Илья Кирюхин - Искушение. Книга 2. Старые письма
Румянец выступил на бледных щеках Йозефа Алоиза Ратцингера[81].
— Мистер Баркер, прошу Вас, возьмите синюю кожаную папку с письменного стола. Содержимое папки — всего несколько страниц, и вы с сэром Артуром можете ознакомиться с их содержанием, не выходя из кабинета, а я пока отдохну немного. Мне есть о чем подумать.
Глава 16
16:00. 26 октября 2012 года. Подмосковье. Пансионат корпорации Гумилева.
К вечеру потеплело, дождя не было, но хмурое пасмурное небо портило настроение. Радовало только то, что через час придет машина, которая отвезет их домой.
Кирилл и Ксения сидели на скамейке, вспоминая, все ли они собрали, за все ли заплатили, и стоит ли зайти в ресторан — перекусить перед дорогой.
— Кирюш, ты пойми, дома все равно ничего нет. Хоть магазин у нас и «под боком», и работает круглые сутки, но готовить я сегодня ничего не буду. Все завтра. Ты, надеюсь, в субботу на работу не собираешься. Утром с Жуком погуляешь, запустишь стирку пока я на работе, а после обеда вместе поедем и все закупим.
Барбос, который тихо дремал на мягком ковре из опавших листьев, вскинул одно ухо, но не пошевелился. Прошло всего две недели, с тех пор, как он поселился в их доме, но, порой, ему казалось, что он здесь родился и вырос. Нет, конечно, он не забыл маму — Машку, свою вольную жизнь в стае, но обрушившийся на бедную псину водопад впечатлений сделал воспоминания о прошлой жизни бесконечно далекими.
Вот и сейчас он наслаждался покоем, терпким ароматом палой листвы и, конечно, сытым желудком. Удивительное дело, с того момента, как он увязался за хозяевами, он ни разу не проголодался. Если первое время он еще вылизывал остатки Васиной трапезы из ее миски, то теперь делал это не из-за голода, а из уважения к гордой пушистой красавице и из желания, чтобы Хозяева положили ей свежей еды, когда персиянка захочет покушать. Сейчас, лежа на мягкой листве, Жук пожалел, что кошки нет рядом. Она могла бы тоже насладиться мягким ложем и лесными ароматами, но Вася терпеть не могла выходить из дома, и сейчас, наверняка, спит, свернувшись клубочком на хозяйской постели.
Надо отметить, что Санич сотворил чудо для Ильиных. Он умудрился договориться с администрацией пансионата, чтобы Ксении и Кириллу разрешили привезти с собой и кошку, и пса. Поэтому, когда чета Ильиных появилась на пороге учреждения с чемоданами, сумками, кошачьей перевозкой и странным пестрым псом, нерешительно жавшимся к их ногам, встречать их вышел весь персонал. И если трусиху Василису только изредка могли видеть девушки, которые приходили убирать номер. То Жука полюбили все. Добрый пес, во-первых, оббежал весь пансионат. При этом он умудрился нигде ничего не испачкать, ничего не изгрызть, а, главное, нигде не нагадить. Видимо, боясь навлечь на голову хозяев неприятности, он нашел уединенное место и там справлял свои дела, чем привел в восторг персонал пансионата. «Да, жаль, что Василиса проспит эту красоту», — продолжал предаваться вялым размышлениям Жук. Как он ошибался!
Васька уже битый час не могла сойти с места. Уже попе стало холодновато от ледяного подоконника. Из щели в раме дуло в ухо. Но оставить свой пост кошка не могла — за двойной оконной рамой сидело Чудо!
Чудо было и зеленым, и желтым. То оно было гладким и округлым, то из него начинали торчать длинные зеленые «что-то». Кошка не могла подобрать слова для того, что она увидела за окном, но это «что-то» поразило ее воображение. Она должна была обладать этим чудом!
Похоже, чудо тоже было непрочь воссоединиться с Василисой. Это вывод кошка сделала на основе того, что чудо долбило твердым отростком на голове в стекло, потом склоняло голову набок и выжидательно смотрело на Василису, как бы говоря: «Я же постучал, почему Вы не открываете мне дверь?».
Дверь. Но у окна нет двери. У окна есть форточка, из которой дует и пахнет пугающим запахом свободы. Форточка! Если ее открыть, чудо сможет попасть в дом! Василиса уже в который раз была потрясена своим умом и сообразительностью. Гордость за себя, гениальную, заставила на мгновение забыть о странном существе за окном, но существо напомнило о себе требовательным стуком в стекло.
Как одинокой кошке, запертой снаружи в комнате, удалось открыть форточку, осталось для всех загадкой, но она не только открыла ее, она умудрилась ее и закрыть. Хотя, возможно, это уже сделал сквозняк.
Все ухищрения местных психологов и мануальных терапевтов, приложивших все силы, чтобы восстановить нервную систему четы Ильиных, пошли насмарку, когда Ксения и Кирилл, войдя в полумрак номера, услышали скрипучий старческий голос: «Ну, бли-и-ин, хр-р-реново, опять пр-р-ридется полы др-р-раить!».
У Ксении подкосились ноги, и Кирилл едва успел подхватить жену на руки.
Когда Ксения пришла в себя, муж сидел рядом с ней на краешке дивана. В одной руке он держал стакан с водой, в другой — с коньяком. Жук со вздыбленным загривком, глухо рычал на пустую кровать. Василисы не было.
— Что это было? — прошептала жена. — У нас кто-то есть? Где Вася?
— А я почем знаю? Вот придешь в себя, будем разбираться! — он протянул ей стакан с водой.
— Дай лучше твой стакан, — Ксения сделала небольшой глоток коньяка и стала оглядывать ярко освещенную комнату, — Вася! Васенька! Иди сюда, моя хорошая! Где ты? — с этими словами Ксения спустила ноги на пол.
В этот момент из-под кровати появилась кошка. Игнорируя хозяйку, она подошла к Жуку, выгнула спину дугой и грозно зашипела. Пес осекся на полурыке и удивленно сел на хвост. Убедившись, что от Жука агрессии не ожидается, персиянка грациозно вспрыгнула на руки хозяйки и громогласно заурчала.
— Тебе не кажется, что наша барышня отвлекает внимание от чего-то? — обратился Кирилл к жене.
— Или от кого-то! — испуганно откликнулась Ксения, с ногами забираясь на диван.
В этот момент из-под кровати раздался стук и шуршание, будто кто-то ритмично стучал палкой по полу и одновременно возил жесткой щеткой, и перед глазами Ильиных возник нахохлившийся попугай.
Птица была большая, похоже, старая. По обтрепанному зеленому оперенью было видно, что последнее время ей было несладко. На правой лапке не хватало пальца.
— Пиастр-р-ры! Пиастр-р-ры! — подражая крику попугая, проворчал Кирилл, — Василиса, а куда ты дела Джона Сильвера?
Кошка продолжала невозмутимо уркатать на руках у Ксении. Всем своим видом она демонстрировала остальным членам семьи, что весьма довольна их реакцией на появление в ее доме нового обитателя.
— С-с-семечки! — вместо кошки ответил Ильину попугай.
— Интересно, где я тебе здесь семечек найду? — Кирилл с удивлением заметил, что втягивается в беседу с говорящим попугаем.
— Ксенюшка, как ты думаешь, где здесь можно купить семечек, — обернулся он к жене.
— Нет, нет, нет! — Ксения протестующе замотала головой, — только говорящего попугая нам не хватало! Наверняка у него есть хозяева, они его ищут, переживают. Лучше сходи к дежурной и спроси, не пропадал ли у кого замечательный, говорящий, зеленый попугай?
Пока она это говорила, Кирилл неотрывно следил за птицей. Казалось, что этот зеленый комок помятых перьев внимательно слушает, о чем говорят люди. Склонив голову набок, посверкивая черной бусиной глаза, он, молча, ждал решения своей судьбы. Более того, до Кирилла вдруг отчетливо дошло, что в комнате повисла странная тишина. Василиса перестала урчать и лежала с закрытыми глазами, нервно подергивая кончиком хвоста. Жук тоже сидел, не издавая ни звука, только его мокрый нос постоянно шевелился, читая незнакомые запахи и настроение хозяев. Создавалось впечатление, что не только попугай ждал решения Кирилла и Ксении — пес с кошкой тоже переживали за судьбу птицы. Кирилл ласково обнял жену и привлек ее к себе.
— Посмотри, они ждут, что мы решим. Сами-то, уже все решили. Во всяком случае — Василиса-то точно.
Услышав свое имя, Васька только слегка пошевелила ухом и вновь громогласно заурчала.
— Тебе не кажется, что этот «зоопарк» как-то стремительно разрастается и крутит нами, как хочет? — повернулся Кирилл к жене, забрал у нее Василису и взглянул в медовые глаза кошки.
— Признавайся, хитрое и коварное животное, твоя работа? — Ильин кивнул на попугая, который нерешительно переступал лапами. — Признавайся!
Васька зажмурилась, лапки бессильно повисли вдоль плотного брюшка, хвост замер. Талантливая актриса исполняла пантомиму «Покорная жертва смирилась со своей суровой участью».
— Лучше расскажи, как ты умудрилась протащить в дом это чудо в перьях? — ласково встряхнул мохнатую любимицу Кирилл.
Осознав, что гроза миновала, и опять можно «вертеть хвостом» как заблагорассудиться, хитрое животное стало несколько картинно дергать лапами, мол, «Отпустите на волю, жестокие грубияны-живодеры!».
