Десятое Блаженство (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Кряхтя, Стив выбрался наружу на подгибавшихся ногах, стараясь не производить лишнего шума, и с усилием открыл дверцу соседнего рефрижератора, откуда на него дико глянула Юдит с побелевшим, как бумага, лицом.
— Я больше никогда, никогда не пойду на такое! — клятвенно прошептала она. — К-как в могиле!
— Зато сработало, — шикнул Стивен, помогая девушке выбраться. — Даже не верится… Эти же сновали между холодильников, и не сообразили заглянуть внутрь!
— Сила привычки… — простонала, разминая спину, Юдит, и озлилась в нетерпенье: — Что ты там ищешь? Они возвращаются!
Фокс нашарил большой нож для резки мяса.
— Вот! — возвестил он. — Ходу!
Откуда-то неслись крики, но беглецы первыми домчались до парковки. Стивен с размаху проколол шину облупленного пикапа, затем, с пронзительным шипеньем, осел набок синий «Шевроле» с разводами грязи на стеклах. Девушка юркнула в белый «Фиат» с помятым задком — крышка багажника закрывалась, оставляя широкую косую щель и дребезжа на ходу.
— Стивен!
Охранники мчались наперерез, крича во все горло. В воздух хлестнула очередь из «Узи».
— Да, да… — суетливо бормотал Фокс, ныряя в «Фиат» и заводя мотор. Легкая машинка рванулась вперед, юзом на пыльную дорогу, прочь от лагеря…
Крупным планом: смятенное, потное лицо Стивена.
— Стоп! Снято!
Я длинно выдохнул, и покачал головой. Надо же… Мне довелось реально переживать за этих балбесов! Комический триллер…
Рита тихонько подкралась и обняла сзади.
— Ну, как?
Я накрыл ее нежные ладоши своей грубой пятерней.
— Помнится, ты рассказывала как-то, что на съемках проживаешь несколько жизней…
— Понял? — ненаглядная сильней притиснула меня.
— Доходит помаленьку…
Рита рассмеялась, и полезла целоваться.
Там же, позже
— Оле-ег! — голос Руты звучал жалобно, даже надрывно.
— Я здесь, Юдифь моя! — пылко отозвался «Стивен».
— Олег! — Шимшони молитвенно сложила ладони. — Пожалуйста! Очень тебя прошу — избавь нашу палатку от членистоногих!
— От меня⁈ — игриво ужаснулся Видов.
— Ну, Оле-ежа! Я из-за этой паукообразной гадости спать не могу! Всё кажется, что они по мне ползают!
— Приказ понял! — браво ответил Олег, входя в роль «Тимошкина»…
…Солнце давно село, скрылось за окоемом небес. Угасли закатные краски, и весь видимый мир поглотила тьма. Земля словно соприкоснулась с открытым космосом, а ночная пустыня подыгрывала неуютному впечатлению, остужая воздух.
Самое приятное время — уже не жарко, а холод подступает медленно, словно украдкой. Истомленное зноем тело как будто радуется зябкому ветерку. А вот и первый костер запалили — теплые тона огня отражаются белыми кабинами грузовиков и коробчатыми кунгами. Классика!
Глубокомысленно почесав нос, красный от загара, Видов вооружился веником, в другую руку взял совок, как щит, и решительно просунулся в палатку.
— Да будет свет… — забормотал Олег, щелкая тумблером на свисавшем проводе.
Желтых скорпионов на полу было немного, штук пять, и они очень шустро, по-тараканьи, разбегались, прячась от яркого электрического накала.
— Та-ак… — сумрачно протянул Видов. — Суду всё ясно…
Пауки и скорпионы были единственными существами, которых боялась Рута. А эта, желтая порода — самая ядовитая.
Олег поморщился. Просто им палатка старая досталась. Или с дырами… Вроде бы он всё зашил, залатал, заклеил скотчем, а вот, поди ж ты!
Оставив веник с совком у входа, Видов грузной трусцой побежал к Алону. Спецназовец обнаружился на стоянке — он сидел на подножке джипа, и ловко игрался с ножом — подкидывал блестящее орудие убийства, закручивая в три оборота, и ухватывал точно за рукоятку.
— Ури, выручай! Прибор ночного видения найдется?
— А как же! — бодро откликнулся Алон, и утишил голос: — Аня Самохина и… эта… бразильяночка…
— Марина-Сильва? — понятливо улыбнулся Олег.
— Вот-вот! Они обе встают по ночам и вылезают из палатки подышать… В одних маечках, по пояс! А в ПНВ их хоро-ошо видать, только в черно-белом изображении! Так что… Бери, но ненадолго!
— Понял! — со смешком ответил Видов, соображая, не выглядывает ли Рута подышать ночами…
Напялив шлем, Олег отрегулировал камеру «Эльбит» и выбрал режим «тепловых очков». Он будто прозрел — кромешная тьма вокруг рассеялась, окрашенная в «лунные» тона. Все перепады серого и черного!
Сориентировавшись, Видов бесстрашно шагнул в палатку. А скорпионы будто поджидали его — они еле пошевеливались, переползая на несколько сантиметров и замирая, воинственно подкручивая хвост.
— Я вот вам сейчас попозирую! — мстительно зашептал актер в интонациях Стивена. Поведя головой, он разглядел пустую двухлитровую банку из-под сока — Рута использовала ее как вазу.
«Годится!»
Вытянув засохший букет тюльпанов, Видов подгреб ближайшего скорпиона совком — и скинул его в банку. Второго… Третьего… Пятого… Все? А фиг там…
Став на колени, Олег пошарил веником под топчаном. Выбежал здоровенный экземпляр, в палец длиной.
— Иди сюда, зараза!
И в банке закопошились шесть арахноидов, путаясь ногами и хвостами. Правда, говорят, что у скорпиона не хвост вовсе, а вытянутое брюшко, но какая, к черту, разница? Всё одно — мерзость…
Победно улыбаясь, Видов тщательно застегнул полог, и отправился за холм — не выпускать же клешнятую братию рядом с палатками.
По ту сторону холма стыла ночь — огонь костра или свет фар не затмевал дисплей тепловизора. Олег вытряс членистоногих, и огляделся.
В сторонке, на песчаной возвышенности, стояли «три грации» — Рита, Инна и Наташа. Даже красотка Самохина признавала, что прозвище заслужено не зря — внешние данные прекрасной троицы могли растревожить любую мужскую натуру. Особенно Талия… А Рита и вовсе великолепна! Куда той Лолло!
Видов оценивающе пригляделся к Инне. Дворская не слишком уступала Наталье… Олег прерывисто вздохнул, вспомнив упругую податливость Инкиного четвертого размера.
Он беспокойно прислушался к себе. Да нет, ревнивое чувство потери не зудит в нем — Рута полностью, через край заместила Инну.
И лишь теперь Видов удивился. Женщины толклись на маленьком пятачке, жались друг к другу, а в их узком кругу будто калился невидимый огонь, подсвечивая эталонные, броские лица.
Поспешно сняв шлем, Олег погрузился в полную тьму, лишь голоса достигали ушей:
— Вон Большая Медведица! — мелодично измолвила Ната. — А вон — Кассиопея, она как буква «М»!
— А Южный Крест где? — вопросила Инна.
— В Южном полушарии! — хихикнула Рита.
«Три грации» любовались звездами. В пустыне светила казались крупнее и ярче — вселенная смахнула атмосферу, как пену с волны, и приникла к Земле бесконечной чернотой, жонглируя огненными шарами материи…
Видов снова нахлобучил шлем. Ах, вот в чем дело… Светилось украшение на груди у Талии — четыре камешка, покачиваясь, сияли, как маленькие фонарики.
— Товарищи женщины! — бодро окликнул «граций» Олег. — Поздравьте меня, я сделал открытие!
— Да-а? — смешливо затянула Наталья. — Ты нашел новую звезду на небе?
— Хех! Мне и тех, что на Земле, достаточно! Вон, вас тут целое созвездие…
— А Рута? — коварно пропела Инна.
— А где ты видишь Руту? — парировал Видов. — Талия, твоя подвеска светится в инфракрасе, как разогретый утюг!
— Это тепло ее пышных грудей… — томным голосом продекламировала Дворская.
— Ой, да ну тебя! — нетерпеливо отмахнулся мужчина. — Рит, примерь.
— Что? А ты где?
— Держи, — Олег снял шлем, — тут тепловизор.
— А-а… — со второй попытки Гарина напялила увесистую каску. — Ух, ты… Всё видать! Наташ! А в самом деле… Светятся! Серые камни! Нет, правда. Да ярко так! И твое лицо видать, и на Инкино свет падает!
— Да ну… — недоверчиво затянула Ивернева. — С чего бы им светиться?
— Фома неверующая! Инна, глянь!
