Александр Белый - Рождение державы
Синяк тот был поменьше этого, и не такой темный, но все равно после того боя дня на три я потерял стройность тела, ходил буквой «зю». Да и физически тогда был гораздо слабее себя нынешнего. А лет-то около шестнадцати и стукнуло, но выглядел сейчас, да, постарше, чем тогда.
После питья в голове чуть просветлело, и молотометр по кувалдометру стал лупить потише, а на глаза навалилась тяжесть. Изабель сидела в кресле и смотрела на меня во все глаза, как на чудо какое-то.
– Радость моя, наверное, сейчас усну. Иди к себе, отдохни, теперь я чувствую себя нормально, просто хочу спать.
– У-у, у-у, – отрицательно закачала головой.
– Сеньора, куда это годится, поспать нужно, видите, с доном Микаэлем теперь все хорошо, – уперев руки в боки, внушительно сказала Мария. – Ай! Не хотите уходить, тогда раздевайтесь и ложитесь здесь. Уж я покараулю!
Засыпая, почувствовал прикосновение теплого тела.
Спал опять же долго; проснулся, когда сквозь решетку окна на пол уже падали лучи полуденного солнца. Но это было не беспамятство, а всего лишь сон. Спал бы еще, но возмутился биологический будильник. Открыл глаза и не заметил в комнате никого, но как только стал выбираться из постели, дверь открылась и залетела Мария:
– Куда вы, сеньор?
– Пора вставать, в туалет хочу.
– Не надо никуда ходить, – она наклонилась и вытащила огромный горшок, – давайте я подержу.
– Кыш, – отмахнулся, как от назойливой мухи, она была чем-то похожа на мою кормилицу (жива ли?), так же нахальна, поэтому отстранил и сказал: – Когда был без чувств, могла делать что угодно, даже прыгать сверху. А сейчас – кыш.
– Да-да, особенно в первый день, когда всякое непотребство летело из всех ваших дыр, вот тогда я напрыгалась, да, сеньор. Хорошо, что крови не было, ни в моче, ни в рвоте. А еще я вас отмыла мокрыми тряпками.
– Ладно, не бурчи, отблагодарю тебя, – стал не спеша одеваться, прислушиваясь к боли в теле и голове. Одежда была вычищена и лежала стопкой у кровати.
– Не надо мне никакой благодарности, вы лучше, сеньор, эту благодарность на девочку перенесите.
– На какую это девочку?
– Как же на какую? Да на дону Изабеллу! Ведь я еще совсем девчонкой к ним в замок была взята, как только она родилась. С тех пор она росла на моих руках, жила на моих глазах. – Мария замолчала на некоторое время, потом так вопросительно на меня уставилась. – И как же ей теперь быть, а, сеньор?
– В каком смысле?
– Да в этом самом смысле, сеньор. С вами. А падре что скажет, – покачала она головой, помогая мне надеть белую, чистую рубашку. – Даже не представляю.
– Знаешь что, Мария. Мог бы сказать, что это не твоего ума дело, и послал бы подальше. Но не пошлю, из уважения и за твое отношение к ней и ко мне, – сказал, рассматривая на хубоне место попадания пули. Наружная, атласная сторона была аккуратно заштопана, а на внутренней – и следов никаких не имелось. Конструкция из многослойного натурального шелка оказалась настоящим бронежилетом, затем, взглянул на женщину, не удовлетворенную моим ответом, добавил: – Да, Мария, отмерено нам с Изабель совсем немного счастья, но счастье это для нас обоих – настоящее. И это все, что могу тебе сказать.
– Ваша правда, сеньор, любому человеку хочется получить хотя бы маленький кусочек счастья. – Она подняла голову, в ее глазах отражалась какая-то тоска.
– А что это за барахло валяется. – Вдруг увидел в углу чьи-то вещи. Подошел ближе и распознал отстиранный от крови и тщательно очищенный хубон, а рядом лежали ботфорты, шпага, дага и пояс Хулио.
– И никакое это не барахло, это серьезные, дорогостоящие вещи. Дон Луис сказал, что вороная кобыла этого разбойника тоже вашей считается. И ножи ваши нашлись метательные.
– Кобыла и ножи – это хорошо, особенно кобыла. А где сеньора?
– Так внизу, встречает дона Луиса и наших охранников.
– Не понял, а где они были?
– Так вместе с солдатами алькальда ездили разорять бандитское логово. Сейчас все обедать будут. Вам сюда принести?
– Нет. Сейчас спущусь в зал. Ступай.
Мария ушла, ну и я, сделав свои дела, отправился следом. Немного подташнивало и побаливало в груди, но состояние было вполне терпимым, если не прикасаться к огромной шишке на голове.
Внизу оказалось шумно. Когда спускался по лестнице, увидел толпу солдат, которые выпивали по чаше вина и направлялись к выходу. Какой-то незнакомый офицер расшаркался перед Изабель, затем Луис проводил его к двери.
Мою персону тоже встретили шумно – Педро с кирасирами «гип-гипом», а Изабель и Луис пошли навстречу.
– Оклемался, молодец, – воскликнул Луис.
– Как ты себя чувствуешь, дон Микаэль?
– Вполне удовлетворительно – благодаря твоей заботе, дона Изабелла. Мне известно, что ты не отходила от меня, когда был без чувств. Моя искренняя благодарность!
– Это мы все должны благодарить тебя. Педро говорит, что если бы не твой удар в спину бандитам, еще неизвестно, чем бы все закончилось.
Прежде чем сесть за стол, подошел к бойцам, каждого хлопнул по плечу, проявив таким образом уважение. Двое лежачих отсутствовали.
– Ты как, Антонио, в порядке? – увидел улыбающуюся рожу своего напарника.
– Я сразу же упал, как вы и говорили, сеньор, только пулей ногу зацепило. Лекарка лечила и сказала, что все отлично заживет.
– Вот и хорошо. Дона Изабелла, разреши пригласить Педро к нам за стол? – после благосклонного кивка подхватил под руку смутившегося Педро.
Обедали молча, затем за бокалом вина я слушал рассказ о перипетиях боя и последующих приключениях.
– Если честно, то мы подумали, что вы погибли, дон Микаэль, – рассказывал Педро, – мы видели, как вы бежали на холм и вначале ничего не могли понять, думали, что возвращаетесь. Ведь мы не заметили бандитов, которые подобрались к нам по дну оврага почти вплотную. А когда вы стали метать ножи и стрелять, они открылись, и мы заметили их головы и плечи, увидели, как разбойники разворачиваются и начинают палить прямо в вас. Тогда-то и сориентировались, дали залп и обнажили клинки. По нам тоже пять или шесть раз выстрелили, трех наших ранили сразу, а Марко, он сейчас лежачий, их главарь достал шпагой в грудь. Когда сошлись в клинки, невредимых бандитов было шестеро, а остальные ранены, кто легче, кто тяжелее. Но мы оказались более подготовленными и порешили их быстро. Бойцы из бандитов, по правде говоря, никакие.
– Какие из дезертиров могут быть бойцы? – согласился Луис.
– Да, – продолжил Педро, – но если бы не вы, дон Микаэль, мы бы там все легли.
– Правда и Господь были на нашей стороне, – добавил Луис.
– Дона Изабелла, – обратился я к моей радости, – надо бы Антонио поощрить.
– Все мои воины дополнительно к жалованью награждены золотым дублоном, а Антонио – двумя, и за ранение по пиастру. Да и трофеями с тел они взяли немало, не правда ли, Педро.
– Правда, ваши воины довольны, сеньора.
– Вас, Педро, ждет отдельная награда. Теперь расскажите об этой поездке, что вы там привезли на четырех возах.
– Давайте я скажу, тетушка! – Луис поднял руки и стал ими размахивать.
Из дальнейшего рассказа стало ясно, что после боя Педро расколол двух раненых бандитов, которые выдали местонахождение их логова. Это было имение братьев Гомес, которое располагалось на востоке от Толедо, в полудне пути верхом, и в данный момент охранялось шестью бандюками.
Погрузив трупы на трофейных лошадей, они отправились в Толедо. Этот город лежал немного в стороне от ранее намеченного пути, но Мария знала там хорошую лекарку, что повлияло на принятие решения. По прибытии Изабель была незамедлительно принята алькальдом, который, разобравшись в ситуации, подписал решение распотрошить это гнездо и доверил руководство операцией офицеру собственной стражи.
Когда шестеро наших воинов во главе с Луисом и Педро, а также два десятка воинов городской стражи, прибыли на место, никто никакого сопротивления не оказал. В имении арестовали шесть бандитов, четыре человека дворни и шесть гулящих девок.
Обыск зданий и прилегающей территории проводился до ночи. В подвале нашли казну братьев, общую казну банды, а в конюшне и на улице – три небольшие захоронки с деньгами и ценностями. В переводе на серебро общая сумма получилась приличная – девять тысяч триста двадцать один пиастр. Кроме этого было загружено двенадцать возов различных товаров, которые банда не успела реализовать.
– Таким образом, – подвел итог Луис, – от реквизированного имущества в казну империи уйдет третья часть, треть поступит в казну графства, ну и вам треть, тетушка.
– А на возах что? – Изабель повернулась лицом к Педро.
– Различные ткани. Знающие солдаты говорят, что оптом можно сдать прямо здесь, дадут не менее пятисот пиастров. На лошадей и оружие тоже покупатель есть, город готов выкупить все два десятка скакунов вместе со сбруей по пятнадцать пиастров, а аркебузы – по двадцать. Пистоли им не предлагал, они нам самим пригодятся. Поэтому, если вы не против, сеньора, скажу им, пусть выписывают вексель, там ровно на шесть сотен серебром получается.
