Жека (СИ) - "Arladaar"

— Да не, не кольцо, дядь, четыре кольца и цепочки. Большие! Пацаны знакомые насобирали, на машину копят, — Жека потряс карманом джинсы. Золото чуть слышно звякнуло.

Грузин оглянулся и тихо буркнул:

— Пашлы. Туда. Кафе пашлы.

Зашли в базарное кафе, а там все места заняты, в основном чёрными. И несколько раскрашенных тёлок там же.

— Пайдом дальш. Далш. Туда!

Грузин указал на дверь за прилавком, открыл её. Жека подошёл и заглянул. Пустое помещение с полками. На полу мешки, деревянные поддоны какие-то.

— Ты нас чё, за лохов держишь? — недовольно нахмурился Жека. — Чё ты нас в какой-то свинарник притащил? Закрыть там что ли хочешь?

Грузин хитро улыбнулся и развёл руками. По всему видать, что хотел развести.

— Пойдом туда! — грузин что-то крикнул на своём, и четверо плечистых парней, сидевших в углу, встали, и освободили место, с ног до головы смерив взглядом пацанов.

— Пашлы! Садыс!

Жека сел, и сразу осторожно вывалил на стол золото. Славян садиться не стал. Сунув руки в карманы олимпийки, остался стоять сзади. И не понятно было, что у него в кармане — то ли ствол, то ли ничего.

Грузин грузно дыша, опустился на стул, достал из кармана лупу, и склонился над золотом, неспешно перебирая его. Потом откинулся на сиденье, вытирая вспотевший лоб большим платком. Жека видел, что взволновался он, и жадность наверняка взыграла.

— Калцо так сыбе. Цэп рваный. Ремонт надо. Писот рублэй. Больш ны дам. Он у вас ровованый.

— Всё, короче, пойдём других искать! — слукавил Жека, делая вид, что хочет подняться, и сгрести золото. — Пацанва за неё три косаря платили, когда брали у ваших в Грузии, а ты нам заливаешь, что пятихатка.

— Тыхо!Тыхо! — чуть не упал со стула грузин. — Ныкаво тут нэт, кто как я платыт! Говоры, сколко хочешь?

— Два косаря давай и расходимся.

— Два косар! Ты дылавой! Сам падумай! Три касар новый стоит! Новый! С тыкэткай! С чэкам! Твой уже ношеный. Он уже полтора стоиль. Так твой калцо царапын ест. Цеп рваный. Нэт! Мынога!

— Давай тыщу сто и расходимся! — словно недовольно покачал головой Жека, как будто признавая правоту грузина.

— Кусок и всо! Болше ны дам! — решительно заявил грузин, и не давая пацанам опомниться, вытащив из внутреннего кармана пачку денег, отсчитал десять сторублёвок, и с грохотом, как вколачивая, положил её на стол.

— На! Свабодын! Как от сэрца отрываю!

— Ну ладно. Кусок так кусок, — Жека взял деньги, посмотрел на просвет, чтоб не фальшивые были, потом свернул, сунул себе в карман джинсов, и встал с сиденья. — Ну мы пошли. Давай, дядь, счастливо.

— Иды! Грабитыл! — усмехнулся грузин. — Своруешь ещё чо, ташы. У Вано денги ест!

Жека со Славяном вышли и огляделись. Кроме четверых выгнанных Вано из кафе качков, ни кого поблизости не было. Так... Люди ходили туда-сюда.

— Пля... Жека! Ты мастер развода! — чуть не свалился от смеха Славян, когда шли от кафе. — Всё как хотел сделал!

— Да... Так ... — неопределённо согласился Жека, думая, что делать дальше. — Этот мужик хоть и сначала хотел наколоть, но потом понял, что не лохи перед ним, и нормально всё разрулил, по деловому. И себе взял, и нас не обидел.

— Чё, на автобус пойдём? — закуривая, спросил Славян. — Или тут же прибарахлимся?

— Нет, братан, сейчас нам отсюда когти рвать надо, чтоб и не спалиться, и у кого на наш кусок интерес не встал, — решительно заявил Жека. — Пошли, бомбилу найдём.

На стоянке у рынка бомбил — только в путь. И машины всякие, начиная от Запорожца, до шахтёрских восьмёрок. Выбрали неказистенькую белую ВАЗ 2106, за рулём — неприметный мужичок в кепочке и пиджаке. Глаза с чёрной угольной каёмкой — шахтёр. За четвертак договорились до своего города, до рынка. Жека впереди сел, долго пытался пристегнуться, и всё не выходило — первый раз ездил на машине. Ремень то на шею накидывал, то за плечо цеплял, пока частник не пристегнул.

— Вы чё, пацаны, на машине никогда не ездили? — удивился шахтёр. — Сразу видать.

— Не, куда нам! — согласился Жека. — Сроду машины не было, ни у нас, ни у родни!

— И на такси не ездили что ли?

— Неее....

Жека вспомнил, как он ещё пацаном с батей единственный раз ездил в такси, когда забирали мать с младшей сестрой из роддома. Тогда батя раскошелился на рупь. После этого только автобусы, трамваи, электрички...

Мужик ехал осторожно, сильно не гнал. Опять те же леса, горы, поля...

— А вы, пацаны, чё к нам в город-то ездили? — прервал молчание мужик, глянув на Жеку, и блеснув стальными зубами в усмешке. — Редко так мотаюсь. В основном у себя. Пятак насшибаю за день, и то хорошо.

— Да сказали нам что пиво хорошее у вас, вашенского пивзавода, — соврал Жека. — Наше-то так себе, как моча. Ваше все хвалят, а у нас его нет.

— Чё-то пустые едете, без пивка, — заметил мужик, ухмыльнувшись, и опять блеснув вставными зубами. — Выпили что-ли?

— Так мы не нашли! — возразил Жека. — В два продуктовых зашли, ничего нет. На рынке есть, у шашлычников. Так там к каждой бутылке шашлык надо купить. И поехали вот на пивные колобасы обратно, устали уже мотыляться. Ничё... Чай попьём, умнее будем.

— Это вы не там искали. Не повезло. Бывает. Надо было сразу на пивзавод ехать. У них там в фирменном всегда есть. Если поедете опять, на автовокзале сядете на трамвай, и ещё после барахолки проедете три остановки, и как раз пивзавод, кирпичный такой. Там магазин сразу увидите — у него десяток местных фармазонов трётся постоянно. А пиво внатуре наше хорошее. Как квас пьёшь, даже горечи нет...

Так за неспешными разговорами и доехали до своего города, потом попросили водилу проехать подальше, до рынка, сунув ему рупь. Доехали быстро.

— Ну давайте, пацаны, удачи! — мужик махнул рукой и уехал обратно, к себе.

— На барахолку пока соваться не будем, — Жека осмотрелся, отошёл в уголок за рынком, и неспеша закурил. — Там могли запомнить нас. Пусть пока шухер уляжется. Чё, пойдёшь со мной на базар?

— Не, Жека, мне ничё не надо, — отказался Славян. — Ща на бомбилу прыгну и домой.

— Ну смотри. Вот тебе твоя доля, — Жека отсчитал пятьсот рублей и сунул Славяну. — Короче, если чё, я завтра погулять выйду, вечером, после работы.

— С Сахарихой? — ехидно улыбнулся Славян.

— С ней. Ну и ты с Пущей подгребай.

— Ладно. Давай. Пока!

Славян быстрым шагом ушёл, а Жека, выкурив ещё одну, пошёл на базар. С собой у него было 700 рублей — двухмесячная зарплата отца. И он решил купить себе новый спортивный костюм и кроссовки. Нацелился на адидасы. Лишь бы размер был подходящий. У входа на рынок как всегда, небольшие кооперативные кафешки, дымящиеся мангалы. Каталы на картонках, положенных прямо на асфальте, в напёрсток разводят на бабки клюнувших лохов. У каждого каталы рядом трётся крыша — два наголо бритых накачанных парня в спортивках. Попробуй только, не заплати... Жека слыхал, тут и машины, и квартиры кооперативные проигрывали и даже жён своих с дочерями.

— Э! Парень, парень! — заорал катала, худощавый бойкий мужик, сидящий на кортанах перед картонкой с тремя напёрстками. — Давай сыграем на интерес! Ты фартовый — пинжак новый! Проиграешь — назанимаешь! Выиграешь — сто рублей дам! Шарики катаются — игра начинается!

Жека усмехнулся, покачал головой, и пошёл дальше, в ворота. Тут конечно, народа тьма тьмущая, чего только не продают. Но и смотреть надо в оба — на каждом шагу карманники пасут беспечных зазевавшихся лохов. Вот и они. Работают втроём. Ждут, пока лох не станет проходить через толпу, там двое делают вид, как будто нечаянно наткнулись на него, устраивают сутолоку, отодвигая лоха немного в сторону, прямо на третьего, который в это время быстро шмонает внутренний карман, боковы, карманы брюк. Да так, что и не заметишь — не почувствуешь. Женщинам режут сумки отточенным до бритвенной остроты пятаком, потом вытащат кошелёк. Тут же цыганки-мошенницы ищут свою жертву.

— Эй, маладая, залатая! Вижу — на тебе проклятте лежит! Толька я снят магу! Эй, маладой! Па тибе вижу — грех на тибе! Снят надо!