело особой государственной важности! Сам понимаешь. Докладывать будешь лично, в любое время!
– Есть, – обреченно толкнул Андропов.
– Вольно, Юра, – ухмыльнулся Брежнев и заторопил: – Давай, давай, действуй…
Председатель КГБ вышел в коридор с ощущением ледяного комка, смерзшегося в груди. Что делать? Как быть? Исполнить приказ? Тогда он потеряет и Миху, и его уважение. И ту самую перспективу, что греет душу пуще самого дорогого коньяка. Поговорить с Сусловым?
Да, кивнул себе Андропов, но позже. А пока…
Покинув ЦК, он юркнул в «Чайку» и снял трубку телефона «Алтай».
– Ответь… – процедил Юрий Владимирович, заклиная. – Ответь…
– Алло? – Мишин голос звучал настороженно.
– Слушай внимательно, – заспешил председатель КГБ, словно боясь, что разговор вот-вот прервут. – Мне дали сутки, чтобы найти и упрятать. Понял? А у тебя есть несколько часов, чтобы исчезнуть. Сможешь? Хотя бы на две-три недели?
– Смогу, – донеслось из трубки.
– Действуй!
Андропов откинулся на сиденье. Ну, Лёня… Ла-адно…
Он хищно улыбнулся, сплетая и расплетая пальцы.
Операция «Хилер» началась в кабинетах ВГУ. Потом ее засекретили наглухо – и продолжили операцией «Ностромо». Теперь, похоже, настало время исполнить то самое, поразившее его в молодости указание: «По прочтении сжечь!» – и затевать новую миссию. Почти что личную – на пепле «Ностромо».
«Феникс»! – прищелкнул пальцами Юрий Владимирович, любивший придумывать кодовые названия. – Операция «Феникс»! Годится!»
Я ничуть не удивился реакции Брежнева. Зря его, что ли, «живой водой» отпаивал? Теперь «дорогого Леонида Ильича» никто не пичкает наркотой, стало быть, и болезненная страстишка к цацкам на грудь не разовьется, и знаменитые «сиськи-масиськи» не зазвучат в прямом эфире. А вот ха-арошая чистка обеспечена. Что и требовалось доказать.
Думал я об этом мельком, набирая домашний номер. Раз не прослушивается, грех не воспользоваться…
– Алло? – нежный мамин голос вызвал умиление.
– Привет, мамулька! Извини, что вчера не позвонил – замотался!
– Ро́дную маму забыл… Эх! – шутливо донеслось из трубки.
– Как ты могла такое подумать? – взвыл я, унимая тягостное нетерпение. – Мам, слушай, мне придется задержаться недельки на две. Тут без меня никак!
– А школа? – мигом забеспокоилась родительница.
– Торжественно клянусь и обещаю закончить ее с золотой медалью!
– Вот только не получи!
– Я же обещал! Ой, ну все, побежал. Целую!
– И я тебя!
– Настю чмокни от имени и по поручению!
– Ладно!
Улыбаясь по инерции, я положил трубку и тут же снял ее, накручивая диск. Как же он медленно проворачивается…
После третьего гудка ответил приятный голос:
– Посольство Германской Темократической Респуплики. Слушаю фас…
– Код Эм-Вэ, – четко сказал я и зачитал по памяти первые пять чисел пароля, переданных Маркусом Вольфом.
– Айн момент! – растерялся голос. – Переключаю на тофарища Винцера.
Щелчок, пыхтение…
– Алло? – прорезался мужской голос. Истинного арийца. – Повторите цифры, пожалуйста.
По-русски чешет почти без акцента, товарища Винцера может выдать только излишне четкий выговор.
– 678… 567… 23… 1719.
– 9637, – следует отзыв. – Товарищ Вольф оставил нам инструкции… Вы хотите вылететь в Берлин?
– Мне нужно вылететь в Берлин, – надавливаю я. – И как можно скорее. Кстати, было бы здорово, если меня подбросят до посольства.
– Откуда вас забрать?
– Буду ждать возле метро «Тургеневская».
– За вами заедет зеленый «Вартбург».
– Данке шён.
– Ауф видерза-айн!
Тщательно обтерев трубку, я положил ее на рычажки и метнулся на кухню – потрошить холодильник «Розенлев». Булочка в целлофане… Сырок «Янтарь»… Колбаски «Охотничьи»…
Запихивая сухпай в карманы куртки, я покинул квартиру, на всякий случай отпирая дверь в перчатках.
Вызывать лифт не стал, ссыпался по лестнице и как ни в чем не бывало покинул подъезд, на ходу лопая свой «обед». К жующему юнцу меньше вопросов…
Страж ворот по-прежнему толокся на улице, но на меня старательно не реагировал. Обмирая, я зашагал прочь, но ни топота догоняющих ног, ни визга тормозов не раздавалось за спиной.
Спеша к «Тургеневской», лишь однажды напрягся, когда вдруг заслышал трель милицейского свистка.
«Не меня! – убеждал я себя. – Это не меня!»
Плотный милиционер сурово отчитывал толстяка в штатском, перебежавшего улицу не в положенном месте. Штатский виновато водил руками и воздыхал, а я с воскресшим удовольствием вгрызся в сэндвич – муза с полосатой палкой меня вдохновила…
Посольский «Вартбург» прикатил к самым дверям, а минуту спустя я «сдался немцам», знакомясь с социалистическим орднунгом.
Хорошенькая Катарина в вязаном платье сфотографировала меня, а пока она проявляла и закрепляла, деловитый геноссе Винцер каллиграфическим почерком заполнил мой загранпаспорт – синюю книжицу с золотым тиснением.
Отныне я Михаэль Шлак. Винцер, не мудрствуя, перевел русскую фамилию на немецкий.
– У вас замечательный выговор, Михаэль, – болтал он, не отрываясь от дела, – следовательно, языковая проблема – долой!
– Ну хоть что-то, – улыбнулся я, довольно вымученно, впрочем.
Геноссе, наверняка сотрудник Штази, вскинул на меня взгляд и сочувственно покивал.
– Геноссе Вольфу можно доверять, это человек чести и слова. О, Катарина! Готово?
– Да, Отто, вот.
– Гут…
…Двумя часами позже я протягивал свой паспорт молоденькому пограничнику в Шереметьеве. На мне – теплая кепка, очки с простыми стеклами, светленький паричок почти до плеч по молодежной моде. А я по легенде – корреспондент «Юнге вельт».
Погранец кивнул мне и улыбнулся.
«Пронесло…»
Еще полчаса томительного ожидания… Объявлена посадка…
«Ил-62» с броской надписью «Интерфлюг» засвистел турбинами. Хлопотливые стюардессы щебечут, подчас мило путая «русиш» с «дойч». Я пристегнулся, напряженно глядя за стекло на терминал «Рюмка». Никого… Ничего…
– Уважаемые пассажиры! Наш самолет совершит полет по маршруту Москва-Шереметьево – Берлин-Шёнефельд…
Я откинулся на спинку. Ну же… Ну…
Турбины взревели. Лайнер качнулся и медленно, а затем все быстрее и быстрее покатился, отбрасывая колесами взлетную полосу. У-ах!
Оторвался. Набрал высоту. Оранжевое солнце ударило в иллюминатор поверх клубистых туч.
«Какой долгий день… – Мысли еле ползли, тянулись из последних сил. – Опять я убегаю… Опять один… Как же мне все это надоело…»
Глаза закрылись сами. Лететь меньше трех часов. Выспаться не выспишься, но хоть передохнешь. Что меня ждет, откуда я знаю?
Когда СССР развалился, Маркуса Вольфа арестовали – демократы боялись Штази не меньше КГБ. Маркус никого из своих не выдал, а его люди не сдали Вольфа. Вот так-то. Потому и лечу.
