Александр Белый - Рождение державы
– Солдаты! Предупреждаю всех, будьте бдительны! Существует вероятность нападения на поезд банды дорожных грабителей. Если это произойдет, бой вести по отработанной методике! Все понятно?!
– Д-да-а! – пронеслось по колонне.
– Всем занять свои места. Вас, сеньоры, прошу занять те места, какие считаете удобными.
– Я – в авангарде! – выкрикнул Луис.
– А я – в арьергарде, – сказал дон Хулио.
– Я тоже в арьергарде. Можешь забрать своих бойцов вперед, Педро, мы с доном Хулио здесь и вдвоем справимся, – выкрикнул звонким голосом, вытащил заряженные пистоли, засунул за пояс и, бахвалясь, махнул рукой.
Педро посмотрел на меня с каким-то удивлением, затем сказал:
– Да-да. Адриан и Мигель, двигайте вперед. Все! Колонна, марш-марш!
Когда Педро выступал перед бойцами и сказал о возможном нападении, за доном Хулио я подсматривал внимательно и четко видел – в его глазах промелькнул страх. А сейчас мы ехали рядом, и, восторженно рассказывая о том, как хороша хозяйка де Гарсиа дона Изабелла, я не забывал его контролировать.
Ехали мы уже часа два, и теперь лицо спутника выглядело безмятежным, в глазах не было никакого страха, он мне снисходительно поддакивал. Но моя паранойя была на взводе, и когда дорога стала огибать холм, а вдали показался перелесок, спутник, вначале ехавший слева от меня, стал отставать и перестраиваться справа. Его тело напряглось. Нет, мне не нужно было на него смотреть, это было видно по поведению его красавицы, ведь лошадь для меня – открытая книга, я сижу в седле с тех пор, как научился ходить.
Дорога шла дугой через распадок, а слева на холме, где когда-то была вырубка, рос молодой, но достаточно высокий и густой кустарник. Если Луис и Педро, возглавляющие колонну, продвинутся вперед еще метров на двадцать, то попадут на открытое пространство, где очень удобное место для засады. Думаю, если бандиты здесь, они пропустят нас метров на сто вперед и будут валить.
Еще метров восемь – десять, и все, у авангарда не будет возможности свернуть и избежать расстрела.
А если там никого нет? Значит, втихаря посмеются над безусой молодежью.
А если есть?
Момент принятия решения наступил одновременно с вопросом и шипящим звуком выдвигаемого клинка:
– И что ты там заметил?
Повернув голову вправо, увидел ухмыляющуюся рожу и почти вытянутый из ножен клинок шпаги. Он был уверен, что никаких других вариантов, кроме как умереть, у этого восторженного щенка нет. Мои руки спокойно лежали на передней луке седла, левая удерживала поводья, а правая – сверху, на запястье, указательный палец зацепился за отверстие в рукояти метательного ножа в наручи под рукавом хубона.
Жало клинка уже блеснуло на солнце, но рука, удерживающая его, безвольно опустилась, разжалась и выпустила клинок наземь. Свой вопрос Хулио, или как его там, закончил сипящим и булькающим звуком – в его пузырящемся кровью горле торчал нож.
– Засада! Засада! – заорал я во весь голос, дал посыл Нигеру, поравнялся с передней парой каретной четверки и завернул ее за холм. Фактически это спасло всем жизнь.
Луис и Педро еще не успели полностью выбраться на открытое пространство и резко завернули вправо. Бойцы тоже среагировали своевременно, поэтому раздавшийся из кустарника громкий «бабах» с полутора десятками облаков черного дыма для нас прошел без тяжелых последствий, но смог обездвижить экипаж. Когда уводил карету вправо и на разворот, левая лошадь задней пары стала похрипывать, а через два десятка шагов свалилась с копыт на передние колени и жалобно заржала. Теперь если и теплилась надежда развернуться и бежать, то она умерла вместе с лошадью. Однако если бандиты пойдут на преследование верхом, а они точно пойдут, то нас и бег не спасет. Уж лучше встретить врага грудью, чем подставить спину.
Убили еще одну лошадь – под бойцом Адрианом, который выдвинулся вперед дальше всех. Ему тоже досталось, пуля попала в кирасу, пробить не смогла, все же дистанция для выстрела была еще великовата, но грудину вмяла неслабо и вынесла из седла. К счастью, приземлившись, он шею себе не свернул, успел заскочить за выступ и бегом вернуться к основной массе бойцов. Были ранены еще две лошади, но нетяжело.
Сейчас от прямых выстрелов нас укрывал холм, и кроме того, что противнику нужно было перезарядиться, ему еще нужно было поменять позицию. Коль они сразу не ринулись, понимая, что наше оружие не разряжено (а среди дезертиров и бандитов вряд ли есть герои), то в нашем распоряжении имелась фора в три-четыре минуты.
Соскочив с лошади, подбежал к карете и рванул дверцу. Мария лежала на полу, а моя любовь сидела на ней сверху и ткнула мне в лицо стволом огромного пистоля. Как она не нажала на курок, не знаю, но мало бы не показалось, ведь все четыре каретных ствола заряжал лично крупной картечью.
– Быстро вылезайте из кареты! Обе! – Изабель шустро выскочила сама, а Марию пришлось тащить за шкирку. Собрал все пистоли, удерживая в руках за стволы по два, как дубины.
– Дон Хулио погиб? – рядом со мной очутился Луис, показывая обнаженной шпагой на убитого.
– Он был заодно с бандитами.
– Как это?
– Давай об этом потом, сейчас для нас самое важное дело – спасти жизнь сеньоры.
– Все спешились, – крикнул Педро, – Мигель и Антонио, за сеньору отвечаете головой, взяли ее под руки и все за мной, на холм!
– Я сама. – Изабель подхватила руками низ платья и задрала к коленям. В который раз убедился в уме этой женщины и в ее холодной рассудительности.
Окинув взглядом окрестности, оценил его решение как правильное. Если забраться на холм, то подход здесь такой, что верхом к нам никто не доберется, нужно будет шагать ножками и лезть на корточках. Теперь наша позиция будет предпочтительней и, несмотря на численное преимущество противника, – бабка надвое гадала. Людей, конечно, мало, но у меня возникла еще одна мысль.
– Педро, дай мне своего чемпиона, мы обойдем холм с правого фланга и ударим им в спину.
– Это было бы отлично, сеньор, но вдвоем опасно. – Потом он повернулся к замершим бойцам, придержал рукой самого молодого, а остальным гаркнул: – Не стоять! Наверх, к кустам! Бегом-бегом!
– Педро, слушай меня. Мы попытаемся подпустить их к вашей позиции максимально близко и ударим. Не стреляйте, пока не услышите шесть выстрелов, – показал ему свои пистоли. – Не то и нас завалите. Мы падаем наземь, а вы делаете залп, а там уже как Бог рассудит.
– Все понятно. Антонио, идешь с сеньором. – Педро хлопнул по плечу своего бойца и вопросительно уставился в глаза Луиса.
– Разбежались, – легонько толкнул рукоятями пистолей побледневшего Луиса, поймал взглядом кивок оглянувшейся Изабель, бросил наземь шляпу, чтобы не мешала, и рванул через кустарник по сухой канаве, вращая головой, как локатором, и стараясь обогнуть холм по широкой дуге.
Антонио, или Антон Полищук, пять лет назад бежал из Речи Посполитой за убийство своего пана-шляхтича. Каким-то образом семнадцатилетний парень добрел до Испании и здесь был замечен предшественником Пабло. Так и оказался Антон в страже де Гарсиа. Огнебоя он почему-то не любил, но стал виртуозом в метании ножей. У него сверху кирасы были перекинуты две перевязи с ножнами, в каждой по шесть ножей. Так вот, освобождался он от них, находясь в движении и очень прицельно, секунд за десять.
Честно говоря, когда узнал его историю, первый позыв был таков – мое воспитание заставило положить руку на эфес, выхватить шпагу и пронзить какого-то смерда, посмевшего поднять руку на господина. Но, немного поразмыслив, решил для себя, что такому господину бродить по миру точно не надо. В Европе давным-давно было ликвидировано право первой ночи, этот же пан хмырь никак не мог успокоиться. Не дождавшись в своих покоях невесты Антона, он ворвался к ним в хату и зарубил ее. А вот Антона не успел, тот оказался более шустрым.
Тому внутреннему порыву мое нынешнее сознание нисколько не удивилось. Ведь в эти времена дистанция между господином и хлопом была размером с бездну. Что там говорить, припоминаю купчую на лошадь, которую читал собственными глазами, где стоимость арабского скакуна была оценена в сорок восемь хлопов мужеского полу (валюта такая).
Противник появился, когда мы добежали почти до противоположной стороны холма. Услышав треск валежника, спрятались за полосой терновника. Взяв два пистоля под мышку, отстегнул плащ, кинул Антонио и прошептал:
– Натяни на себя, твои кираса и шлем сияют, как новенький пиастр.
И минуты не прошло, как разношерстно одетые всадники появились прямо перед нами. Затаившись, насчитал двадцать два человека. Немало, черт забери! Копыта их лошадей прорысили буквально в трех метрах от нас. Поглядывающийся на меня Антонио отрицательно качнул головой. Бандиты отъехали недалеко, так как заметили на холме шевеление.
