Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)
Дали одну, но любую по её выбору. И Алиса выбрала самую большую с медвежатами.
— А я её себе приглядел, — вздохнул Андрей.
— А ты получи столько пятёрок, и тебе дадут, — посоветовала Алиса, надкусывая конфету.
— Точно, племяшка! — рассмеялся Андрей. — Вот в пятницу и постараюсь.
— Не получится, — улыбнулся Эркин, — три всего предмета.
— А вот и четыре! Русский, литература, математика и история, — весело загибал пальцы Андрей.
— А по истории тебе за что ставить? Ты ж в первый раз будешь.
— А я такие книги, братик, купил! — Андрей причмокнул, будто пробуя что-то очень уж вкусное.
— А какие? — спросили в один голос Алиса и Эркин.
— Алиса, завтра посмотришь, — распорядилась Женя.
— Ну, мам, ну, я только одним глазом…
Андрей и Эркин поддержали её, и Женя согласилась. Тем более, что она сама этих книг ещё не видела.
Словарь и всемирная история привели всех в восторг. Алисе очень понравилось, что книги такие большие и тяжёлые, что на весу не удержишь, надо на стол класть.
Потом Женя увела Алису мыться на ночь, и Эркин с Андреем остались вдвоём.
— Ну как, братик?
— Здоровско, — выдохнул Эркин, бережно ставя книгу в шкаф. — Слушай, это ж сумасшедшие деньги.
— Книги — не шмотки, — отмахнулся Андрей. — На это не жалко.
Эркин задумчиво кивнул. Да, конечно, с такими книгами Андрею на истории бояться нечего.
— Здоровско, — повторил он. — Ты… уже прочитал их?
— Ещё нет, — улыбнулся Андрей. — Только начал. Слушай, ты «Битву на Великой» прочёл? А то я сдам их.
— Нет, — покачал головой Эркин. — Я медленно читаю, и… нет, сдавай, конечно.
— Тебе не понравилось? — догадался Андрей.
— Ну-у, — Эркин как-то нерешительно повёл плечом и, помедлив, честно признался: — Трудно очень. Слова, имена… князья какие-то, холопы… Непонятно.
Андрей кивнул.
— Ладно. Так я сдаю?
— Сдавай, — твёрдо сказал Эркин и улыбнулся. — Я лучше словарь буду читать. Он полезнее.
— Резонно, — хмыкнул по-английски Андрей.
И нахмурился: такой… вежливой была улыбка Эркина. Что, у него и на Джонатана зуб? Здесь-то что? Хотя… Джонатан и раньше был для брата только лендлордом.
Женя позвала Эркина поцеловать Алису на ночь, и он сразу ушёл. Но Андрей и не собирался начинать этот разговор именно сейчас. Успеется. Он поставил книги на место и пошёл на кухню, где его уже ждала вечерняя «разговорная» чашка.
Пили чай и неспешно обсуждали всякие хозяйственные дела. Андрей принёс показать портфель: как-то забыли о нём, занявшись книгами. Покупку посмотрели и одобрили.
— Эркин, тебе тоже такой нужен, — твёрдо заявила Женя.
Эркин согласно кивнул, но уточнил:
— Когда у меня столько же книг будет.
— Хорошо, — не стала спорить Женя. — А тебе, Андрюша, нужна куртка. Непромокаемая.
— Не помешает, — Андрей не спорил с очевидным. — Посмотрю в субботу.
— А если завтра дождь?
— Я ж не сахарный, Женя.
— Это точно, — авторитетно подтвердил Эркин.
— Во, братик-то уж наверняка знает, — поддержал Андрей. — Так что не растаю, а то завтра уроки делать, в пятницу в школу, а в субботу после занятий и пройдусь.
— Да, так будет самое разумное, — согласилась Женя.
— Ну и договорились, — Андрей встал. — Кто куда, а я на боковую.
— Спокойной ночи, Андрюша, — ласково улыбнулась Женя.
— Спокойной ночи, — кивнул Эркин.
— И вам спокойной ночи.
Андрей быстро вымыл свою чашку, поставил её на сушку и, одарив Женю и Эркина на прощание широченной улыбкой, вышел. Женя негромко рассмеялась.
— До чего ж он хороший, да, Эркин?
— Да, — ответно улыбнулся Эркин. — Отличный, — и, помедлив, тихо спросил: — Женя, тогда… ответ точно через неделю пришёл?
Женя вздохнула.
— Не помню. Вроде даже чуть меньше.
Эркин опустил ресницы, скрывая глаза.
— Что ж, — наконец сказал он. — Будем ждать.
Да, — Женя протянула руку, погладила его по плечу.
И, как всегда, он перехватил её руку и поцеловал, потёрся о неё лбом и встал.
— Я уберу всё, ты иди, ложись.
Женя кивнула с улыбкой. Эркин не мыл посуду после ужина и чая только после вечерней смены. Женя и не пыталась с ним спорить. Она ещё раз поцеловала его в щёку и пошла в ванную.
В спальне Женя сбросила на пуф свой махровый халат, погасила верхний свет и зажгла лампочку на тумбочке, быстро разобрала постель и достала ночную рубашку, батистовую, с оборочками и кружевами. Господи, раньше бы ей и в голову не пришло купить такую, и не в деньгах ведь дело, а ей просто было незачем, не для кого — нашла она нужное слово и тихо счастливо рассмеялась. Вынула из узла шпильки и, тряхнув головой, разбросала по плечам волосы: Эркину так больше нравится.
Когда Эркин — тоже в махровом халате — вошёл в спальню, Женя уже лежала. Эркин сбросил халат и потянулся под любующимся взглядом Жени, заиграл мускулами груди и пресса.
— Какой ты красивый, Эркин, — вздохнула Женя.
Эркин счастливо улыбнулся. Конечно, он и сам себе нравился, когда разглядывал себя в большом зеркале в ванной, но одно дело — ты сам, а совсем другое — слово Жени.
Когда он лёг, Женя выключила лампу и повернувшись набок, обняла его поцеловала в висок. Эркин мягко прижал её к себе и положил на себя. Женя засмеялась, впуская его.
Эркин качал Женю на себе плавными медленными движениями, и волна сегодня была тягучей и плавной. Когда уже заснувшая прямо на нём Женя соскользнула и легла рядом, Эркин вздохнул, распуская мышцы, распластался под мягкой тяжестью одеяла.
И уже засыпая, он, как всегда, прижал ладонь Жени к своей груди и повернул голову так, чтобы её дыхание было совсем рядом…
…Вернувшись из ванной, Андрей быстро постелил себе, выключил свет и лёг. Ну вот, ещё один день миновал. Сегодня среда, а письмо Женя отправила в субботу. Так что психовать ещё рано, и из-за чего психовать? На чёрта профессору и председателю блатарь-недобиток? Как он тогда сказал? Шваль уголовная? Нет, мусор или сор. Ну вот, мусору где место? На помойке, а не в приличном доме. Так что… и психовать некому: какое дело Андрею Морозу до профессора Бурлакова? Никакого. Так что выкинь эту дребедень из головы, Андрей Мороз, и спи, тебе завтра в первую смену.
А с утра обычная, но удивительно приятная суматоха и беготня. Умыться, побриться, сделать бутерброды, поесть…
— Женя, купить чего-нибудь?
— Нет, Эркин, всё есть. Обед я оставлю, придёте, разогреете.
— Женя, ты не беспокойся, мы его и сырьём. А что, нельзя?!
— Андрюша, — Женя, смеясь, укоризненно покачала головой. — Ну, какой же ты…
— Ха-ароший, — закончил за неё Андрей и вышел из кухни: пусть Женя спокойно там с Эркином поцелуемся.
Но Эркин на кухне задержался.
Как уже стало обычным, они вместе вышли на улицу, обернулись помахать глядящей на них их окна Жене и за магазином Мани и Нюры разошлись, перекинувшись коротким:
— Бывай.
— До вечера.
С утра прохладно, но Эркин не жалел, что надел джинсовку и кроссовки, в куртке и сапогах днём бы совсем запарился. Хороший май — тёплый, солнечный. И все говорят, что давно такой весны не было. Как же всё-таки всё хорошо, вот только… Эркин недовольно тряхнул головой. Конечно, не очень хорошо получилось, но он честно пытался читался читать эту книгу, и было не то, что трудно, а… неинтересно, что ли. Андрею это всё-таки своё, и читает он гораздо лучше, ему легче, нет — Эркин невольно вздохнул — такие книги ещё не для него.
— Эй, Мороз, привет!
— Привет.
Он уже шёл в общем потоке заводских. С ним здоровались, здоровался и он. Скольких он уже здесь знает, и все они так же знают его.
— Как дела?
— Лучше всех!
Ну, Колька сдохнет, а не признается ни в ч ём, даже если и припекает.
— Эй, слышали?
— Об чём?
— А этот чмырь и взаправду…
— А я ей говорю…
— Я кровь проливал, а они…
Идя в общей толпе, Эркин ловил обрывки фраз, кому-то отвечал, а вон Маленький Филин со своими.
— Хей!
— Привет, — охотно откликнулся Эркин. — Как дела?
Незначащие слова, улыбки и каждому в свою сторону. И в бытовке тот же весёлый шум, что-то треплет Ряха, дразнят Петрю и Серёню, заспанных, как скажи… И под дружный хохот так же толпой валят во двор.
Тепло, но работал Эркин в рукавицах, брезентовых, что ещё зимой получил: берёг руки. Работа несложная, зачастую он и без Медведева догадывается какой контейнер куда катить. А этот… Ладно, если опять то же самое, то он на всякий случай ещё джексонвилльскую пару из дома прихватил, те потоньше и лучше комкаются.
— Старшой!
— Чего?
— А этот куда?
Медведев сбивает на затылок старую обтрёпанную кепку и рассматривает табличку с врезкой. Чертыхнувшись, вытаскивает из кармана блокнот, листает, сверяя цифры и буквы на табличке со своими записями, и наконец машет рукой.
