Михаил МЕДВЕДЕВ - КОНТРОЛЬНОЕ ВТОРЖЕНИЕ
— Мне – это кому? – Брыгсин напрягся. – Светозару Ломакину?
— Петру Васнецову интересно, почему вы считаете его подонком и мерзавцем?
Старик прерывисто вздохнул и посмотрел на меня исподлобья.
— Можно подумать, не знаешь, – проскрипел он.
— Нет, – с детской искренностью сказал я. – Не знаю. Я час назад заново родился. Титов отнял у меня память и вернул ее только сегодня. У меня есть подозрение, что вернул не полностью.
— На твоей совести чудовищное преступление, товарищ Васнецов, – прохрипел Брыгсин. – Когда-нибудь я заставлю тебя вспомнить про Мехико.
— Мехико? Атомная бомбардировка была вполне оправданна, и вам это известно.
— Нет! – прохрипел старик. – Ты лично несешь ответственность за гибель миллионов людей.
— Ложь! – крикнул я и попытался вскочить, но надежный крепеж не дал мне даже пошевелиться.
— Косметолог доставлен! – Данилюк оттеснил плечом Брыгсина и подвел к моей лежанке женщину.
Разговор пришлось прервать. Все мое внимание обратилось на косметолога. В ее облике присутствовало что-то нечеловеческое. Что-то искусственное, будто ожила восковая фигура или скульптура, в которой была очень точно отражена форма, но полностью отсутствовало содержание.
— Объект готовится ко сну, – голос из динамиков прозвучал с тошнотворным спокойствием и бесстрастностью.
— Какова моя задача? – коротко спросила женщина, и фривольная татуировка на ее щеке начала переливаться всеми цветами радуги.
С косметологом явно что-то было не в порядке. Какая-то ошибка не позволяла воспринимать ее как индивидуальность. Казалось, что ее собрали из неподходящих друг к другу кусков и, отчаявшись подогнать их, оставили все как есть. Возможно, ее профессия мало соответствовала четкому вопросу: «какова моя задача?» А может, весь ее облик не гармонировал с военной выправкой? Я предпочитаю иметь дело с цельными натурами.
То есть, если рисуешь на своей роже знак любительницы анального секса и пишешь по-французски «Возьми меня сзади без спросу», то и ведешь себя соответственно, а тут: «какова моя задача».
— Он очень тяжелый, нужно срочно снизить его вес. – Данилюк скользнул взглядом по татуировке и неодобрительно поморщился.
— На сколько? – деловито осведомилась косметолог. – И за какой срок?
— Килограммов на десять за полчаса.
— На десять килограммов за полчаса? – спокойно переспросила она и внимательно посмотрела на Данилюка, не шутит ли. – Это невозможно!
— Ну не за полчаса, – смягчил тот свои требования. – Пусть за два. В самом крайнем случае, можем дать вам часа четыре.
— О чем вы говорите? – женщина нахмурилась. – У него совсем нет жировой прослойки. Что я буду сжигать? Вы посмотрите на этого красавчика. Сплошные мускулы. Вы хотите, чтобы я применила интенсивное истощение?
— Да. – Данилюк отрешенно посмотрел сквозь нее. – Именно так.
— Я отказываюсь. Это убийство. Я напишу на вас докладную в Комитет по нравственности. – Дама оказалась не только поклонницей экзотического секса, но и любительницей поскандалить.
— Если вы откажетесь, то пойдете под суд за предательство интересов Человечества. – Данилюк запальчиво топнул ногой. – Я не шучу! Пожизненное клеймо врага человеческой расы вам гарантировано.
— Арестовывайте! Судите! Клеймите! – Женщина встряхнула волосами и, кажется, стала немного моложе и выше ростом.
— Вы не можете игнорировать указ Верховного, – вмешался в спор Брыгсин.
Он дрожал от злости. Этакий шипящий, брызжущий слюной стручок. Еще одно слово, и взорвется, забрызгав окружающих омерзительно воняющими кишками.
— Свяжитесь с ним, и он подтвердит наши полномочия! – скворчал старик. – Свяжитесь немедленно! У меня есть желание и возможность противодействовать любым проявлениям неповиновения! Я прикажу вас арестовать!
— Арестовывайте. – Женщина расправила плечи с таким видом, будто ее уже поставили к стенке. – Интенсивное истощение приведет к смерти этого человека. Нет таких законов, которые вынудили бы меня сделать подобное. А если есть, то лучше убейте меня сразу. Я не хочу жить в обществе, где законом разрешено убивать.
«А ведь старушка еще Детройт штурмовала, – неожиданно подумал я. – Возможно, моя ровесница».
— Объект ложится спать, – сообщил из динамика все тот же голос, лишенный эмоций.
— Не препираться! – взвизгнул Данилюк. – Если мы сегодня не справимся с поставленной задачей, нас никто не осудит. Как вы это не понимаете? Мы все просто погибнем! И общество, где законом запрещено убивать, и вы вместе со своими дебильными заскоками, и…
— Не кричите на меня! – взвилась косметолог. – Унижать меня вы не имеете права. Мы живем в цивилизованном мире.
— Немедленно звоните Золину, – рявкнул Брыгсин. – Или я вызову его сюда.
— Он…
— Звоните, я сказал! Я организовал вам необходимый допуск. Он ждет вашего звонка.
— Он не отвечает! – Железная мадам, судя по голосу, дала слабину, еще немного, и она развалится на звонкие чугунные осколки. – Я отказываюсь разговаривать с вами в таком тоне. Хам!
— Товарищ Данилюк, – громко прошептал Брыгсин. – Заставьте ее. Я беру всю ответственность на себя.
— Я ухожу. Вы оба сошли с ума. – Косметолог повернулась к двери, но Брыгсин преградил ей дорогу.
— Я вызываю милицию! – Женщина дотронулась пальцем до виска. – Вы не имеет права!
— Товарищ Данилюк, – укоризненно произнес Брыгсин.
— Товарищ Захарова, – высокий усач неожиданно успокоился, – еще одна минута промедления и я гарантирую вам серьезные проблемы.
Косметолог застыла на месте. Ее губы начали шевелиться. Похоже, она принимала телефонный звонок.
Спустя минуту на ее лице появились сосредоточенность и хладнокровная решимость. Она отпихнула в сторону Брыгсина и сделала шаг ко мне.
— Ты готов, солдат? – строго спросила она.
— Кажется, готов, – неуверенно ответил я.
Она открыла чемоданчик, услужливо поданный ей Брыгсиным, извлекла оттуда моток разноцветных проводов и, сжав их в кулак, поднесла к моему носу.
— Значит, так, солдат. Интенсивное истощение – это очень болезненная и опасная для здоровья операция. Ты можешь от нее отказаться. Никто и ничто не посмеет заставить тебя. Если ты воспротивишься, я смогу преодолеть прямой приказ Золина. Ну?
— Делайте свою работу, мадам, и не беспокойтесь обо мне, – я ободряюще улыбнулся. – Мне срочно нужно похудеть.
— Я подам на твои мышцы специальный закодированный сигнал, который нарушит взаимодействие нервных и мышечных тканей. Метаболизм ацетилхолина даст сбой. Ты понимаешь, чем это для тебя чревато?
— Прекратите подрывную агитацию, – возмутился Брыгсин. – Товарищ Данилюк, что происходит? Вы же получили приказ.
— Идите на хрен, юноша, – коротко ответила косметолог, и старик покраснел как рак. – Ты еще у папки в яйцах сидел, когда я американские танки жгла под Детройтом.
— Делайте свою работу, мадам, – твердо повторил я. – Человечество превыше всего.
— Дефицит нейромедиатора вызовет мышечную дистрофию, – зашипела она. – Если воздействие произвести в короткие сроки, у тебя есть шанс сдохнуть в страшных муках. Ничто тебя не спасет.
— Человечество превыше всего.
— Слава Человечеству, – сдалась она. – Готовься. Сейчас я настрою технику, и у тебя мясо вместе с дерьмом прямо через поры полезет.
— Ситуация изменилась. Остановитесь! – Все еще красный Брыгсин с рычанием вырвал провода из рук косметолога и швырнул их на пол. – Товарищ Захарова, вы свободны, – прохрипел он, отталкивая женщину в сторону. – Мы пока не нуждаемся в ваших услугах. Позднее я позвоню вам. Комитет по нравственности, с которым вы тайно связались, признал ваше поведение правильным. Вы будете поощрены. Я, как ответственный за данную операцию, буду наказан. Благодарю за службу. – Последняя фраза прозвучала как плевок.
— Служу Человечеству, – оскалилась Захарова и вполголоса добавила: – Старый козел.
Брыгсин обиженно поджал губы и сделал вид, что не расслышал оскорбления. Я же не успел поблагодарить ее, так быстро она покинула комнату. Своим ослиным упрямством эта женщина избавила меня от нескольких весьма неприятных минут. Такое не забывается. Если наш мир уцелеет, то я обязательно найду косметолога Захарову, чтобы сказать ей запоздалое «спасибо».
Брыгсин махнул рукой двум программистам, и они с похвальной для обитателей виртуального мира шустростью распутали мои конечности.
— Что случилось? – спросил я, слезая с ложа и растирая затекшие лодыжки.
К своему стыду, признаюсь, что, почувствовав под подошвами привычный мир, я испытал облегчение, недостойное спасителя Человечества.
— В черепе объекта обнаружено постороннее включение, – вздохнул Брыгсин. – Вот такенное, – он раздвинул в стороны руки, будто показывал пойманную на рыбалке щуку. – В случае межпространственного обмена вероятность летального исхода для тебя – 94 процента.
