Иэн Бэнкс - Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)
– И ты не хочешь узнать зачем, Чераденин? – спросила она.
Он хотел было сделать жест, равнозначный пожатию плечами, и уже дернул рукой, но потом передумал.
– Гмм, ну да. Так зачем, Дизиэт? – вздохнул он.
– На Воэренхуце наметилось противостояние двух групп. Та, которая сейчас взяла верх, собирается взять курс на масштабное приспособление планеты к обитанию людей…
– Что-то вроде, – он рыгнул, – переделки экстерьера планеты?
Сма на мгновение закрыла глаза.
– Да, примерно. Называй это как хочешь, но, мягко говоря, это грозит тяжелыми последствиями для экологии. Эти люди – они называют себя Гуманистами – хотят ввести, ко всему прочему, подвижную шкалу прав для разумных существ, что при достаточной военной мощи позволит им захватывать любые миры, населенные мыслящими обитателями. Сейчас там идет несколько локальных конфликтов, и любой может перерасти в большую войну. Гуманисты в какой-то мере поощряют все это, ведь войны вроде бы подтверждают их тезис о том, что Скопление перенаселено и необходимо искать новые планеты, пригодные для обитания.
– А еще, – добавил Скаффен-Амтискав, – они отказываются считать машинный разум полноценным. Тамошние компьютеры пока обладают лишь протосознанием, и эти люди утверждают, что только субъективный человеческий опыт имеет истинную ценность. Органофашисты.
– Понятно. – Закалве кивнул, на лице его появилось озабоченное выражение. – И вы хотите, чтобы старина Бейчи оказался в одной упряжке с этими ребятами… Гуманистами, верно?
– Чераденин!
Сма нахмурилась, а поля Скаффен-Амтискава, казалось, стали ледяными. Закалве уязвлено посмотрел на нее:
– Но ведь они называются Гуманистами!
– Это лишь название, Закалве.
– Названия важны, – сказал он, причем, судя по всему, серьезно.
– Они так себя называют, но от этого вовсе не становятся хорошими парнями.
– Ну ладно. – Он ухмыльнулся, глядя на Сма, и попытался напустить на себя деловой вид. – Вы хотите, чтобы Бейчи склонил чашу весов на другую сторону, как в прошлый раз?
– Да.
– Отлично. Похоже, это будет нетрудно. Никаких игр в солдатики?
– Никаких игр в солдатики.
– Ладно, – кивнул Закалве.
– Кажется, я явственно слышу скрип, – пробормотал Скаффен-Амтискав.
– Отправляйте подтверждение, – велела ему Сма.
– Хорошо. Подтверждение отправлено. – Он выразил свое одобрение впечатляющими переливами ауры. – Только вы уж не передумайте.
– Одна лишь мысль о необходимости быть в вашем обществе, Скаффен-Амтискав, могла бы заставить меня отказаться от полета на Воэренхуц с прекрасной госпожой Сма. – Он кинул озабоченный взгляд на женщину. – Ты ведь летишь, я надеюсь.
Сма кивнула и отхлебнула из своего стакана. Служанка тем временем поставила несколько маленьких блюд на столик между гамаками.
– Значит, вот просто так, Закалве? – спросила она, когда служанка ушла.
– Что «просто так», Дизиэт? – улыбнулся он, держа стакан у самых губ.
– Улетаешь спустя сколько?… Пять лет. Строил свою империю и планы, как сделать мир безопаснее, использовал наши технологии, пытался применять наши методы… И ты готов бросить все, сколько бы времени ни потребовало новое дело? Черт возьми, ты сказал «да», еще не зная, что речь идет о Воэренхуце. А если бы речь шла о другом конце галактики? Где-нибудь в Облачностях? Ты мог бы, не зная того, подписаться на путешествие длиной в четыре года.
– Я люблю долгие путешествия.
Некоторое время Сма смотрела в его глаза: перед ней был спокойный человек, полный жизненной силы. При виде его на ум приходили слова «энергия» и «жизнерадостность». Сма почувствовала к этому человеку подспудное отвращение. Закалве пожал плечами и положил в рот какой-то плод с одного из блюд.
– И потом, за моими владениями присмотрят до моего возвращения. Станут распоряжаться ими по доверенности.
– Если будет к чему возвращаться, – заметил Скаффен-Амтискав.
– Конечно будет, – сказал Закалве, выплевывая косточку поверх стены веранды. – Эти люди любят говорить о войне, но они не самоубийцы.
– Ну, тогда все в порядке, – отворачиваясь, сказал автономник.
Закалве улыбнулся в ответ на эти слова и кивнул на нетронутое блюдо, стоявшее перед Сма.
– Ты не голодна, Дизиэт?
– Потеряла аппетит.
Он качнул гамак, выпрыгнул из него и потер рука об руку.
– Пойдем искупаемся.
Сма наблюдала за тем, как он пытается поймать рыбу из маленького пруда, бродя по воде в своих длинных шортах. Она уже искупалась – в трусах.
Закалве нагнулся – весь внимание – и принялся сосредоточенно вглядываться в воду, где отражалось его лицо. Казалось, он говорит со своим двойником.
– Знаешь, ты по-прежнему отлично выглядишь. Надеюсь, это тебе льстит.
Сма продолжала вытираться.
– Я слишком стара для лести, Закалве.
– Чепуха, – рассмеялся Закалве; вода зарябила у него подо ртом. Он сурово нахмурился и медленно погрузил руки в воду.
Сма видела, как он сосредоточен; руки мужчины тем временем уходили все глубже под воду, отражаясь в ней.
Закалве снова улыбнулся, сощурившись. Руки его замерли, погруженные глубоко под воду. Он облизнул губы.
Резко дернув руками, он испустил радостный крик, сложил ладони чашечкой, вытащил их из воды и подошел к Сма: та сидела у груды камней. Широко ухмыляясь, он протягивал к ней руки – мол, погляди. Она привстала и увидела, как в его ладонях бьется маленькая рыбка – блестящая, цветастая, пестрая, сине-зелено-красно-золотая вспышка. Закалве вновь удобно устроился на камне, и Сма нахмурилась.
– А теперь верни ее туда, где взял. И чтобы все осталось, как было, Чераденин.
Лицо его погрустнело. Сма хотела было сказать ему еще два-три слова, не столь резких, но тут Закалве снова ухмыльнулся и бросил рыбку в пруд.
– Как будто я мог сделать что-то еще.
Он подошел к ней и сел на соседний камень.
Сма посмотрела в сторону моря. Автономник тоже расположился на берегу, но чуть дальше – метрах в десяти. Она тщательно пригладила темные волоски на своих предплечьях – так, чтобы те прилегали к коже.
– Зачем ты сделал все это, Закалве?
Он пожал плечами.
– Зачем я дал эликсир молодости нашим славным вождям? В то время это казалось хорошей идеей, – беззаботно признался он. – Не знаю. Я думал, это возможно. Я решил, что вмешаться – это далеко не так сложно, как считаете вы. Если человек имеет разумный план действий и не заинтересован в собственном возвеличивании…
Он пожал плечами и посмотрел на женщину.
– Из этого еще может что-то получиться, – заявил он. – Заранее сказать трудно.
– Ничего не получится, Закалве. Ты оставляешь нам здесь черт знает что.
– Ага, – кивнул он. – Значит, вы не останетесь в стороне. Я так и думал.
– Думаю, нам так или иначе придется это сделать.
– Желаю удачи.
– Удача… – начала было Сма, но потом замолкла и провела пятерней по влажным волосам.
– Меня ждут неприятности, Дизиэт?
– Из-за этого?
– Да. И еще из-за ножевой ракеты. Ты слышала о ракете?
– Слышала. – Она покачала головой. – Вряд ли неприятностей будет больше, чем обычно. А обычно неприятности у тебя возникают просто потому, что ты – это ты, Чераденин.
Он улыбнулся.
– Ненавижу эту… толерантность людей Культуры.
– Ну, – сказала Сма, натягивая через голову блузку, – так каковы твои условия?
– Без платы не обойдется, да? – Он рассмеялся. – За вычетом омоложения… то же, что и в прошлый раз. Плюс на десять процентов больше свободно конвертируемых.
– Именно то же, что и в прошлый раз?
Сма печально посмотрела на него, качая головой; ее мокрые длинные волосы колыхались в такт. Закалве кивнул:
– Именно.
– Ты идиот, Закалве.
– Не оставляю попыток.
– Все будет как раньше.
– Этого никто не может знать.
– Я могу предполагать.
– А я могу надеяться. Слушай, Диз, это мой бизнес, и если ты хочешь, чтобы я полетел с тобой, то должна согласиться на это. Так?
– Так.
Он подозрительно посмотрел на нее:
– Вы по-прежнему знаете, где она?
Сма кивнула:
– Да, знаем.
– Значит, договорились?
Она пожала плечами и перевела взгляд в сторону моря:
– Да-да, договорились. Просто я думаю, что ты не прав. Мне кажется, не надо тебе больше встречаться с ней. – Она заглянула ему в глаза. – Это совет.
Закалве встал и отряхнул песок с ног.
– Я его запомню.
Они пошли назад, к зданиям и спокойному озерцу в центре острова. Сма села на стенку, дожидаясь, когда Закалве попрощается со всеми. Она прислушалась – не донесется ли плач или шум скандала, – но ничего не услышала.
Ветер легонько поигрывал ее волосами. Удивительно, но, несмотря ни на что, ей было тепло и хорошо. Вокруг стоял запах высоких деревьев, а их подрагивающие тени создавали иллюзию, будто с порывами ветра земля колеблется и покрывается рябью, как ярко-темная вода в лагуне. Сма закрыла глаза, и звуки пришли к ней, как преданные домашние зверьки, стали тыкаться мордой ей в уши: шелест крон, вроде шороха подошв сошедшихся в танце усталых любовников; плеск волн, что перекатывались через скалы и ласкали золотой песок; совсем незнакомые звуки.
