Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

— А что ему нужно? — уточнила она. — Надеюсь, душу продавать не придётся?

На улице было тепло, почти что жарко. В открытые окна залетал ветер, то и дело заставляющий тюлевые шторы надуваться, как паруса и приносящий сладкие запахи лета, смешанные с перегаром машин.

— Это с какой стороны посмотреть, — усмехнулся я.

— Соглашайся, — уверенно заявила бабушка и засмеялась. — По крайней мере не за чепуху какую-то, а за перевод в Москву.

— Ах, как у тебя всё просто.

— Ну, конечно, — радостно закивала она. — А чего тут сложного. Не жениться же тебя заставляют.

— Тепло.

— Что?

— Горячо, практически.

— Погоди… На ком?

— Ну… на дочке его?

Глаза у бабушки стали огромными, как блюдца.

— Чудеса какие… Она что беременная?

— Нет.

— А что тогда?

Я плечами пожал.

— Когда успел-то? А Женя как же?

— Женя-то причём? Женя с Колобком крутит.

— С каким опять Колобком, Саня! Ну, что ты заладил! Это что, назло ей что ли?

— Нет, ба…

— Опять!

— Бабуль. Боюсь, Женя не заинтересована в том, чтобы связывать со мной какие-то планы на будущее.

— Заинтересована, конечно! Я с ней говорила!

— Бабуль, Элла тебе тоже понравится. Я её назавтра пригласил в гости.

— Да что же это такое! Раз — и жениться. С бухты барахты.

— Ну, жениться пока не будем. Просто поживём вместе, притрёмся, посмотрим, что из этого получится…

— Какой ужас! Без росписи что ли?

— Ну да… а что такого?

— Забудь про партию в таком случае.

— Так я и не собирался вроде…

— Какой ужас! С торгашкой, да ещё и без росписи. Это она придумала или папенька её? Попользуются и выбросят! А у тебя вся жизнь насмарку.

— Бабуль, не преувеличивай. И… идея моя, вообще-то…

Моей невесте идея тоже не понравилась.

— Это как? То есть… Попользуешься, а потом дальше пойдёшь? Такой у тебя план? Ну, знаешь, это… как бы помягче сказать… бл**ство какое-то!

Вечером я пришёл домой к Кофманам, и пока матушка хлопотала на кухне, решил обсудить ближайшие планы с Эллой.

— Папа! Почему без стука!

— Что тут у вас за крики? — с ухмылкой развёл руками глава семейства. — Что за брак по-итальянски? Дочь моя, береги жениха, а то он так и не станет супругом. Затаись, притворись нежной и доброй. А вот, когда распишетесь, тогда уже покажешь ему, кто в доме хозяин.

Он засмеялся своей шутке, но Элла была не в настроении шутить.

— Так он и так не хочет! В том-то всё и дело!

— Что значит не хочет?! — сразу сделался серьёзным Кофман. — Что ещё за новости? Ты что передумал?

— Яков Михайлович, о вас пекусь.

— Вот этого не надо. Печься о себе я привык сам.

— Так вы посмотрите, мы знакомы мало, девочка у вас…

— Что с нашей девочкой?

— Нет-нет, с ней всё отлично, просто она требовательная, привыкшая к определённому уровню комфорта. У неё есть определённые привычки и всё такое. Но и я не мальчик уже. Привычки и у меня есть. И потом, вдруг она представляет меня совсем не таким, как я есть?

— Да чего там представлять! — воскликнула невеста. — Мне и представлять не надо, я всё и так уже видела и меня устраивает.

— Что?! — выпучил глаза Кофман.

— Короче, Яков Михайлович, смысл в том, что если ваша прекрасная как цветок дочь решит, что не хочет меня больше видеть, то, сами понимаете, совместно нажитое имущество придётся…

— Замолчи! — оборвал он меня. — Всё ясно! Иди в мой кабинет!

— Надо сначала притереться, порепетировать, так сказать. Знаете, как на Западе? Это в Москве модно сейчас. Гёлфренд, бойфренд, понимаете?

— Сожители по-нашему?

— Папа, нет!!!

— Так, иди за мной, бойфренд!

Мы зашли в кабинет.

— Садись, — кивнул хозяин на стул и сам уселся за стол. — Слушай внимательно. Женись и не морочь голову. Садись-садись. Тут и говорить не о чем. В Моспродторге может работать мой зять, понимаешь? Не какой-то там мальчик-зайчик, а зять.

— Это, как раз, не самое оптимальное. Потом организованную группу припояют.

— Что?! — он вскочил.

— Скоро будут трясти, вот увидите. И «Елисеевский» и Моспродторг. Поэтому нужно между струй проскочить.

— Откуда информация?

— Так, слухи дошли.

— От кого?!

— Да ни от кого, чувство самосохранения. Я без денег, в отличие от вас. Поэтому инстинкты работают. А когда сумма доходит до некоторого значительного уровня, и связи налаживаются в органах, включая контору, люди начинают думать, что неуязвимы. И тут раз!

Я хлопнул в ладоши.

— Про то что, ты без денег, я понял. Мне Радько рассказал, естественно, вашу эпопею с обыском. Ананий специально приехал для этого?

— Сказал, что приехал на совещание, но я не сомневаюсь, что кружит он вокруг вас. Сразу в меня впился, как про свадьбу узнал. Я поэтому ещё… ну… насчёт сожительства, понимаете? Он несколько раз сказал, что его цель — это вы.

— Так и сказал? — прищурился Кофман и взгляд его стал колючим.

— Да, сказал, что, мол, Кофмана я, в любом случае, прихлопну. И тебя. Ну, меня то есть. Если я на вас стучать не буду. И вот, в подтверждение своих слов устроил мне обыск.

— А почему ты не отказался от денег?

— Ну, тогда бы он взял в оборот Радько.

— А тебе что за забота? — с подозрением спросил хозяин дома.

— Во-первых, ваш человек, во-вторых, это просто неприлично было бы. Подстава чистой воды.

— Когда речь идёт о жизни, можно заботиться только о семье, а остальные пусть выбираются, как смогут. Ты, конечно, поступил по совести. Но это было неправильно. За поступок уважаю, а за смекалку ругаю.

— Яков Михайлович, посудите сами, я ваших дел не знаю, но будьте уверены, если бы Радько оказался в руках у Ананьина, тот бы вцепился в глотку и вполне мог бы что-то вырвать из Вадима Андреевича. Я решил, что меня он по максимуму давить не будет, ему же не я, а вы нужны. Рычаг давления у него есть теперь. Он этим делом может в любой момент на меня нажать.

— И чего хорошего?

— Ничего, но ваш товарищ не при делах, а у нас есть небольшой запас времени.

— Для чего?

— Время? Время нам нужно для того, чтобы продумать план операции и затем его реализовать.

— Что за операции?

— Нам нужно убрать Ананьина. Не физически, а…

— Его суку можно было бы и физически, — мотнул головой Кофман.

— Давайте подумаем, как мы можем его подставить, чтобы он навсегда вышел из дела и скрылся за горизонт.

— Операцию, значит, — повторил за мной будущий тесть и прикусил губу.

— Да, нам надо убрать Ананьина.

— Ананаса, — кивнул он.

— Как? — не понял я.

— Оперативная кличка пусть будет Ананас. Ну, для конспирации, понимаешь? Чтобы никто не понял о чём речь.

— Хорошо, — согласился я.

— Операция «Ананас». Есть идеи?

— Ну, пока только наброски кое-какие… Но для реализации потребуются люди в МВД. Есть у вас? Кстати, я хочу попросить перекинуть сюда майора Закирову из Верхотомска. Очень толковая дама. Помогла мне, контакт у нас хороший. Нас Радько свёл.

— Да помню я её, — нахмурился Кофман. — Но я тебе не Щёлоков, чтобы по щелчку пальцев сотрудников перетасовывать. И вообще не уверен, что она нам нужна.

— Не отказывайте сразу. Подумайте.

Он не ответил. Уже начал думать.

С Сиротой мы встретились во Владимире. До Мурома он ехал на поезде из Верхотомска, а из Мурома добирался на электричке. Я встретил его на вокзале. Бетон, стекло, кубические декорации на высоком потолке — вокзал показался мне чем-то средним между аэропортом Шереметьево-2 и рестораном «Солнечный».

Выглядел Сирота прилично. По внешним признакам опознать в нём урку было крайне непросто. Обычный командировочный. Портфельчик, чёрные туфли, кондовый серо-зелёный костюм, дешёвый галстук, повязанный, впрочем, не без некоторого пижонства. Что меня убило — это массивная роговая оправа очков, насаженная на его острый нос.