Жека (СИ) - "Arladaar"

— На гоп-стопе много не поднимешься, — заметил Славян. — Или вальнут, или мусора загребут. И хорошо, если в зону рукавицы шить, а то и девять граммов в лобешник.

— Не... Не гоп-стоп. Крутанём чё-нибудь. Я тут подумал... На права бы сдать.

— Тачло брать собрался?

— Если мутки мутить, своё тачло нужно будет. На такси не наездишь. Ладно посмотрим... Завтра зайду к тебе так же, к 9. Поедем, прокатимся. Щас пошли на пустырь, там всё это заныкаем. Потом по домам — мне ещё олимпийку постирать бы.

На пустыре, там, где только начинали рыть котлованы, и вбивать сваи под новые дома, было много укромных мест. Когда ещё строили тот микрорайон, где пацаны жили сейчас, туда свозили грузовиками всякую дрянь — строительный мусор, куски бетона, ломанные и бракованные бетонные плиты. Самое главное, чтоб не нашёл никто.

Доехали на трамвае до района, прошли до места. Старых прошлогодних репьёв правда, нацепляли. Нашли в укромном закутке, прямо посреди этого хаоса, хорошее место — бетонная панель лежала лежала под углом, а так как опиралась на другую, то упасть, по идее, не должна.

— Стволы, перья брать не будем? — спросил Славян, запихивая свёрнутый пакет вглубь щели. — Вдруг пригодятся?

— Не... Это вообще паливо, если мусора заметут. Мне пока финкарь намасовский пойдёт. Рыжьё ты возьмёшь или я?

— Бери ты. У меня мамка шерстит постоянно по хате. То сигареты, то водяру всё ищет. Пацанве-то говорить будем?

— Славян! — Жека настолько удивлённо посмотрел на кореша, что весь ответ читался на его лицо. — Это только наши мутки. Скажешь одному — там и десять потом по всему району разнесут. Скажем что с сахаром не фортануло. Хотя... Ещё можно провернуть. Я посмотрю, может там стырить побольше получится. Короче глянем...

Глава 12. Грузин и золото

Дома по-бырому постирал спортивку, повешав сушиться, хотя... Подумал, что прикид этот палёный, и придётся в нём теперь только в деревне с дедом картошку окучивать и копать. Надо что-нибудь новое взять. Приподняться в глазах Сахара и Сахарихи. Рыжьё завернул в журнальный лист, и сунул как и финкарь, на самый верх шкафа в своей комнате. Туда мать никогда не лазила — не доставала даже с табуретки. Серого дома не было — утащился на район. Родители с младшими смотрели все вместе что-то, то ли «Утреннюю почту», то ли «В гостях у сказки». Жека телик давно уже не смотрел. Да и 80-килограммовый «Горизонт»чаще в ремонте был, чем показывал. А отвалили за него аж 750 рублей. В кредит, конечно же...

Открыл «Комсомольскую правду», почитал хит парад. Костян Пахомов потеснил Шатуна наконец-то с первого места. На третьем Рома Жуков. На четвёртом Глызин. Нежданчик. На пятом Фристайл. Писали о перестройке, о том что всё идёт по плану. О молодёжных бандах в Казани, Жека усмехнулся при этом. Появилась новая молодёжная программа «До 16 и страше», и музыкальная «50 на 50». всё идёт вечером. Надо бы раскрутить родаков посмотреть вечером.

Немного посидел, послушал музон, потом потренировался, закрыв комнату. Вечером пошёл на район, одев варёнки и синюю шерстяную кофту. С пятака доносились вопли Серого, перемежаемые свистом и гоготом пацанвы. Прохожие старались побыстрее пробежать мимо опасного места, а то курить спросят, и приехали... Жека покурил, посмотрел на тонущие в вечерней дымке освещённые окна. К Сахарихе что-ли сходить? Правда, уже темнелось... Ладно... Можно и сходить. Зашёл в подъезд, а она уже сверху спускается, в спортивке и кроссах. Видать, высматривала из окна. Увидев Жеку, сначала неловко отвела взгляд, потом тут же нагло уставилась прямо в глаза, агрессивно бросив:

— Чё?

— Уууу.... Злюка! — Жека пальцами изобразил рога над головой, и как будто попытался забодать недовольно замершую Сахариху, скрестившую руки на груди и отставившую ногу. Потом схватил её под мышками и стал шекотить.

— Женькаааа! Не надо!!!! — завизжала Сахариха, попыталась увернуться, но Жека обхватил её сзади сильными руками, прижался к светлым пушистым волосам, поцеловал в нежную щеку. Потом запустил руку под наполовину расстёгнутую олимпийку, чуть сжал упругую грудь, провёл пальцами по мягкому соску. Сахариха вздохнула, повернула голову, и поцеловала Жеку в подбородок, достать она могла только до него. Потом полностью развернулась, пригнула голову Жеки обеими ладошками, привстала на цыпочках, закрыла глаза, и тогда уже стала целоваться медленно, чувственно, смакуя. Сосались минут пять в подъезде, потом Светка оттолкнула Жеку, и тут же вытерла рот.

— Ну ты ещё сплюнь! — рассмеялся Жека, пытаясь притянуть её снова, но Сахариха ловко выскользнула из руки Жеки, сделав попытку пнуть его.

— Щас получишь, ты!

— Ладно... Пошли на улицу, на лавочке посидим.

Вышли, завалились на лавку перед подъездом, закурили. По району медленно проехала синяя тонированная девятка, в которой сидели несколько нерусских, внимательно осматривая окрестности. Хотели остановиться у Жеки с Сахарихой, но не стали. Тот, кто сидел спереди, рядом с водителем, гортанно что-то крикнул, и дал знак ехать дальше. Сахариху знали по городу все блатные. И знали, что будет, если на неё наедут.

— Какие-то залётные, — недоумённо сказал Жека, провожая задние огни тачки, и предполагая, что это по их душу.

— Ромка сказал, сегодня на барахолке авторитета крутого грохнули какие-то залётные бандиты. Сейчас ищут.

— А чё они по району-то рысачат? Чё Сахар говорит?

— Сказал чтоб осторожно ходили, ровно. Больше ничего не сказал. А ты Жека, ровно сидишь?

Светка хихикнула, и толкнула Жеку локтем. Он чуть подался, но она тут же рывком придвинулась и снова толкнула. Потом вскочила с лавки, и прыгнула Жеке на колени, опять прижавшись горячим ртом к его губам. Пошли по домам поздно...

Утром оделся, положил в карман рыжьё, деньги, сигареты. Финку брать не стал — мотыляться долго, надоест за день.

— Ты куда? — крикнула мать, когда уже собрался выходить. — За картошкой надо съездить.

— Съезжу, съезжу, — откликнулся Жека, закрывая дверь, потом побежал к Славяну.

Вместе вышли из подъезда, почапали по аллейке, покуривая. Утро. Хорошо... День классный будет.

— Чё, таксон возьмём или как? — спросил Славян. — На автобусе влом тащиться.

— Не... — отказался Жека. — На автобусе неприметнее. В толпе затеряемся. Ты ничего не взял с собой?

— Перо? Не. Ничё.

— Молоток. Правильно. Я тоже не стал. Вдруг мусора шмонать будут.

— Так шмонать будут, и рыжьё найдут, — засмеялся Славян. — Это ж тоже паливо.

— Этого рыжья вагон по стране. У каждого дурака есть, — не согласился Жека. — Сдадим по бырому, и домой. Я себе хочу спортивку ещё купить. Моя никакая уже, да и палёная.

На автовокзале купили билеты на автобус, покурили. Время было ещё, сходили, по беляшу купили. Потом подошёл рычащий и плюющийся чёрным дымом красно-белый междугородний Икарус, сели, показали билеты, и поехали. Жека на автобусах ездил редко, всё на электричках, поэтому с интересом смотрел в окно — пейзаж выглядел незнакомо. На выезде из города проехали через пост ГАИ со стоящими жёлто-синими машинами. Потом потянулись бесконечные поля и леса. Доехали за 40 минут. Автобус зарулил на автобусную станцию, чихнул чёрным дымом и остановился.

Жека тут бывал. Городишко маленький, но шахтёрский, и деньги у людей были, судя по обилию частных машин на улицах. До барахолки совсем недалеко, две остановки на трамвае. Доехали быстро. Сразу же у входа ходили грузины в каракулевых кепках и кожанках с картонными плакатами на шее «Куплю золото».

— А деньги-то есть у них? — засомневался Славян. — Чё-то выглядят так себе.

— Есть, братан, не ссы, — уверил Жека. — Будем косарь просить, на крайняк восемьсот. Но сначала два ломанём. Тут веса много.

Подошли к одному из грузин, пожилому, лет 50-ти, и остановились рядом. Тот сначала делал вид, что не замечает, потом обернулся.

— Чё надо? Калцо обручалны прынос? У нэвэвста украль? Я такое нэ пакупай.