Артур Прядильщик - Прозрачные воды южных морей
Мой организм, распознав смертельную опасность, сам перешел в режим «Полный Пэ». Будто на глаза красные очки одели — предметы стали монохромными, и теперь вокруг были только оттенки красного. И думать я перестал вообще. Оценивать, сравнивать, планировать. Но главное — перестал бояться…
* * *— Неплохо-неплохо, типа того! — Бойко клевал в левый висок знакомый высокий голос.
— Кажется, ничего не сломано… — Пощекотал спокойный голос Йонг правый висок.
Лежал я на чем-то твердом. Сверху сквозь зажмуренные веки лупил яркий свет. Ну, можно предположить, что я валяюсь на операционном столе, на котором утром обрабатывал раны и синяки Йонг. А рядом — вершина логики! — находятся Йонг и наш новый инструктор, Шеньхуа.
И меня раздевали. Там раздевать-то было: обычное кимоно для тхэквондо — тобок — куртка и брюки…
Кстати, тобок — подарок старшей сестры. Рита мотается по всему региону, выполняя какие-то поручения Балалайки и время от времени что-нибудь мне привозит… Костюм она привезла из Кореи. Из какой — Северной или Южной — не сказала, ссылаясь на секретность поездки. У них, у русских, вообще какой-то бзик с этой секретностью! Можно подумать, в Северной Корее можно купить тобок для занятий тхэквондо с лейблами южнокорейской «Моото».
Ну и очередная шпилька для Йонг — ничего поделать с их взаимной «симпатией» я не могу, а засунуть подарок под кровать и никому не показывать — как-то оно… Пытался уже поговорить и с Йонг и с Ритой, а в ответ большие глаза и удивление — «да о чем ты вообще!» От обеих!
— Ты за кого меня принимаешь! Конечно, не сломано! Как я его завтра, типа того, тренировать буду, если сегодня что-то ему сломаю! Всего-то пару типа синячков поставила твоему типа того, а ты уже вся такая злая!
— А вы будете его тренировать, тетенька Шеньхуа? — Неподдельно удивилась Йонг.
— Не зли меня, блоха! — Прошипела Шеньхуа. — Конечно, я буду его тренировать! Не могу понять, чему его учил этот лысый — никаких навыков! Дерется, типа дикий кот — если б когти и зубы были, это имело бы смысл, типа того! Он меня типа загрызть решил? Зацарапать типа? Ну, мистер Ченг не зря отправил этого лысого на материк! Бесполезный человек, типа того! Одни понты! А я бы отправила рыбку покормить, типа того!
С меня неотвратимо снимают трусы. Сняли. Кстати, зачем? Ноги-руки в синяках, грудь в шишках, лицо саднит… но там у меня, слава богу, все в порядке!
— Ух, ты! Неплохо-неплохо, типа того! Типа взросленький! Эй! А ну, типа того, глазки открывай! — И судя по тому, что по щекам меня хлопает Шеньхуа, последнее с меня стаскивает… стащила Йонг. — Хватит тут типа того… изображать!
Продираю глаза. С трудом. Ну, все, как я и определил вначале: я — в чем мать родила (или родное государство сделало… если принять за теорию, что мы с Маргаритой — андроиды какие-нибудь), Йонг хладнокровно рассматривает мои семейные трусы, которые изящно держит перед собой пальчиками (лихорадочно вспоминаю, свежие ли?), и Шеньхуа… с ДВУМЯ «фонарями».
Мишка Коала!
— Поулыбайся, типа того! — И обращается к Йонг. — Если за полгода у него не появятся нужные рефлексы, я его у тебя заберу! Мой Хранитель типа вообще никакой! Типа махнемся!
Вот же сука! Йонг меня теперь вообще убьет!
— Поняла. — Спокойно кивнула Йонг, аккуратно несколько раз складывая мои трусы до размеров спичечного коробка. — А где вы вторым глазиком так ударились, госпожа Шеньхуа?
Та молча посмотрела на меня… Не понял, это что — типа мое «творчество»?!
* * *Сижу я в темнице…
Помещение было большим — где-то шесть на десять — и находилось оно в подвале «Дома Чоу». В одном углу лежал тюфяк, в другом — стоял биотуалет. Потолок высокий — даже допрыгнуть до него я не смог. Больше тут ничего не было. Кроме меня.
И было тут абсолютно, глаз выколи, темно! Ни лучика, ни огонька. И — тихо-тихо. Я слышал только свое дыхание, шум крови в ушах и звуки, которые издавал, когда передвигался или что-то делал… например, посещал туалет. Ну и галлюцинации всяческие, когда время прошло.
Нет, я ни в чем не провинился. Я не обзывал мадам Чоу ни «бабулей», ни «старухой», ни «старой каргой/развалиной/перечницей». И не пытался грязно домогаться Шиньхуа — это она скорее меня постоянно в тонусе держала своим излишне раскованным поведением.
Началось с того, что Шеньхуа, довольно щурясь своими сильно пожелтевшими фингалами, пообещала нам феерическую тренировку, после которой мы обязательно станем ее «типа падаванами»! Нас с Йонг развели по двум комнатам в подвале и закрыли за нашими спинами тяжелые металлические двери. И Йонг сейчас, наверняка, находилась в такой же комнате, что и я.
Разумеется, за временем тут следить было невозможно. Поэтому я не знаю, сколько часов прошло прежде, чем очнувшись от очередной полудремы на тюфяке, я услышал знакомый голос:
— Темнота — типа друг молодежи! Как настроение, типа того?
Голос помолчал и с легким беспокойством добавил:
— Эй, Сеунг! Ты там типа того с ума не сошел еще? Типа, без хранителя нас с блохой оставить решил?
— Нет. Нет. — Ответил я на поставленные вопросы.
Состояние мое было странным — слишком спокойным, слишком наплевательским, равнодушие было тотальным. Вообще. Было плевать на санкции от Шеньхуа, на перспективу стать или не стать ее Хранителем (хотя, в обычном своем состоянии я бы обязательно сказал бы про себя что-нибудь вроде «нафиг-нафиг!»… ну и ответил бы соответствующе).
— Вот и отлично! Слушай типа задачу! Сейчас я буду тебя бить! Несильно, но больно, типа того. А ты — ну типа постарайся, чтобы я тебя не достала! А если не сможешь — будет больно. Типа того. Понял?
— Да.
— Ну, тогда типа поехали!
И меня стали бить. Несильно, но больно, как и обещали. И моя апатия мгновенно закончилась — началась паника. Передвигалась Шеньхуа абсолютно бесшумно. Я не слышал ее дыхания, не слышал шороха одежды, не слышал шагов. Лишь получал болезненные удары из темноты сзади, спереди, сбоку… снизу, бля!
Через некоторое время избиение прекратилось. Меня пару раз слабо пнули (нежно погладили, если сравнивать с тем, что было до этого) по ребрам и легко подняли за шиворот с пола, поставив вертикально.
— Как и ожидалось — полный ноль. Типа того. Отдыхай. Вот вода. — Мне в руку ткнулось что-то… бутылка. — Пей сейчас. Типа того.
Пить хотелось неимоверно, и я выдул всю воду в бутылке прежде, чем ее у меня отобрали. О том, что надо пить маленькими глотками, катая воду во рту — об этом я даже не подумал…
— Пойду типа блох погоняю. Не скучай тут! Еще увид… встретимся, мой сладенький! Типа того! А можешь сказать, что боишься темноты. — Что-то объемное и жарко дышащее на ухо прижалось ко мне. — И тогда красивая тайская девушка типа останется с мальчиком и подержит его за ручку… И типа мальчиком ты пробудешь недолго, мой сахарок! Матрасик у тебя большой, двуспальный — сама выбирала!
— Я не боюсь темноты.
— Тц! Плохой падаван! Плохой! Будешь юнлингом! Иди тогда на свою подстилочку один, раз такой типа смелый! И гоняй свои типа мидихлорианы в одиночестве.
Но это потому, что рядом Йонг нет. Была бы Йонг, Шеньхуа б уже не только висела на мне, но и шарила руками под моей рубашкой, кусала б за уши и постреливала б глазками в сторону старающейся быть хладнокровной Йонг.
Хлопнула дверь. Кстати, даже из коридора не прорвалось ни лучика.
Я остался один, нашел угол с тюфяком и, как подрубленный, свалился. Все тело болело — во время боя… точнее, избиения, это не так ощущалось. Что там? Возбуждение, адреналин, эндорфины? Ну, не важно! Важно, что сейчас действие всей этой замечательной химии закончилось, и я стал ловить массу незабываемых ощущений — Шеньхуа старалась, дрянь улыбчивая!
Потом был сон, посещение туалета, бессмысленное разглядывание пустоты, снова сон и нарочито громкий скрежет отпираемого замка двери. А ведь в первый раз я ее даже не услышал — тихонечко открывала!
— Ну что, юнлинг! Типа раскрасим эту ночь красками!
— А мне вас бить можно, Дарт Шеньхуа?
— О-о-о… типа знаешь, что нравится девушкам моего типа! Не так ли, мой чупа-чупсик? Не «можно», а «нужно»! Если сможешь… типа того.
* * *Шеньхуа приходила еще много раз. После шестого раза я перестал считать ее визиты. И ждать перестал. Иногда она начинала с разговора, заставляя отвечать на какие-то вопросы. Иногда поднимала меня с тюфяка пинком, не проронив ни слова. Всегда приносила бутылку с водой и — иногда — тюбик со сладковатой кашицей. Три или четыре раза от нее сильно разило спиртным, два раза — перегаром… На ее невидимость и неощущаемость это никак не влияло.
Момент, когда я начал «ловить» ее удары, я не отследил. Вначале — один из десяти. Потом — один из пяти. Потом — один из двух. Помню только, что перед первым «поймал!» была мысль: это не Шеньхуа наносит удар, а темнота, что меня окружает. Вот как только я вычеркнул из того, что меня окружает, саму Шеньхуа… точнее, сделал ее частью темноты — вот тогда и появился хоть какой-то прогресс, и моя ладонь впервые безошибочно шлепнула по запястью Шеньхуа.
