Андрей Мартьянов - Без иллюзий
Я предпочел промолчать. Будущее рисовалось совсем мрачными красками — при одной мысли о гигантских материальных и человеческих ресурсах США мне становилось нехорошо. Когда эта скрытая мощь выступит против нас, Германии конец.
Уже выступила, если говорить откровенно.
— Я не знаю, что делать, — Эрхард Мильх как-то очень по-дамски, испуганно, дернул плечами в ответ на немой вопрос. — Не-зна-ю. Предпочитаю жить сегодняшним днем.
— Сегодняшний день прямо под нами, — огрызнулся я, ткнув рукой в иллюминатор, за которым вставало золотисто-оранжевое зарево. Самолет подходил к Бремену. — Остается надеяться, что налет закончился и мы не попадем под удар наших зениток и пулеметов «Ланкастеров» или «Москито»…
Из соображений безопасности мы приземлились не на гражданском аэродроме Бремена, вошедшем в строй в 1937 году и до сих пор остающемся самым современным в Германии — четыре бетонные полосы, расположенные звездообразно, новейшее навигационное оборудование, метеорологическая станция, просторный аэровокзал. Гордость рейхсминистра авиации. Былая гордость, поскольку аэродром не функционирует с начала войны, используясь только в военных целях.
Пилот увел «Хейнкель» к окраинам городка Дельменхорст, к базе ночных истребителей, принадлежащей «линии Каммхубера». Приземлились штатно, и сразу же на Мильха обрушился ворох рапортов от встречавших высокое начальство офицеров ВВС.
Силы противника оценивались более чем в тысячу самолетов различных типов, преобладали «Веллингтоны» и «Галифаксы». Сбито около полусотни бомбардировщиков, сведения уточняются. Полиция продолжает поиски английских экипажей, успевших покинуть поврежденные самолеты с парашютами над территорией Рейха. Потеряно семь истребителей Bf. 110 и четыре Ju.88, судьба еще пяти машин неизвестна. Это несомненная удача, господин фельдмаршал!
— Удача? — змеино прошипел Мильх, всем корпусом разворачиваясь к востоку, где в темные небеса над Бременом поднимался мерцающий огненный купол. — Это вы называете удачей, господин майор?..
Я, уяснив, что участие в строго корпоративных авиаторских трениях в сферу моих интересов не входит, подозвал обер-лейтенанта с коричневыми петлицами. Связист.
— Вот что, милейший… Вы меня узнаёте?
— Так точно, господин рейхсминистр! Нам сообщили о вашем прибытии!
— Займитесь-ка делом, вместо того чтобы торчать здесь без всякого смысла. Мне незамедлительно требуется телефонная связь с командованием гражданской обороной или айнзатцляйтером «Организации Тодта» в Бремене Юлиусом Аппелем. Вы сможете это устроить? К сожалению, я здесь без единого сотрудника, мне нужна помощь…
— Слушаюсь, господин рейхсминистр! Прошу следовать за мной.
Обер-лейтенант, имя коего в спешке я так и не удосужился узнать, явил чудеса исполнительности — разыскать господина Аппеля (моего назначенца, получившего должность всего месяц с небольшим назад) удалось за двадцать минут. И это с учетом крайне сложной обстановки в городе, где вовсю продолжались пожары и были серьезно повреждены коммуникации.
— Алло, алло? Да, доктор Шпеер, это я! Аппель слушает! У нас тут ад кромешный!
— Где вы?
— На западном берегу Везера, в Альте-Нойштадте! Я не могу прислать за вами автомобиль, вся техника мобилизована RLB, Имперским Союзом ПВО! В центре чудовищные разрушения, множество раненых и обожженных! Зажигательные бомбы! Из персонала по тревоге собралась всего одна пятая часть! Не приезжайте сюда!
Вот еще. Командовать мною айнзатцляйтер права не имеет.
— Где вы точно находитесь? Адрес?
Юлиус Аппель назвал улицу — Нойштадтсвалль. Отлично, хоть какая-то определенность.
— Немедленно соедините с управлением военной медицины ВВС по гау Везер-Эмс, — скомандовал я. — Будем просить помощи у военных в развертывании полевых госпиталей…
Выручили летчики. Мильх приказал выделить в мое распоряжение «кюбельваген» и вооруженное сопровождение. До штаба Юлиуса Аппеля было около восемнадцати километров, которые мы преодолели с трудом, за полтора часа — приходилось объезжать завалы и очаги пожаров. Правобережная часть города пострадала куда меньше исторического центра, но и здесь наблюдалась полоса разрушений.
По счастью, региональное управление «Организации Тодта» не пострадало — Новый город возводился в двадцатые годы, после Великой войны, никакой скученности построек, способствующей распространению огня. Напротив двухэтажного здания небольшой парк Нойштадс-Анлаген с озерцом, откуда пожарные команды могли брать воду в случае повреждения гидрантов. Над противоположным берегом Везера в предрассветных сумерках поднимались густые клубы дыма.
— Хайль! — Аппель, к которому меня тотчас проводили, растерянным не выглядел, однако было заметно, что неожиданный визит его нервирует. Не время сейчас принимать высокое руководство, работы непочатый край. — Доктор Шпеер, я вас предупреждал, не стоит…
— Бросьте, — поморщился я. — Полагаете, мне надо отсиживаться в Берлине и отдавать приказы по телефону, не зная обстановки? Докладывайте.
По большому счету Юлиус Аппель тоже был «дилетантом» — он не строитель, а математик, причем талантливый, с дипломом Гейдельберга. В армию его не призвали по причине латентного туберкулеза, но мобилизовали на гражданскую службу: в документах, изученных мною после смерти Фрица Тодта, фамилия Аппеля была отмечена в списках кандидатов на повышение.
Я присматривался к нему с февраля и, наконец, в середине мая продвинул наверх быстро, с ОТ-гауптбауфюрера до ОТ-айнзатцляйтера, если говорить армейским языком — из гауптманов аж в оберсты. И не пожалел, все-таки математическое образование развивает логику и способность оценки целого, а не частностей.
На обширном столе развернута карта Бремена — красные флажки на булавках, синие, черные. Многочисленные отметки карандашом.
— Мозаика складывается неутешительная, — строгим голосом начал Аппель, изредка бросая на меня взгляд поверх очков. — Думаю, неразбериха будет продолжаться еще сутки-двое и окончательные сведения мы получим не ранее середины дня завтра. Но по уже имеющимся данным можно смело утверждать, что серьезно пострадали сборочные цеха «Фокке-Вульф Флюгцойгбау», верфи «Дешимаг» и «Вулкан», возможно, повреждено или потоплено несколько подводных лодок — уточняем. Портовые склады тоже… Строящиеся бункеры «Валентин» для укрытия субмарин почти не задеты. Пожары на нефтеперерабатывающем заводе «Корф» ликвидируются, это приоритетная задача. Узловая и сортировочная железнодорожные станции пострадали значительно, ущерб выясняется.
— Гражданские объекты?
— Сведения противоречивые, однако надежд не внушающие, — ответил анзатцляйтер. — Вы отлично знаете, какова старая застройка: деревянные перекрытия, возгорание от зажигательной бомбы моментально перекидывается на соседние здания…
В отдалении глухо бухнуло, стекла задрожали. Заряд замедленного действия или пожарные наткнулись, на свою беду, на неразорвавшуюся бомбу, сдетонировавшую от жара?
— Сколько людей в вашем распоряжении, господин Аппель?
— Все, кто уцелел, видимо.
— «Видимо»? Ни разу не слышал от вас столь неопределенных формулировок!
— А я и не говорю об определенности, — Аппель на мгновение позволил себе раздраженный тон. — В моем подчинении по гау тысяча шестьсот человек, из них тридцать в штабе. Прибыло же в штаб семеро, включая меня. Остальные, скорее всего, еще отсиживаются по бомбоубежищам, причем выходы из бункеров могут быть завалены… Мы запросили помощь от всех подразделений административного округа «ОТ-Ганза», первые отряды прибудут к утру — надеюсь, вы не станете возражать?
— Не стану, — кивнул я. Анзатцляйтер действовал именно так, как и предписывали надлежащие директивы: в чрезвычайной ситуации строительные части «Организации Тодта» должны немедленно перебрасываться в пострадавшие районы для разбора завалов и спешного восстановления стратегически важных объектов. — Трудовой фронт?..
— А при чем тут, позвольте узнать, Трудовой фронт рейхсляйтера Лея? — неподдельно изумился Аппель. — Там свое руководство, нам они не подчиняются. Даже если я буду требовать помощи, Трудовой фронт имеет полное право отказать и выполнять свои задачи.
— Задача у нас всех одна, — безнадежным голосом произнес я. — В кратчайший срок ликвидировать последствия налета. Вы хотя бы согласуете действия?
— Как и предписано: только с RLB, полицией и службой пожарной охраны.
Вот, опять. Дальше предписаний никто не смотрит. Ни мы, ни подчиненные этого безнадежного пьянчуги Лея. Никто. В таком ключе я и высказался. Юлиус Аппель взглянул на меня странно.
— Простите, доктор Шпеер, но я никак не ожидал услышать подобные слова от человека, занимающего министерскую должность.
