Кейт Хьюит - Сладкий обман
Прижав руки к животу, она вдруг поняла, что давно не ощущала толчков – уже несколько часов. А она уже привыкла к этим забавным пинкам изнутри. Сейчас же по животу точно полоснули ножом, и затем возникло ощущение текущей жидкости. Марго в ужасе увидела, что вода под ней покраснела.
Глава 16
Лео вошел в дом около девяти вечера, но в квартире было пусто и тихо.
– Марго? – позвал он.
Он бросил ключи на столик, и вдруг его охватила паника. Неужели она ушла? Оставила его? Тут он понял, что, наверное, с самой свадьбы внутренне ожидал такого поворота событий. Опасался нового «нет».
– Марго! – крикнул он снова, но ответом вновь была звенящая тишина.
Просунув голову в спальню, он увидел пустую кровать, освещенную лампой. Платье и туфли валялись на полу.
Дверь ванной оказалась приоткрытой, и оттуда падал свет. Но царила тишина.
Он уже готов был повернуть обратно в спальню, когда услышал из ванной плеск воды. Лео замер на долю секунды, а затем в три шага пересек расстояние до ванной, открыл дверь и увидел Марго, лежащую в ванной, полной розовой воды, с откинутой головой и белым лицом.
– Марго! – крикнул он, и в этом крике прозвучала мольба, отчаяние. Нашарив телефон, он вытащил ее из ванной.
– Марго, – прошептал Лео.
Она открыла глаза и посмотрела на него. Лицо ее блестело, глаза лихорадочно горели.
– Я потеряла ребенка, так?
– Не знаю, – начал Лео, и тут Марго потеряла сознание.
Марго пришла в себя и обнаружила, что лежит на носилках. Двое медиков везли ее к машине, и паника овладела ею так, что она едва могла говорить.
– Мой малыш…
Один из них заверил, что ее везут в больницу, и Лео потянулся к ее руке. Его пальцы были холодными, как и у нее. Он тоже был испуган, думая, что происходит самое худшее.
Так было всегда, подумала Марго.
Всего лишь несколько часов назад она набралась смелости сказать Лео, что любит его. Теперь же все теряло смысл. Ничто уже не будет как прежде. Ее отношения с Лео не задались с самого начала, и, не будь ребенка, не было бы и свадьбы.
Но было невыносимо думать о потере сразу двоих, поэтому Марго заставила себя не думать ни о чем и спустя миг почувствовала пустоту, точно все чувства заморозили. Давно ей не приходилось прибегать к этому приему, и она думала, что больше никогда не придется этого делать.
Так же она заставляла себя справляться после смерти Аннелизы. Лишь так можно было выжить. И все же – это ничего не решало. И сейчас она не знала, что делать. Разве что оставаться вот так, не думая ни о чем и вытесняя все чувства и мысли.
Ей казалось, что она парит над машиной скорой помощи, наблюдая за суетой медиков, меряющих ее давление.
– Кровяное давление падает.
Они принялись искать пульс ребенка и нашли, но разговора было невозможно разобрать.
– Ребенок в опасности.
Какой ужасный момент. И у них лишь одно слово, чтобы его описать.
– Марго, Марго! – Лео держал ее руку, приблизив свое лицо к ее. – Все будет хорошо. Агапи му, я обещаю.
Эти слова означали «моя любовь». Однако Марго они сейчас не тронули.
– Ты не можешь этого пообещать, – сказала она и отвернулась.
Следующие несколько минут пролетели как один миг. Машина, завывая сиреной, припарковалась на другой стороне Ситэ – у одной из старейших больниц Парижа. Мимо этого красивого здания Марго не раз проходила, но внутри не была.
Сейчас же ее вкатили в операционную на каталке, и вокруг столпились врачи. Лео стоял за дверью, требуя, чтобы ему позволили войти. Врач спорил с ним.
Марго почувствовала, что теряет сознание, и одну руку приложила к животу, боясь, что сейчас отключится и потеряет эту драгоценную связь с малышом, которого она может и не увидеть.
– Мадам Маракайос. – Врач тронул ее за плечо. – У вас разрыв плаценты. Вы знаете, что это?
– Мой малыш умирает? – спросила Марго, с удивлением слыша свой голос, точно в замедленной съемке.
– Нужно делать кесарево сечение. Вы даете согласие?
– Но у меня всего двадцать семь недель.
– Это единственный шанс для ребенка, мадам, – сказал врач, и Марго кивнула.
Что еще оставалось?
Врачи принялись готовить ее к операции, а она лежала и плакала. Оказывается, невозможно было заморозить чувства.
И все же она не была удивлена. Так происходило всегда. Любишь кого-то – теряешь кого-то. Ее ребенок и Лео тоже ее покидают.
Последней мыслью Марго, когда ей надевали маску со снотворным, было: «Может, было бы лучше вообще не любить и не верить».
Глава 17
Лео неустанно мерил шагами зал ожидания, сжав руки в кулаки. В операционную его не пустили, и он чувствовал ярость, беспомощность и ужасный страх. Он не может потерять сына. Не может потерять Марго.
Жаль, что у него не хватило мужества признаться ей в своих чувствах. Он не смог произнести три коротких слова. Дурак.
Если она выберется, он во всем ей признается.
– Месье Маракайос? – позвал врач, по-прежнему одетый в хирургическую пижаму.
Лео сжал зубы и подскочил:
– Да, это я. У вас есть новости? Как моя жена?
– Ваши жена и сын в порядке, – тихо сказал доктор. – Но они очень слабы.
– Слабы?
– Ваша жена потеряла много крови. Она сейчас стабильна, но ей предстоит долгое выздоровление.
– А малыш? Мой сын?
Горло Лео точно сковало тисками, и он не мог больше говорить.
– Он в Неонатальном центре интенсивной терапии, – ответил врач. – Очень мал, и легкие не развились. Ему тоже предстоит остаться здесь на несколько недель.
Лео кивнул, не в силах говорить. Справившись с эмоциями, он наконец вымолвил:
– Прошу, я бы хотел увидеть жену.
Марго отвезли в частную палату, и она лежала в кровати с закрытыми глазами.
– Марго, – тихонько позвал он и прикоснулся к ее руке.
Она открыла глаза и посмотрела на него. Смотрела долго, но затем отвернулась.
Лео почувствовал слезы в глазах.
– Ты в порядке, и малышу ничего не угрожает. Марго, все будет хорошо.
Она отдернула руку:
– Прекрати разбрасываться обещаниями, которых не в силах сдержать, Лео.
Он беспомощно посмотрел на нее, не зная, что сказать или сделать.
– Знаю, это пугает…
– Ты ничего не знаешь! – оборвала она его, срываясь на плач. – Ты не представляешь, каково это – терять все снова.
– Но ты же не…
– Уходи, Лео. – Она закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам. – Прошу – уходи.
Он не мог оставить ее одну в такой момент. Он же собирался признаться в своих чувствах, а она даже не хочет смотреть на него.
– Марго, – начал он и вдруг понял по ее ровному дыханию, что она спит.
Прикоснувшись к ее щеке, Лео тихо вышел.
– Сложно сказать, что будет дальше, – сказал врач на вопрос Лео о состоянии ребенка. – Конечно, сейчас медицина делает семимильные шаги в выхаживании недоношенных детей. Но на этой стадии я не стану давать никаких обещаний, потому что иммунитет таких детей не полностью сформирован, как и легкие. Они с легкостью могут подхватить инфекцию.
Лео кивнул, чувствуя ком в горле.
Он только что пообещал Марго, что все будет хорошо. Но она была права: он не мог ничего обещать. И не знал, выдержит ли их хрупкий брак это горе.
Стоя в неонатальном центре, Лео смотрел, как его крохотный сын машет красными кулачками. Он был весь опутан трубками, чтобы дышать, есть, жить. Лео ощутил отчаянную нежность – и страх.
Наконец он отправился к Марго. Она, проснувшись, сидела на кровати, и, хотя видеть это было приятно, выражение ее лица огорчило Лео.
– Врач сказал, следующие несколько недель определят все, – сказал Лео.
Марго кивнула. Казалось, ей все равно.
– Он останется в больнице на какое-то время – на месяц точно.
Кивок.
– Его нельзя забирать оттуда, – продолжал Лео. – Так что пока мы не сможем его подержать, но, может, я отвезу тебя хотя бы взглянуть на него?
Марго, посмотрев на мужа, тихо ответила:
– Не думаю.
Лео в смятении посмотрел на нее:
– Марго…
– Я уже говорила, я бы хотела побыть одна.
Она отвернулась, а он беспомощно смотрел на нее.
– Марго, прошу. Скажи мне, в чем дело.
– Ничего. Я просто поняла. – Она сделала быстрый вдох. – Я не смогу. Я думала, что справлюсь, но я не могу.
– Чего не можешь?
– Все это. – Она обвела слабой рукой палату. – Замужество, материнство – все. Не могу полюбить кого-то, а потом опять потерять.
– Марго, я не покину тебя.
– Может, ты и не уйдешь, – признала она. – Ты слишком порядочен. Но ведь ты говорил, что не любишь меня.
– Это было давно.
– Но ведь ничего не изменилось, правда? – Она с вызовом посмотрела на него. – Ничего, – повторила она.
Лео молчал, и Марго хватило секунды, чтобы принять молчание за знак согласия.
Она кивнула:
– Я так и думала. Мы просто провели два месяца вдвоем, Лео. Они были прекрасны, но это все.
– Нет, Марго, я протестую. Не позволю тебе уйти от меня просто потому, что ты боишься.
