Сергей Каменков-Павлов - Проект «Парадокс»
Очнулся он на больничной койке, возле него стояли врачи.
– У наследника не было ни единого шанса, пуля попала в яремную вену.
– Как он вообще там оказался?
– Не знаю. Ерунда какая-то. Они решили отменить все планы и поехать в госпиталь навестить раненых. Должны были ехать по набережной, но водителю не сообщили маршрут.
– Действительно, ерунда. А с этим что?
– Его здорово отметелили. Посмотри на руку. Ее придется ампутировать по локоть, если мы хотим, чтобы он дожил до суда.
– А мы хотим? Этому псу всего девятнадцать лет. А минимальный возраст смертной казни – двадцать. Так что у него есть шанс избежать эшафота.
– Хочешь справедливости? Руку можно ампутировать и по плечо. Скажем, была необходимость. Кто проверит? Но поступило четкое указание сделать так, чтобы он дожил как минимум до дачи показаний.
Услышав эти речи, Гаврила Принцип забился под одеялом, но его руки были прикованы к металлическому ободу кровати, поэтому он был весьма беспомощен.
– Тииихо, тиииихо, – сказал врач, вкалывая ему ампулу морфия, – ты свое дело сделал, теперь наша очередь.
28 июня 1914 г.
Шифрованная телеграмма
В главное управление Генштаба
Российской империи
Отъ: Военнаго агента
Кому: Огенкваръ
Откуда: изъ Вены
№ 925 14 июня 1914 г.[45]
Сегодня утромъ Сараеве убиты выстрелами изъ револьвера наследникъ престола и его супруга. Убийца говорят сербъ. Австрийцы гневе, готовят ультиматумъ. № 205
Подпись: Бинекенъ
28 июля 1914 г.
Шифрованная телеграмма
В главное управление Генштаба
Российской империи
Отъ: Военнаго агента
Кому: Огенкваръ
Откуда: изъ Вены
№ 855 14 июля 1914 г.
Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Войска мобилизованы и готовы къ наступлению. № 205
12 марта 2078 г.
Россия, Нижегородская область, г. Богородск
Артем открыл глаза ровно за минуту до звонка будильника и неспешно встал с кровати. Умная электроника определила, что хозяин проснулся, отключила будильник, подала команду соковыжималке и кофемашине на приготовление напитков.
Сегодня был великий день. Неделю назад Артема вызвал к себе встревоженный Кедров и сообщил, что Голицын назначил дату спарринга на 12 марта. Выяснение отношений должно было состоять из двух этапов: стрельба из пистолета в тире и собственно сам спарринг из трех раундов по две минуты.
Зарядка, апельсиновый сок, душ, кофе, яичница. Сегодня нельзя облажаться. Артему ничего не говорили, но он понимал, что Голицын все спровоцировал: и «вызов на дуэль», и его поимку возле левого крыла объекта. А значит, у Голицына были на него, Артема, какие-то планы. Которые не отрицались его, Артема, непосредственным руководством.
В девять утра Артем уже был на месте, подергиваясь от возбуждения. Его встретил такой же напряженный Кедров и отвел в тир, где уже ждал спокойный Голицын.
– Честь имею, товарищ Голи…
– Вольно, Александров, вольно. Не хочу давить на тебя авторитетом.
– Я справлюсь.
– И тем не менее. Первый тур нашего аттракциона – стрельба по неподвижным мишеням на время. У каждого пятнадцать секунд и две обоймы по десять патронов. Попадание в голову – 2 балла, в торс – 1 балл. Таким образом, максимальное количество баллов, которые можно набрать, – сорок. Командовать будет Кедров. Он же у нас тут генерал.
– Так, – важно сказал Кедров, – пройдите к позиции. Наденьте очки и наушники. Пристрелочная обойма лежит перед вами. У вас тридцать секунд на подготовку.
Соперники отстреляли по обойме и отложили пистолеты.
– Хорошо, – продолжил Кедров, – теперь поехали. На позицию. Готовы? Время пошло!
Сорок выстрелов слились в один, четыре обоймы были отстреляны очень быстро, и оба успели отложить оружие еще до того, как прозвучала сирена, отмерившая 15 секунд. Над каждой позицией зажглась цифра «40».
– Неплохо, Александров, неплохо, – ухмыльнулся Голицын, – я бы даже сказал, хорошо!
– Теперь на татами? – спросил Артем.
– Не так быстро, мы тут еще не закончили. Теперь мы пройдем вон в ту дверь, – с этими словами Голицын направился к входу в тренировочный тир с подвижными мишенями.
– Задача следующая: две обоймы, тридцать пять секунд, 18 мишеней, из них три – мишени с изображениями мирных жителей, пятнадцать – с изображениями вооруженных людей. Путь указан стрелками. Идете одновременно, – прочеканил Кедров, – за поражение нужной мишени – 2 балла, за поражение мирных жителей – штраф 2 балла. Соответственно, максимум – 30 баллов.
Соперники встали на позиции.
– Три, два, один, пошли! – скомандовал генерал.
Артем рванулся с места. Он уже бывал в этом тире и знал, что он довольно большой. Чтобы был шанс уложиться по времени, надо было спешить. Выскочила мишень с изображением небритого террориста. Выстрел – поражение. Муляжи зданий состояли из трех этажей, а на полу находились еще какие-то блоки, имитирующие укрытия. Необходимость отслеживать четыре уровня была довольно тривиальной для спецназовца. Но где же еще мишени? Ах, вон еще двое в камуфляже на втором этаже. Хлоп, хлоп – поражение, поражение. Движение по правому флангу. А нет! Это мальчик с футбольным мячом. Не стреляем. Артем еле удержал палец на спусковом крючке.
Еще шесть мишеней были сбиты семью выстрелами. Смена обоймы. «Осталось десять секунд», – проговорили динамики. Где, где еще шесть мишеней? Вон еще три, первый этаж, слева. Посередине ребенок в коляске. Выстрел в левую мишень, выстрел в правую. Осталось четыре. Артем ломанулся к финишу, нужно успеть. Из-за центрального блока выглянула нарисованная бандитская рожа с сигаретой и после хлопка тут же упала обратно. Три. «Осталось три секунды». Еще два манекена с двух сторон улицы. Наводка, выстрел, поражение, наводка, выстрел, поражение. Осталась одна мишень и четыре метра до финиша. «Время». Артем в сердцах сорвал с себя очки. Не успел на одну долбаную мишень. Вообще норматив на прохождение этого испытания – сорок две секунды, двадцать очков, и в него Артем вписался с запасом. Но тут был другой случай. Двадцать восемь очков. Не хватило двух.
Выйдя из двери, Артем сразу побежал смотреть результат, ни секунды не сомневаясь в том, что проиграл. Однако удивлению его не было предела. На двух табло были совершенно одинаковые цифры 40+28 = 68. Спустя пару секунд подошли Кедров и Голицын. Артем с недоверием на них посмотрел.
– Что, тоже не успели пристрелить последнего?
– Отчего же? – с улыбкой посмотрел на него Голицын. – Все я успел. Даже на пару секунд опередил таймер.
– Тогда?..
– Дело в том, что мне очень, очень не нравится малыш, выглядывающий из коляски. Он меня раздражает. Я всегда всаживаю пулю ему под чепчик. Впрочем, хватит болтать. Теперь настало время пройти на татами.
Переглянувшись и пожав плечами, Кедров и Александров засеменили следом.
– Три раунда по одной минуте. Время пошло, – объявил Кедров, и Артем тут же начал пятиться, выставив вперед руки. Голицын же наоборот выглядел очень расслабленным и не спешил идти в атаку.
– Продержаться один раунд, – вспоминал Артем то, что сказал ему Кедров, – только один раунд. Всего одну минуту.
Двадцать секунд прошли, но стороны не провели ни одной атаки. Первым не выдержал Артем. Сблизившись с противником, он постарался провести удар ногой в колено, а затем серию ударов руками в корпус, однако Голицын отскочил с ловкостью ягуара. Невольно раскрывшись, Артем получил болезненный удар ногой в ребро и отскочил, снова приняв оборонительную стойку. «Тридцать секунд», – сказал Кедров. Голицын вихрем налетел на Артема, однако ему тоже не удалось нанести завершающий удар. Отскочив, Артем провел удачный толчок, но Голицын тут же вскочил на ноги.
Воодушевленный Артем перешел в нападение, и тут сказалась его неопытность. Как только ему показалось, что он загнал соперника в угол, тот, немыслимо извернувшись, провел захват и заломил руку Артема. «Десять секунд». Артем в раскоряченном положении уперся раскрасневшимся лицом в татами, Голицын выкручивал ему руку и давил на все болевые точки, до которых можно было дотянуться. Агонизирующая боль. Боль, которая пронизывала все клеточки его тела.
Замысел понятен: Артем должен был не выдержать и сдаться. Но он не мог сдаться. Гордость не позволяла. «Пять секунд». Молодой лейтенант лежал и жалобно мычал, изо рта капала слюна, но он держался. Четыре секунды. Все мышцы свело судорогой. Три секунды. Ему показалось, что он теряет сознание. Две секунды. Нет, не показалось, все поплыло. Одна секунда. Одна секунда, как час. Гонг. Не слышно гонга, где чертов гонг? Какой глупой будет смерть от болевого шока… Гонг! «Время». Захват ослаб. Артем еле дыша откинулся на спину. Нашел мутными глазами Голицына. Тот с улыбкой смотрел на него и пил откуда-то взявшийся апельсиновый сок.
