Американец. Неравный бой - Рожков Григорий Сергеевич

М-да, в душе – болото. И вокруг, кстати, оно же. Но разница между ними несоизмерима. Мое душевное болото не воняет… Ха-ха. Шутка. Вот природа Белоруссии меня поражает. В своем мире не бывал я на Родине деда по отцовской линии. А сейчас – гуляй по этим просторам, пока не надоест или пока фашисты не достанут. Бескрайние земли, покрытые доисторическими пущами, скрывают под корнями тысячи гектаров болотистых, гиблых земель… Даже сейчас, в минуту смятения и волнения, меня не покидает чувство великого могущества природы. Особенно здесь. Вот мы сейчас мчимся в бронетранспортере, произведенном людьми, по дороге, проложенной людьми, а вокруг Лес. С большой буквы, ошибки нет. Он ведь с легкостью способен погубить и нас, и машину, и дорогу… Ну чего стоит Беловежской Пуще сокрыть в пучине бездонных болот десятитонную машину и десяток нерасторопных человек? Тут недалеко две с лишним ДИВИЗИИ перед топями стоят как перед СТЕНОЙ. Чего уж там такая мелочь, как мы?.. Смотрю, как мимо проплывают деревья. Молчаливые стражи этой земли…

– Ох-ох-ох… – Вздох вышел малость эмоциональным. А нефиг размышлять обо всем подряд и голову забивать. Проблем и без этого хватает…

Бух! Бух! Баба-а-ах! – отозвался на мой вздох лес. Через миг пара «бабахов» переросла в густую, ожесточенную перестрелку. От подобной неожиданности наш водитель резко крутанул руль, уводя БТР с дороги и, врубившись на полной скорости в придорожные кусты, резко остановил его. Качнувшись вперед-назад на рессорах, машина весело перемешала всех пассажиров. Отборная брань и активная возня на дне боевого отделения отражала глубокое и малоприятное отношение к водителю. Первым, кто перешел с мата на конструктивную критику, оказался Энтони:

– Сержант, а чуточку аккуратнее остановиться было нельзя?

– Помолчал бы, умник… – огрызнулся Алекс, взглянув через плечо на капрала. Только вот кроме упрекающего взгляда Энтони на водителя смотрел еще и я. – Привычка, сэр. Еще с Испании.

– Хорошая привычка… – Было бы еще лучше, если бы дорога дальше просматривалась: лес впереди близко к проезжей части подходит, и дорога делает небольшой поворот. Это резкое сужение и виляние дороги весь обзор перекрывает. А ведь бой, похоже, прямо за поворотом идет. Ладно, мысли в сторону. – Только ты это… предупреждай в следующий раз… о подобных маневрах, – задумчиво проговорил я, пытаясь придумать дальнейший план. Ведь бой впереди перекрывает нам путь к Лавстыкам. – Знаешь что? Выруливай потихоньку обратно на дорогу и метров пятьсот еще вперед проезжай. Потом съедешь на правую обочину. – Хорнер, ничего не отвечая, врубил заднюю передачу и повел машину обратно на дорогу. – Слушать меня! Впереди бой. До Лавстык мы еще не доехали, но почти что добрались до предположительного места прорыва. Всем приготовиться к бою. Проверить оружие, держите поближе гранаты. Капрал Джампер, с пулеметом к левому борту. С оружием разобрался?

– Я уже разобрался, что к чему, – ловко перекидывая через руку длинную ленту, ответил боец.

– Хорошо. Старший сержант Иванов. С пулеметом сюда. – Я хлопнул по листу брони над головой водителя. – Смотри вперед, если увидишь врага – сразу стреляй. Главное – напугай, сбей с толку. Милиционер Горбунов, правый борт. Старший сержант Арсентьев, отложи винтовку, возьми из-под сиденья трофейный автомат – когда остановимся, пойдешь со мной на разведку. – Вот это я понимаю! Все как один выполнили приказания и заняли места «по расписанию». Никто не задает лишних вопросов, никто не зыркает в мою сторону, словно забыли о моих… выкрутасах. А то, что сам в разведку иду и брата с собой тащу, – так это, извините, из полной уверенности в себе и брате и сомнений в отношении остальных бойцов. Ну не Хорнера же с Джампером посылать, они, как-никак, экипаж БТР! – Сержант Хорнер!

– Сэр?

– Как остановимся, мотор не глуши, далеко в кусты не углубляйся, застрянем к чертям. Если на дорогу выйдут враги, разворачивайся и двигай в Октябрьский. В бой не вступайте, меня не ждите. Все поняли?

– Да, сэр, – четко, без пререканий раньше всех ответил Алекс. Сразу чувствуется – опытный солдат. Ему тут же вторит Юрец:

– Да, товарищ командир.

– Good, good… Sergeant, stop the vehicle [30]. Арсентьев, за мной. Иванов, за старшего…

Прихватив с собой сумку с ракетницей и патронами к ней, мы с Сергеем выдвинулись на разведку…

– Иди с отставанием и медленнее, чем я, шагай по моим следам, – на секунду обернулся я к брату.

Максимально бесшумное и незаметное перемещение не может быть быстрым, поэтому почти сразу, как мы сошли с дороги, Серый оказался в полуметре за моей спиной.

– Угу, – отозвался пограничник, замерев на месте. Припав на одно колено, он стал озираться, ожидая, когда я отойду. Из него выйдет отличный солдат. Военная наука не его конек, но ему удается схватывать ее на лету. И раньше он внимательно, пусть и без интереса, слушал наставления Максима Юрьевича в клубе. Мои рассказы о войне иногда заинтересовывали его, заставляли думать, рассматривать варианты, оценивать ситуации. Даже если это были лишь исторические примеры, но все же…

Под ногой предательски хрустнула ветка. З-з-зараза…

Бабах!

Не, по нас не стреляют, однако надо повременить с перемещением. Знаком показываю: «Пригнуться!» Очень уж близко пушка стреляла. Не больше сотни метров от нашей позиции, даже меньше, если подумать… А от дороги мы как далеко отошли? Из-за кустов не видно, где же эта дорога. Но от места остановки мы двести пятьдесят – триста шагов прошли, не больше…

Бабах!

Слева! Слева эта пушка. А стреляет куда? Кусты и тут все перекрывают, да еще мы в какую-то ямину спустились, земля под ногами влажная, и мошкара взвилась… У-у-у-у, гадство!

– Следи за тылом, я вперед… – Только шагнул, как меня за ремень сзади хвать! Чуть сдуру прикладом наотмашь не долбанул, еле удержался. Серега стоит, вопрошающим взглядом меня сверлит. – Не волнуйся ты. Следи за тылом. Я туда и обратно. – Кивает: понял. Ну дела…

Только продрался на корточках через кусты, как тут же ничком упал.

Мать-мать-мать! Вот так вылез – как таракан на белый кафель. Предо мной до совершенно открытой местности метров десять редкого соснового леса. Никаких больше кустов, густой травы или завалов – одни мачтовые сосны и песчаная почва, покрытая островками пожухлой травы… Это плохо, да, меня видать далеко. Всеми силами в землю вжимаюсь. Но страшно совсем другое – по той самой открытой местности на меня идут польские танки! Целых четыре штуки!

Бум! Хлестким ударом раздался артиллерийский выстрел.

Баба-а-а-ах! – ответил один из танков. Нет, он не огрызнулся из своей пушечки, а сразу рванул всем боекомплектом. Эй, погодите… А остальные танки-то никуда не едут! Они подбиты. Вот те два слева, у кромки леса, дымятся, один только что разлетелся на запчасти, а последний, у самой дороги, сильно на правый борт накренился. Ой, и грузовик рядом наш, то есть советский. А вокруг тела и ящики снарядные… Эхма! Накрыли ребят…

Не понял, а вдалеке что такое?

Тут меня чуточку передернуло. Впереди, на самом дальнем краю поляны, бортом ко мне стоит колонна. Три польских танка и пяток грузовых машин. Все разбитое, кое-где разгорается огонь…

Великолепно! Отличная засада и отличный результат. И место подобрано правильное. Вся поляна выглядит как здоровенный такой острый треугольник, вершиной указывающий на Октябрьский. С одной стороны дороги, с правой, если смотреть с моего места, лес вплотную подступает к дороге. Это самая длинная сторона треугольника, тут метров шестьсот до леса напротив. А слева – постепенно расширяется по направлению к Лавстыкам. И в основании там метров четыреста. И колонна там стоит. Следовательно, там и есть место прорыва… А засада – на противоположном краю.

С расстановкой все ясно. А вот с составом сих сил – нет. Совсем. Сколько орудий в засаде? Батарея или всего один ствол? Пушкари здесь одни, что ли? Совсем без пехоты? Непонятно…