Семь. Гордыня (СИ) - Морале А.

* * *

Высокий, седой, но ещё крепкий и властный мужчина расхаживал по своему кабинету, держа в руках плеть.

— Как? — он остановился перед девушкой, скромно сидящей на краю стула, и посмотрел ей в лицо. — Скажи мне, как в очередной раз ты умудрилась всё просрать?

— Не знаю, отец, — тихо произнесла блондинка.

— Я разработал план, просчитав всё до мелочей, устроил тебя в эту сраную академию, задействовал все свои старые связи и подкупил этого сраного ректора. Так как?

С последним высказыванием девушка была категорично не согласна. Ректора военной Академии подкупили явно не обещания отца, а самый банальный секс. Ладно, не самый банальный — старик был тем ещё извращенцем, но без него план отца застопорился бы уже на самом начальном этапе. Но своему драгоценному родителю она этого говорить, конечно же, не будет.

Он не кричал, не оскорблял и не брызжал слюной, он разговаривал почти шёпотом, и это пугало Екатерину больше всего. Уж лучше бы кричал, ругался и крушил мебель. Или избивал её. Разочаровать отца — для неё самое страшное, самое плохое наказание и проклятие.

— Не знаю, пап. Я делала всё, как ты говорил.

— Тогда почему ты до сих пор не замужем за Гордеевым или хотя бы за его сраным тупым сынком? Я изучил психологический портрет каждого, дал тебе чёткие указания, что и как делать, на каких струнах сыграть. Я всё сделал! Ты совсем дура⁈ Где ты напортачила?

Я! Я! Я! Такое впечатление, что он думал только о себе, и девушка, осознав это, непроизвольно поморщилась.

— Прости. Не знаю, — Катя обречённо опустила голову и сцепила руки до побелевших в костяшках пальцев.

— Ты спала с курсантом? — подозрительно спросил мужчина. — Ну! Чего заткнулась?

— Да, — призналась блондинка.

— Сука! Я же запретил! Никакого секса с проходными персонажами! Дура! Гордеев-старший был нашей целью, не его сын! Ты должна была беречь себя для него. Неужели нельзя немного потерпеть⁈ Да что у тебя за ненасытная похотливая дырка между ног⁈

— Не знаю, как так вышло. Он выглядел таким потерянным и жалким… Я хотела утешить его.

— Один раз?

— Что?

— Один раз трахнулась с ним? Один раз утешила?

— Нет…

— Сука! — прошипел он. — Рассказывай всё по порядку, в деталях, может, ещё можно что-то исправить. Сначала ты трахнулась с младшим, пару раз или…

— Постоянно, — выпалила Катя на одном дыхании, словно кинувшись в омут с головой, и упрямо посмотрела в лицо отца. — Последние полгода мы трахались постоянно. Иногда после занятий, иногда на перерыве, очень часто во время наших сеансов психотерапии, в моём кабинете. В кабинете было приятнее всего!

— То есть, ты жила полноценной половой жизнью… — сделал вывод отец Кати. — Ладно. Дальше? Ты трахнулась с Гордеевым-старшим. А потом снова с младшим? Ты их меняла как перчатки?

— Нет, — девушка задумалась. — После старшего у меня ни разу не было секса с младшим. Словно… Словно он знал и избегал меня.

— Он знал, — уверенно кивнул отец.

— Ты думаешь? Но его поведение и отношение ко мне не изменилось.

— Он знал! Дура! Он тебя использовал! — выкрикнул мужчина в лицо дочери и тут же взял себя в руки. — А что со старшим? Он легко пошёл на контакт?

— Очень легко.

— И как часто?

— Очень. Михаил втянулся в игру и иногда принуждал меня к сексу. Думал, что принуждает, — поправилась блондинка.

— Как вы расстались? Какие слова были сказаны?

— Мы не расставались. Просто… Мне вызвали машину, посадили и, ничего не объяснив, выпроводили из поместья.

— Кто? Младший или старший?

— Не знаю. Старший, наверное. Алекса не было дома.

— Дура! Ладно, ещё не всё потеряно, разыграем ещё одну пьеску. У нас есть ещё одна козырная карта. Но прежде… Задирай юбку и снимай трусы, ты должна понести заслуженное наказание. Как же я устал от тебя и от твоей тупости…

— Но ты говорил, больше не будешь бить, — девушка послушно поднялась со стула и, с надеждой в испуганных глазах, посмотрела на отца.

— Я? Точно… — он зло выругался. — Ты же от этого получаешь удовольствие… Дрянь!

Мужчина кинул плеть на стол, внимательно посмотрел на дочь, покачал головой и снова взял орудие экзекуции в руку.

— В этот раз я сделаю так, что ты запомнишь этот урок надолго. Сто ударов! Как тебе такое?

— Не нужно… папа… Пожалуйста! Я столько не выдержу, правда!

— Сто двадцать! — он посмотрел в глаза дочери с ненавистью, и девушка под его пристальным взглядом послушно стянула трусики, повернулась задом и приняла покорную позу для наказания.

В тишине кабинета успело прозвучать два хлёстких удара, прежде чем входная дверь тихонько приоткрылись и в неё бесшумно проскользнул высокий, симпатичный молодой человек в строгом деловом костюме.

— Забавные в вашей семье развлечения, Антон Павлович, — произнёс Алексей, тщательно прикрыв за собой дверь. — Вам не кажется, что ваша дочь уже переросла это? Ей не семь лет. Наказывать таким образом — это прерогатива её мужа или партнёра, но никак не отца.

Катя обернулась, встретилась взглядом со своим женихом и стыдливо опустила глаза в пол. Сейчас она пребывала не в лучшем виде: задратая юбка, спущенные до щиколоток тоненькие трусики, голая задница, из глаз катятся слёзы, на правой ягодице аллели два красных рубца.

— О! Алекс, мой будущий зять. Я рад тебя видеть! — радостно воскликнул отец Кати. — А я тут дочь воспитываю. Ты прав, она взрослая, но ума как у школьницы. Вот как прикажешь дурь из её головы выбивать? Если она тебя обидела чем-то, то это не со зла, поверь.

— Выйди, — коротко приказал Алексей девушке. — Нам нужно поговорить с твоим родителем.

Катя растерянно натянула трусики и торопливо вышла из кабинета, оставив мужчин наедине.

— Когда там уже ваша свадьба, мой дорогой зятёк? Я устал в одиночку тянуть это ярмо. Ты муж, ты и воспитывай её, — шутливо хмыкнул Антон Павлович, прошёл за свой стол, вальяжно уселся в большое кожаное кресло и приглашающе указал Алексу в кресло напротив. — Присаживайся, поговорим обо всём, обсудим детали.

— Боюсь, господин Мамонтов, свадьбы не будет, — пожал Гордеев-младший плечами, проигнорировав приглашение сесть в кресло.

— Что⁈ — театрально возмутился и удивился отец Кати. — Почему, Алекс?

— Ваша дочь оказалась слабой на передок, — вздохнул Алексей.

— Да что ты говоришь⁈ Как так?

— Мамонтов, хватит изображать дурачка. Я всё знаю.

— Что всё? Я не понимаю, о чём ты, — хозяин кабинета нахмурился.

Алекс не спеша прошёлся по кабинету. Проверил пальцем пыль на книжной полке, вытащил одну из книг, внимательно изучил корешок, хмыкнул и поставил её на место, сунул руку выше, что-то достал и пошёл дальше. Остановился у картины, поправил её и снова что-то снял с рамки, сунув в карман брюк. Подошёл вплотную к хозяину кабинета, внимательно посмотрел на него и коротко приказал:

— Отодвинься.

Мамонтов послушно убрал руки со стола и сдвинул коленки вбок. Молодой человек прошёлся рукой под столешницей, что-то поскрёб там пальцем, выудил тонкую самоклеящуюся полоску под цвет мебели с небольшим, едва заметным бугорком, и демонстративно кинул её на стол.

— И давно ты прослушиваешь меня? — нахмурившись, поинтересовался отец Катерины.

— Давно. Как только твоя дочь пришла работать в военную академию и принялась строить мне глазки. У нас этих штук в учебке очень много, мы как-то сдавали тест по прослушке, незаметному внедрению и обнаружению. А эти штучки такие маленькие — постоянно теряются, постоянно куда-то пропадают…

— Я ведь могу засудить тебя и твоего отца за это. У меня ещё остались связи на верхах.

— Нет у тебя никаких связей, Антон Палыч, — вздохнул Алексей. — Да если бы и были, мне на это глубоко насрать.

— И что теперь?

— Ничего. Ты умрёшь, как и твоя дочь. Вы больше мне не нужны.

Бесшумный выстрел в висок разнёс Мамонтову половину затылка, забрызгав противоположную стену грязно-серой массой. Алекс бережно подхватил голову мужчины, уложил на стол, вложил пистолет в мёртвую руку, и отошёл в центр кабинета. Ещё раз задумчиво огляделся, развернулся и вышел. Дело сделано.