В. Бирюк - Косьбище
У нас тут, слава богу, суммы поменьше:
– Значит так, господин мятельник, Николая насчитал здесь 28 гривен с 3 кунами. Я вот это всё куплю. Сейчас — за 14 гривен. Что — «как»? Не надо «какать» — слушай дальше. Торга не будет. Или отдаёшь за эту цену, или идёшь искать другого покупателя. Уходишь — следующий разговор начнём с 7 гривен. И — вниз. И вообще — надоело мне ваш крик слушать. Николай — на корме моём. Вы тут час лясы точили — он надобного мне не успел. За «поговорить» — плати.
Люблю я смотреть, как вот такие блондинистые кровью наливаются. Румянец, распространяясь по нежной белой коже, даёт такую выразительную палитру оттенков красного… От «розоперстой Эос» до «буряк украинский». Что, дядя, не в кайф? Это тебе не тендеры с аукционами по госсобственности с госзаказами. Это ты нынче по другую сторону прилавка оказался. Тут мы оба на равных — ты монополист насчёт продать, я — насчёт купить. По «боеголовкам» у нас тоже паритет. Так что, и железяками не сильно помашешь.
– Решай, Спиридон. Дела вирниковы, по которым вы сюда пришли, закончены. Акиму нет резона давать вам постой за просто так. Будешь платить? Или получай съездное и бегом в Елно — там, поди, тебя уже новое дело дожидается.
Спирька от моей наглости просто пятнами пошёл. У его отрока челюсть отпала. Вид у обоих — сильно нездоровый. Болезнь называется «ухо-глаз». Требует присутствия трёх лечащих врачей: ларинголога, окулиста и психиатра. Глазом они видят тощего подростка с замотанной плешью, которому в присутствии «мужа княжьего» — у порога стоять и рта вовсе не открывать. Ухом они слышат «наглый наезд по-большому». Причём, явно не местного — нет кучи чисто ритуальных оборотов. Не говорят здесь так. Ни простые, ни «вятшие». А умом-разумом соображают-вспоминают. И как я на суде вирника дураком представил и в нужную сторону дело развернул. Как Макуху стрелками своими пугнул, и тот испугался. Как к волхвам сходил и с серебром вернулся. А тут ещё и кузнец мёртвый у ворот висит. Так и не сняли упокойника за всей этой суетой с приездом.
До чего-то он додумался: весь розовеет, но уже равномерно.
– Сходи коней посмотри. (Это своему отроку). Ты слугу бы отпустил. (Это мне. Я Николаю кивнул — тот вышел). Тут дело такое… Ты, я вижу, малой — ловкий. Из всякого дела с прибылью вылазишь. И не болтлив. Опять же — волки тебя слушаются. (Это про картинку — «волк на тропинке»). И вообще — с нечистью ладишь. Вон, и волхва богомерзкого на волю отпустил. Опять же — мертвец этот ходячий у тебя в холопах ходит.
– Спиридон, давай о деле. Не юли.
Ага, так он сразу и заговорил. Сбегал к обеим дверям, по-выглядывал. К окошечкам подскочил. Никак не усядется. Ну, и на какую гадость меня теперь подписывать будут?
– Тут вот как получается… Макуха-то плох…
– Ну и? Не тяни!
– Господи! Ну что тянуть-то! Макухе вирником не быть. Хребет у него сломан. В службу он более не годен. В службе нас было двое. Он — старший, я — младший. Мне уже и самому на волость сесть бы по выслуге, а хода не дают. Злопыхатели всякие… А тут место освобождается…
– Так мне его что, убить?
– Не! Не дай боже! Как в Елно узнают, что вирник умер — погонят гонца к князю. Тот враз нового пришлёт. Мне опять дерьмо разгребать, а присланному — сливки снимать. Не дай бог! А вот если Макуха просто болезный лежит, то нового слать нужды нет. А все дела — мои. Эх, кабы Макуха до распутицы живым долежал. Я б тогда так поднялся… А там — дожди. А по первопутку уже и сам в Смоленск поехал бы. Уже было бы чем и важным людям поклониться, и чем перед князем похвастаться.
– А я здесь причём? Тебе надо лекаря толкового к Макухе приставить.
– Господи! Да какой лекарь! Степан со дня на день преставиться! Три дня — уже много! А ты вот — с нечистью знаешься, волки вон тебя слушаются, мертвяк бездушный за тобой как собачонка ходит. Не, не надо чтоб Степан за тобой ходил. Пусть лежит. Но чтоб — как живой. Чтоб никто ни слуху, ни духу! Чтоб если кто приедет — вот, лежит-выздоравливает. Господин вирник — вылечивается. А я бы тем временем в Елно… А? А я тебе это майно Хохряково… да хоть задаром. А? Чего скажешь?
Та-ак. «Автокатастрофа произошла штатно: все пострадавшие остались сидеть на своих местах в салоне. Как живые». Карьерный рост как мотивация — понятно. И не такие кунштюки видали. «Хочу в и.о. И — на по-дольше» — тоже знакомо и понятно. Несколько смущает насчёт «было бы чем и важным людям поклониться». Хотя смущаться от планирования дачи взятки в особо крупных… на Руси! Да вы, батенька, филистер и ханжа! А вот ассоциирование этих бюрократических игр с зомбированием… Точнее — с организацией имитации покойником комы в условиях «Святой Руси»… Задачка интересная. «Вирник? — Впал. Впадёж подтверждаю. Но выпасть обратно может в любой момент — ждём-с». Ну и какие за эту услугу на местном рынке расценки?
– Значится так, Спиридон. За майно — получишь 14 гривен. И не перечь — опишешь с Николаем как надобно. Макуху оставишь здесь. Остальных немедля уведёшь. «Лишний глаз — лишний язык». Три месяца он у меня пролежит. За дело заплатишь не серебром — сам отработаешь. Как я скажу. По рукам?
Мы хлопнули ладонями. Мятельник ещё порывался что-то сказать, что-то уточнить… Но я уже кликнул Николая. Никогда по жизни не рвался в торгаши. Мне интереснее самому своё сделать и это продавать. Но приходилось кое-где кое-когда… Разные бывали ситуации. Одно рыночное правило я чётко понял: на всякий товар есть свой покупатель. То, что одному и даром не надо, то для другого — желаемое и давно искомое. Как-то один знакомый полковник рассказывал, как на них выскочил отряд немецких штабистов, выходивших из окружения под Минском. Тогда он продал местным бабам покойников. Товар так и назывался: «покойники на сукно» — кители у немцев были хорошие.
Однако торговать имитацией продолжения жизни умирающего… Сделать из полумёртвого «мужа княжьего» — «мертвяка живого»… Непонятно. Так и не надо! Мне реальное состояние субъекта… мало интересно. Моя задача — не состояние вирника, а информация об этом состоянии. «Не слыть, но быть» — слоган одного российского дворянского рода. А мне плевать, как он будет «быть», лишь бы «слыл» правильно.
Вполне нормальное в моём поле занятие — «торговля воздухом». Знаниями, умениями, информацией. Как это всегда возмущало разных начальников и «гоблинов»! «Воздух» не отчуждается по воле только отчуждателя. Тут ещё моё согласие, как минимум, нужно. Просто ножкой топнуть или рыком рыкнуть — получишь одно сотрясение воздуха. «Одно» — это если я ушёл тихо, а не хлопнул дверью. И ни какие «мы тебя в бараний рог согнём, мы тебе кислород перекроем…» — эффекта не оказывают. «Не колыхайте атмосферу, господа-товарищи, исландские вулканы сделают это за вас». Вы хотели сделать мне гадость? — Вы её сделали. Это весь ваш профит отсюда и «навсегда».
Реально есть объект, информация о текущем состоянии которого не должна распространятся. Надлежит обеспечить необходимый уровень информационной безопасности путём установления жёстких ограничений по правам доступа. Логины с паролями от 12 символов длиной — не помогут. Асимметричное шифрование — отсутствует как класс. А что я в таких случаях делал в своей первой жизни? Ну, там у меня задачи «покойник должен выглядеть живым» — не было. А вот блокировку по несанкционированному доступу… Как оказалось, лучшая стратегия безопасности — нестандартная установка. Ставишь файлы не в те каталоги, имена даёшь из головы, а не по примеру из инструкции по установке, порты меняешь. А дальше нормальный штатный режим. Типа: не наклеивайте бумажку с паролем на экран монитора. И полный порядок — злорадно ухмыляешься, читая логи. Как куча дурацких вирусов пытается тебя пробить по стандартным портам вызовом стандартных средств. А нет их у меня — не дозовёшься.
Идеальное нестандартное решение данной задачи в данных условиях — одиночный бокс с кодовым замком. Ага, кодовой замок на «Святой Руси»… Да хоть бы и с амбарным, но ключ один и у меня. Замки здесь есть и неплохие, но… Ну, точно не стандарт — здесь нет таких помещений вообще. Здесь всё проходное, всё на распашку. Если запирается, то просто подпирается палочкой от кур — чтоб не ходили и не гадили. На женской половине Марьяшкина спальня на щеколду запирается. То-то оно меня так взволновало, когда там дверь открытой оказалось. Даже на оружейной комнате — замка нет. Правда, засов мощный поставлен. Пару ларей замкнутых видел: у Акима и у Домана. А, ещё у Марьяши ларь стоит с замочной скважиной.
Но в ларь болезного не положишь. Выходит, единственное изолированное помещение с ограниченным доступом — поруб. Мой любимый. Факеншит! Я ж там до сих пор не сделал лестницу! Ну и ладно, но на каком основании туда Макуху засунуть? Всё-таки — чиновник. Опять же — раненый. А там — антисанитария. Спокойно, Ваня, когда ты его туда сунешь — ему будет уже всё равно. И вообще — мертвые не гадят. Но это в реале. А в виртуале? Придётся гадить самому и публично выносить парашу для всеобщего информирования о продолжающемся процессе жизнедеятельности. Точно, надо немедленно делать лестницу, а то как навернусь вместе с парашей… Значит так: лестницу — сделать, парашу установить, и наполнять, и выносить — Сухана поставлю, причину — придумаю. Когда ж эти вирниковы с усадьбы уберутся? А то я — уже, а они тут — ещё.
