Кровавое Благодаренье (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Все настолько устали, да и перенервничали изрядно, что вставать, да еще идти куда-то были не в силах. Синти понятливо кивнула.

— Мы первые дни вообще не спали, — негромко вымолвила она. — Нас гоняли, как зомби в боевиках! Ничего… — усмешка дернула уголок ее тонких губ. — Настоящий боец не тот, кто прет от победы к победе, а тот, кого бьют нещадно, а он встает — и снова бросается в драку!

Я молча вскинул сжатый кулак. Мой жест тут же повторили спецназовцы, Смирнов и Синицын, а за ними и остальные.

Может, кому-то со стороны могла показаться смешной Наташка Гусева, что гордо и смело, закусив губу, поднимала свой кулачок, но не нас. И не ополченцев. Пускай мы и прошли чужую беду по касательной, этого хватило, чтобы не путать пустопорожний пафос с суровой прозой жизни.

— Our cause is right, — вытолкнула Синти, — victory will be ours!

* * *

Мы с Ритой заняли номер для новобрачных, и дрыхли до самого вечера. Проснемся, займемся любовью — и снова погружаемся в глубины сна. Выспались, когда начало темнеть.

Рита притиснулась поближе, и я невольно улыбнулся, чувствуя плечом движение ресниц.

— Моргаешь?

— Угу… Дурные эти американцы… Выстроить город в пустыне, чтобы просаживать здесь доллары!

— Это еще что… Знаешь, чем сюда завлекали в пятидесятых? Тут, километрах в ста на север, находится полигон Меркури. И туристы, прямо из окон гостиниц, могли любоваться «грибами» ядерных взрывов.

— Ну, тупы-ые… Не-е… Задорнов был прав! Ох… — Ритин голос принял несчастный оттенок. — Встаем?

— Ага… — вздохнул я.

— А давай, не сразу… — женские пальчики игриво «зашагали» у меня по животу, щекоча и спирая дыхание…

…Полчаса спустя мы угомонились, сели и потяну-улись… Хорошо!

— Жа-а-аль… — сладко зевнула Рита. — Что нету «молодильного зелья»…

— Да… — согласился я, садясь и распарывая хрустящий целлофановый пакет с серой футболкой. — Нету…

— И Наташки с Инкой не хватает… — затянула миссис Гарина все тем же задумчивым тоном.

— Не хватает… — повторил я, не думая, а затем извернулся, и шлепнул свою спутницу по голой попе. Звонко получилось.

— Ай! — взвизгнула Ритка. — Больно же, наверное!

— Это я любя!

— Ну, всё! Сейчас ты у меня получишь!

Краем глаза я заметил розовую тень. Гладкие сильные руки опрокинули меня на спину, а стройные ноги стиснули бока.

— Сдаешься? — грозно нахмурила бровки Рита, неласковая в позе всадницы.

— Сдаюсь! — кротко выдохнул я, тая коварство, и мгновенно перевернулся, поменявшись местами с «расхитительницей гробниц». — Мне больше нравится сверху!

Побежденная «Лита» сладко улыбнулась, и мы выпали из реала еще на полчасика…

* * *

Уже стемнело, когда нам удалось-таки вылезти из постели. Рита сушила волосы перед зеркалом, а я, на всякий случай выключив свет, приблизился к окну.

Море огней, полыхающее зарево реклам, извергающих неоновый спектр — всё это осталось в прошлом. Нынче Лас-Вегас тонул во тьме.

Лишь несколько отелей на Стрипе переливались, как прежде, и выглядело это жалко и даже пугающе, как безмолвный призыв о помощи.

Жужжание фена стихло, зашлепали одноразовые тапки.

«Сейчас прильнет, — улыбнулся я, — обнимет…»

Рита крепко прижалась к моей спине, сложив руки у меня на животе.

— Это я от страха такая приставучка, — вздохнула она, словно оправдываясь. — Ты рядом, совсем-совсем рядом, и мне спокойно… Нет, не то слово. Не спокойно, а… Да просто хорошо!

— Когда вернемся домой, придется тебя пугать почаще, чтобы не забывала приставать.

— Не надо пугать… Я и так… Пошли?

— Пошли.

Я уже был в комбезе, размалеванном «под пустыню», а «ЗИГ-Зауэру» досталась кобура в цвет песка. Осталось только в ботинки влезть, да затянуть шнурки. Терпеть не могу шнуровку, но «кроссов» на липучках нема. Как говорится, «бери, что дают».

Рита управилась быстрее, и занималась чрезвычайно ответственным делом — осторожно перекладывала «Оскара» в рюкзачок.

— Ты что туда напихала? — фыркнул я. — Платье, небось?

— Ну, не выбрасывать же, — невозмутимо отозвалась кинозвезда. — Дома постираю, и будет как новое. И туфли запихала! Да! Домовитая я…

— Пойдем, домовитая.

Мы вышли в пустынный коридор, и спустились по лестнице. Лифтам я не доверял, электричество могло пропасть в любой момент.

— А Инка одна спала, бедная… — выговорила Рита, ничуть не поддразнивая.

— Думаешь? — обронил я.

— Уверена. А-а, ты про Олега? Нет-нет, Мишенька, они и раньше не спали вместе! Инка к тебе липнет, а с Видовым у нее всё…

Я вытолкнул глубокомысленное: «Хм…»

В фойе тщательно соблюдалась светомаскировка — окна выше уложенных мешков заделаны плотным брезентом, лампы горят через одну.

Наши скучились в сторонке, снова растревоженные. В камуфляже они выглядели непривычно. На спецназе «камки» сидели, как влитые, даже Прокловой, да и Терентьевой комбезы шли, а вот Гайдай смотрелся малость нелепо, да и Гребешкова превратилась в кубышку.

— Как спалось? — стрельнула глазками Дворская.

— Вашими молитвами, — выразился я.

— Не-е! — со смешком протянула Инна. — Уж точно не моими!

— Добрый вечер! — голос Синти перебил болтовню. — Все в порядке, товарищи! Мы приняли через спутник шифровку с авианосца «Ульяновск» — они вышлют за вами два вертолета и дроны… э-э… беспилотники «Симург». Смотрите… — миссис Даунинг раскатала по столу большую карту Техаса. — Отправитесь сегодня же. Обменяем три ваших «Чайки» на четыре наших «Хамви»! Без пулеметов, но с запасом бензина в канистрах. Автострад избегать, насколько это возможно. Через Аризону, вот так… — она провела пальцами по карте. — До Альбукерке, и на юг, по берегу реки Пекос. Дорог там нет… Пробираетесь на юг Техаса, вот сюда — к востоку от Ларедо, на высоты Джеронимо. Геликоптеру лететь дотуда часа полтора, если «Ульяновск» подойдет максимально близко к лагуне Мадре. Но не забывайте о блокаде! Побережье Техаса охраняют эсминцы «Арли Бёрк», так что… Лучше рассчитывайте на два часа полета в одну сторону, а в общем… на дорогу уйдет не меньше недели. Мы вам дадим несколько адресов, где можно будет переночевать, а джипы набили всем, чем можно. В том числе, и армейскими палатками… Ну… Что? Всё, пожалуй.

Даунинг выпрямилась, и неуверенно улыбнулась.

— Спасибо! — с чувством сказал я, и наши женщины принялись тискать главу Ополчения всей стайкой.

— Забыла сказать, — затрепыхалась Синти в их благодарных объятиях, — с вами поедет проводник из моих людей, он хорошо знает дорогу!

Смуглый человек с длинными иссиня-черными волосами, в таком же комбезе, как у всех, приблизился скользящим шагом.

— Призрак Медведя! — узнал я его.

— Хау, — бесстрастно заключил Чак, но обсидиановые глаза отдавали улыбкой. — Poehali, tovarishchi!

Тот же день, раньше

Тихий океан, борт АТАВКР «Ульяновск»

Закат над волновавшейся безбрежностью распалялся все пуще. Огненно-алые полотнища прорывались насыщенной лиловостью, оплывали прозрачными вишневыми потёками, а вот и густые апельсинные цвета засияли кисеей, да с лимонной опушью…

Картинка!

Океан потемнел, гоняя пологие обливные валы, отражавшие всю небесную палитру, но махина авианосца не реагировала на качку. Гирин медленно вдохнул вечерний воздух.

Да, керосинная нотка придала фальши вечернему очарованию.

Вдоль освещенной палубы пробежался «Су-25К». Крепко сбитый «Грач» даже не просел за кромкой взлетки, а уверенно заскользил по воздуху, набирая высоту.

На это крыло мостика, обращенное к «плавучему аэродрому», Иван выходить не любил. Открытое море по правому борту — другое дело, но АТАВКР держал курс на север, и как тогда любоваться буйством красок, что расцвечивают заход солнца?

С глухим, рокочущим свистом зашел на посадку «МиГ-31К» — дальний истребитель-перехватчик. Перемахнув корму, он уцепился в аэрофинишер, и плавно затормозил, прокатываясь, гася инерцию.