Меченый. Том 5. Линия разлома - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

— А как вы смогли стать Генеральным секретарём?

— Много учился, а потом много работал!

— А скоро люди на Марс полетят?

— Не скоро, но я надеюсь дожить. А вы точно доживёте!

Дважды Героям Советского Союза по статуту полагалось ставить бронзовый бюст на малой родине, я же не мог похвастаться даже одной звездой. Пока во всяком случае, так что на памятник при жизни считай не заслужил.

— Когда наступит мир во всём мире?

— Никогда. Люди, к сожалению, всегда найдут из-за чего поссориться, впрочем, вы можете вырасти и попробовать доказать обратное.

— А можно сделать так, чтобы уроков было поменьше, а каникулы подлиннее?

— Нет, потому что труд — в первую очередь умственный — делает из обезьяны человека. И обязанность каждого ежедневно убивать в себе обезьяну. Так что можно только наоборот — больше уроков и меньше каникул.

Так вот, в Привольном на школе висела мемориальная табличка, мол, с такого по такое в этой школе учился товарищ Горбачёв. Интересно, в той реальности её сняли в 1990-х или оставили…

— А правда, что у вас шрам остался после ранения?

— Да вот. Чуть волосами прикрыт, но вблизи вполне видно.

Короче говоря, дети мучали меня ещё добрых полчаса, пока директор не увидел мой умоляющий взгляд и не прекратил это буйство. С непривычки чужие эмоции в таком количестве переносить было достаточно тяжело.

Если же возвращаться к реформе образования, то именно летом 1987 года в рамках принятого на Съезде решения о всяческом осуждении национализма и дальнейшем продвижении равенства среди граждан СССР, мы к чертям срезали все национальные квоты по образованию. Последние десятилетия в Союзе сложилась странная ситуация, когда нацмены имели квоты на поступления в центральные вузы в обход талантливой русской молодежи. Более того, имелась интересная система — кто её придумал, вот не дрогнула бы рука самолично пристрелить вредителя — по которой в Московских вузах можно было сдавать экзамены на национальных языках. Мне лично учительница по украинскому языку советовала подналечь на нелюбимый — никто у нас на югах на этом языке за пределами школы не разговаривал даже близко — предмет для облегчения поступления в центральный вуз. И это реально работало! Предмет, который котировался на уровне факультатива, позволял поддерживать иллюзию использования республиканского языка в типично русскоязычных областях.

Теперь с этой практикой было покончено, и более того — тихой сапой, с перспективой протащить его, когда уляжется буря, поднятая решениями майского Съезда — готовился закон, делающий изучение местных языков в нацреспубликах попросту необязательным. То есть хочешь — пиши заявление и учи, никто не против, не хочешь — можешь использовать эти лишние часы по своему усмотрению.

Уверен, что подавляющее большинство жителей республик при ликвидации обязаловки просто перестанут учить свои языки, и через пару поколений те просто выйдут из употребления, как в будущем в российском Татарстане практически никто уже не говорил на татарском. Никаких запретов — зачем? Банальная практичность.

А вот тех, кто наоборот будет настаивать на изучении других языков кроме русского, мы ещё и на карандашик возьмём. Не просто же так подобные желания появляются, значит, в семье сильно топят за национальную идентичность, присмотреться стоит к таким людям, а точно они наши, советские? Или может там под личиной добропорядочного гражданина скрывается национально-буржуазный перерожденец?

Глава 8

Патриарх

8 сентября 1987 года; Москва, СССР

НАУКА И ТЕХНИКА: Первая сотовая сеть в Балтийском краю — старт дан!

В Усть-Лужской Свободной экономической зоне торжественно введена в опытную эксплуатацию первая в стране сеть подвижной связи стандарта НМТ-400. Монтаж базовых станций, коммутационного узла и антенно-мачтовых сооружений выполнен силами ленинградских связистов при научно-техническом содействии финской фирмы «Нокиа». Новый участок призван обеспечить оперативной связью строителей порта, транспортников, медиков, энергетиков и службы морской безопасности, а также продемонстрировать возможности массовой радиотелефонной связи для трудящихся.

Сеть НМТ-400 рассчитана на устойчивую работу в сложных приморских условиях. В течение шести месяцев будет проведён полный цикл испытаний: проверка надёжности в штормовую погоду и зимние холода, измерения в цехах и на открытых площадках, а также сопряжение с городской телефонной сетью и системой «Алтай». По поручению Министерства связи СССР создана государственная приёмочная комиссия, организован общественный контроль качества.

По итогам тестирования в 1988 году планируется развернуть полноценную сотовую сеть в Ленинграде, обеспечив высокую плотность покрытия в историческом центре и на новых массивах, вдоль магистралей и промзон. Это станет важным шагом к внедрению единого плана нумерации, сокращению времени вызова спецслужб и повышению культуры обслуживания населения.

Особое внимание уделяется развитию отечественной производственной базы. В Усть-Лужской СЭЗ развернуто совместное с «Нокиа» строительство завода мобильных аппаратов связи для работы в сети НМТ-400. На первом этапе предусмотрена локальная сборка абонентских радиотелефонов с использованием советских материалов и комплектующих, далее — расширение глубины кооперации, освоение собственных корпусов, аккумуляторов и части радиодеталей. Это значит новые рабочие места, валютную экономию и ускорение научно-технического прогресса.

Под знаменем решений XXVII съезда КПСС ленинградские связисты и промышленники уверенно входят в эпоху подвижной связи. Успех Усть-Луги станет надёжной основой для скорейшего появления сотового телефона в руках каждого советского человека.

Начало осени 1987 года я встретил на «боевом посту». Московская погода в эти дни радовала, температура болталась в районе комфортных 20 градусов, светило солнышко проводить дни в душных кабинетах оттого было еще более обидно. Но что поделаешь…

Повернулся к стоящему на стуле компьютеру, вбил адрес узла центрального статистического управления, его параметры я уже помнил наизусть, даже со справочником сверяться не нужно было. Компьютер подумал секунд двадцать — после того как в Кремле сделали свой ВЦ и пустили трафик через него, скорость подключения к СовСети выросла неимоверно, ну и вообще отрасль развивалась активнейшим образом — пожужжал и выдал мне окно регистрации.

И да, у нас наконец-то допилили систему допусков, по логинам и паролям. Теперь — не прошло и дух лет — секретную информацию стало можно получать не выходя из кабинета, не ожидая два-три дня, пока заявку обработает секретариат, провернутся винтики бюрократической машины и кто-то там сделает копию с бумажного отчета. К сожалению, в базу данных пока вносили только актуальные цифры, предыдущие периоды оцифровать руки еще не дошли, но то ли еще будет…

Вошел на «сайт» ЦСУ, нашел в два десятка кликов — по клавиатуре, мышь почему-то советские компьютерщики совсем не жаловали — нужные цифры. Сравнил с теми, что лежали у меня на столе в бумажном отчете. Они не сошлись. Кто-то привирает. Взял красную ручку и прямо в тексте документа поставил три больших вопросительных знака, перечеркнул лист и сзади сделал приписку насчет уточнения данных.

А еще у нас пару месяцев назад пришел первый отчет — ради справедливости, это был документ от Госкомитета по цифровизации, можно сказать, им сам Бог велел — по СовСети. Не в бумажном виде, а вот прямо в электронном. Его, правда, потом все равно распечатали, потому что долго пялиться в наши мониторы было тяжело, глаза уставали неимоверно, но все равно уже чувствовалось дыхание приближающегося будущего где-то у затылка…

— Михаил Сергеевич, к вам церковные товарищи на одиннадцать часов. Уже ожидают, — я отложил в сторону отчет, тяжело вздохнул и ответил. — Пускай их.