Неправильный красноармеец Забабашкин (СИ) - Арх Максим
В этот момент подбежали два санитара. Увидели меня и подбадривающим, но бессмысленными охами и ахами, стали пытаться уложить меня на носилки.
Вначале я хотел начать сопротивление, мол, сам справлюсь и дойду. А затем подумал: «Да, какого черта? Хотят меня понести, так пусть несут. Чего мне самому-то напрягаться лишний раз? Я не против».
Лёг на носилки и положил винтовку на себя.
Медики оказались весьма расторопны, и довольно быстро донесли меня до стоящего возле обрыва мотоцикла на гусеничном ходу. Это было странное транспортное средство. Если мне не изменяла память, то модель называлась «Sonderkraftfahrzeug 2». В другой раз, я бы с удовольствием на такой необычной технике погонял, но сейчас было не до этого.
Медики помогли мне сесть в небольшой кузов. Один сел за руль, а второй влез рядом со мной.
Тронулись. По бездорожью мотоцикл ехал так себе, хотя и являлся гусеничным средством передвижения. Но вот, когда вышли на дорогу, скорость заметно прибавилась.
Буквально через три минуты мы уже въезжали в город. А это означало, что мне с медиками пора было прощаться. Вполне возможно, что для дела, их, как не прискорбно это будет звучать, полезнее всего было бы ликвидировать. Увы, но это правда, ведь данные медики, помогая своим, работают против нас. Именно они лечат и вылечивают солдат врага, ставят их на ноги и тем самым возвращают на фронт очередного противника, который при этом, как правило, уже закалён в бою и является профессионалом. А это значит, что, чем меньше у врага будет медперсонала, тем меньшее количество своих военнослужащих они смогут вылечить и вернуть в строй.
Однако сейчас, с ними возиться мне было недосуг. У меня другое, более важное дело намечалось. А потому, огляделся по сторонам, сообразил в какую сторону мне нужно идти, и скомандовал, повернув корпус к водителю:
— Камрад, останови. Я тут сойду.
— Тут? Зачем? Тебе нужна помощь, — забеспокоился водитель.
— Это потом. Сейчас есть более важная миссия. И она требует немедленного решения. Мне нужно доложить о результатах разведки командиру. Он находится невдалеке отсюда. Я знаю где. Так что, остановись.
— Нет-нет, сначала госпиталь.
— Нет-да, сначала командир. Вы видите, наши войска встали? От моего донесения зависит судьба этой операции и вообще всего наступления нашей дивизии. Поэтому — госпиталь потом!
— Так это тебе в штаб полка надо?
Услышав это притягательное во всех отношениях слово, я сразу же навострил уши и закивал.
— Надо. Очень надо. А где он, кстати, сейчас располагается?
— Рядом с больницей, в здании школы.
— А, ну точно! Как я мог забыть⁈ Хотя сами видите, в каком я состоянии. Еле-еле имя своё сумел вспомнить. Но вам всё равно огромное спасибо, что напомнили. Обязательно туда зайду. Вот только непосредственно своему командиру доложу и сразу же наведаюсь в штаб. Думаю, они мне там будут рады, — пообещал я.
— Но как ты пойдёшь на доклад? Ты же еле-еле ходишь, — продолжил беспокоиться сидевший за рулём.
Второй же то ли съязвил, то ли сказал истинную правду:
— На тебе же лица нет. Куда ты пойдёшь в таком виде⁈ Давай в госпиталь⁈
Не стал его за это убивать прямо здесь и сейчас, а просто настоял на своём:
— А я сказал: сначала выполню приказ командира! Но вы не волнуйтесь. Я, как дело сделаю, то сразу выполню свои обещания, сначала штаб, а потом и госпиталь. Только вы мне не сказали, где это медучреждение находится?
Водитель остановил мотоцикл, показал рукой направление в сторону центра и сказал:
— В не разрушенном крыле местной больницы.
О том, что там я уже бывал, говорить фрицам не стал. Просто кивнул на прощание и, развернувшись, направился к зданию, в котором я ранее приметил наблюдательный пункт.
Санитары постояли с минуту, вероятно провожая меня взглядами, а затем двигатель удивительного транспортного средства зарычал и они поехали по своим делам, вероятно вновь к броду.
Ну а я, убедившись, что они скрылись из вида, нырнул в ближайший двор. Там прошёл мимо нескольких домов, обошёл двухэтажное строение, что располагалось рядом, и оказался невдалеке от дома, где засел наводчик.
Здание было почти целое, однако окна в нём в большинстве своём были разбиты, а сами оконные проёмы и рамы в них повреждены. Вероятно, это были последствия разрывов снарядов или бомб.
До дверей, ведущих внутрь здания, мне нужно было пройти около двадцати метров. Подъездных дверей на месте не было. Их жалкие остатки валялись метрах в пяти от входа.
Так как я точно знал, что корректировщик огня находится именно в этом здании, то напрямую идти туда было слишком опасно.
«Наверняка, этот наводчик там находится не один. Скорее всего, у него ещё есть, как минимум, один помощник, который подсказывает и помогает не только отслеживать происходящее на поле боя, но и корректировать», — предположил я.
Более того, помня, что некоторые снайперы для своей безопасности, во время «охоты» минируют подходы к месту своей лёжки, решил быть максимально осторожным. Конечно же, корректировщик снайпером в обычном понимании этого слова мог и не быть, но вот обезопасить себя, от нежданных и непрошеных гостей, вполне мог. И потому, тупо зайти в подъезд через парадный вход и получить взрыв гранаты, которая была на растяжки, было бы верхом легкомыслия с моей стороны. Слишком серьёзное дело я собирался осуществить, чтобы вот так понапрасну потерять жизнь.
И нужно сказать, в своей подозрительности, я оказался прав. Не став заходить в подъезд напрямую, а подошёл к разбитым окнам первого этажа и через одно из них проник в квартиру.
В ней, как и положено, в этой ситуации был полный разгром. Мебель была раскурочена, двери шкафов открыты, вещи бывших хозяев валялись на полу.
Но не это меня насторожило. А два голоса, которые не громко разговаривали на немецком. Стараясь не шуметь, затаив дыхание и держа наготове оружие, вышел в коридор. Когда я забрался в эту квартиру, то я оказался в спальной комнате. Доносившееся же голоса были слышны с противоположной части квартиры, где, скорее всего, находилась кухня. Меня с тем помещением, где были немцы разделял имеющий около шести метров длинны, коридор.
Судя по голосам, что доносились до меня, говорили двое. Обсуждали военную обстановку. Один, чей голос мне казался старше, чем у его собеседника, уверял, что после падения Чудова, их полк в частности, и дивизия в целом, повернёт на Север и пойдёт на штурм Ленинграда. Молодой же, категорически отвергал это предположение, ссылаясь на фюрера, который недвусмысленно обещал уже вскоре взять Москву.
Спорщики негромко, но убедительно спорили, а я стоял перед дилеммой. Было очевидным, что эта двойка не просто так забралась в квартиру, а является охранением корректировщика, который находится на третьем этаже. И сама суть этой дилеммы была в вопросе: «Что с ними делать?»
С одной стороны, их можно просто обойти. Вылезти на улицу, и забраться в дом через соседнюю квартиру. Ну а затем действовать по плану: проникнуть наверх и заняться наводчиком. Причём постараться это сделать так, чтобы эта охрана так ничего и не узнала.
Но в этом и была проблема. Ведь было абсолютно неизвестно, как там наверху всё сложится.
«Вдруг, например, получится так, что я там шум подниму. И тогда, прибежавшая на этот шум с первого этажа охрана, будет там совершенно лишней. Следовательно, как ни крути, а их мне нужно ликвидировать, — принял однозначное решение я, автоматом придя к очередному вопросу: — И как мне это сделать бесшумно? Ведь шум отсюда может донестись до ушей наводчика, и он поднимет тревогу. Тогда, как мне уничтожить противника не поднимая переполох? С шумом-то их завалить можно легко. Вышел с пистолетом наготове и расстрелял всех, кто есть в помещении. Сколько их там? Двое или больше? Не важно. Думаю, обоймы ТТ вполне хватит, чтобы положить всех, кто там есть. Но, вот в том-то и дело, что стрелять нельзя. Стрельба, это шум. А шум мне не нужен и противника я должен уничтожить без стрельбы. А это уже сложнее».
