Светлана Колесник - Русская фантастика – 2016 (сборник)
Следующие полчаса я терялся в догадках. На японском заводе-изготовителе пленки завелся плохиш? Он не поленился найти камеру формата 6х6 см, да еще и такую, чтобы совпали границы кадров, отснять и перемотать пленку на новую катушку, подбросить ее обратно в полностью роботизированный производственный цикл, чтобы она попала в товарную продукцию… Нет, слишком вычурно, кропотливо, а потому неправдоподобно. Я не раз слышал истории про мышей, запеченных в буханках хлеба, про гвозди, пивные пробки и лезвия в консервах и прочие проделки недовольных работников или конкурентов. Но чтобы вытворять подобное с фотопленкой, потребность в которой и без того падает год от года? Это же откровенно любительская, недорогая вещица. Раскрутить на этом случае полноценный скандал международного масштаба, чтобы разорить гиганта мировой индустрии, практически невозможно. Шпионские материалы, по ошибке попавшие не в те руки? Ну, это уж совсем фантастическое предположение. Будь я на месте этих Мистеров Кью, обязательно предусмотрел бы механизм самоуничтожения данных.
Сколько я ни ломал голову, никаких реалистичных идей о том, откуда взялись эти тени, у меня так и не нашлось, а в мифы, которых в наше время разрослось вокруг фотографии великое множество, я никогда не верил. Еще в средней школе я наловчился вовремя чистить оптику, соблюдать техпроцессы проявки и хранения и правила обращения с фотоматериалами. Помню, в те времена я с некоторой завистью наблюдал за тем, с каким энтузиазмом некоторые наши фотокружковцы регулярно находили на своих снимках НЛО, небесных рыб, привидения и прочую нежить. И каждый раз при вдумчивом рассмотрении это оказывались внутренние переотражения в объективе, или подсвеченная нерезкая пылинка, или электростатический разряд на пленке, или дифракционная картина от, например, чугунного забора в контровом свете, капли закрепителя и жир от пальцев на еще непроявленной пленке, или результат слипания смежных колец пленки при проявке и т. п. – разумное объяснение находилось всегда. Сегодня я впервые оказался в тупике.
Я схватил фонарик, еще раз проверил, не просвечивает ли мех и корпус и даже прикрутил к сверхъяркому светодиоду длинные провода и захлопнул его включенным внутри камеры, чтобы быть уверенным наверняка. Нет, не просвечивает. Может быть, мародеры притащили эту «Москву-2» из чернобыльской зоны, с Урала или из Казахстана, где тоже были радиоактивные очаги? Едва ли, пленка фонила бы по всей площади, а не клочками. Но если это не радиация, тогда что? С наскока разобраться не получилось. И я решил, что «непонятно чего и прочего хлама» у меня в избытке, времени предостаточно, можно откатать пленку на сканере, поиграть с динамическим диапазоном, яркостью и плотностью и легко выяснить, что это за туманные фигуры с того света… Как бы не так! Изощрялся я целый час, но добился только того, что контуры стали отчетливее.
Тут уже я вошел в раж. Вот, оказывается, для чего я добрый десяток лет хранил в герметичной химической посуде навеску для пленочного усилителя изображения. Последний год меня так и подмывало выкинуть всю эту стеклотару с едким содержимым. Хвала бережливости, химикаты я не выбросил.
С трепетом, как когда-то в фотокружке, я вынул пленку из бачка и тут же, под струей воды, даже без лупы увидел – помогло! Тени превратились в четкие контуры человеческих фигур, лица – неразборчивы, только угадываются обводы причесок. А вот погоны, пряжки, кители, галифе, узлы галстуков, юбки-рюмки, медали, вузовские ромбы-поплавки на лацканах, букеты в руках – все, все проступило и приобрело контрастные, хоть и рваные очертания на фоне безобразно грубого крупного зерна фоточувствительного слоя.
Студийные фото? Кто эти люди? Как они попали на мою пленку? Это было, наверное, то состояние, которое в медицинских картах и в протоколах называют глубоким эмоциональным потрясением, сопряженным с потерей чувствительности к внешним раздражителям. Да, именно так – «глубокое эмоциональное потрясение, сопряженное с потерей чувствительности к внешним раздражителям», потому что «шок» было бы слишком и коротко, и слишком блекло, и беспричинно…
К реальности меня вернул плеск воды и холод. Ну конечно, брошенный впопыхах бачок заткнул сливное отверстие раковины, переливной дренаж с таким потоком не справился, и я стоял на кафеле ванной комнаты в очень приличной луже, подбиравшейся к порогу. Не хватало еще устроить «привет соседям» и украсить их потолок рыжими водяными разводами. Что оставалось делать? Я выключил воду, вытер лужу и начал с чистого листа.
Новая пленка. На этот раз из другой партии, цветная, чтобы наверняка исключить фактор «плохиша с фабрики». Щелкаю четыре кадра с видами двора, четыре – с закатом и облаками. Все, солнце село. Бегу обратно в комнату. Снимаю пару кадров панели с ми́рами. Контрольный – без мир – для оценки равномерности освещения по полю. Последний кадр остался, что бы еще снять? А! Вспышка! Как же прежний хозяин снимал без синхроконтакта? Хотя бы прикинуть. Ладно, вспышку в салазки, выключаю панель, ми́ры – на место, выдержка пусть будет одна секунда и главное – вместе с нажатием спускового тросика за время жужжания замедлителя затвора успеть перемкнуть тем же движением синхроконтакт вспышки. Успеваю! Оказывается, можно управиться, если знаешь матчасть!
Все снова: бачок – проявка – фиксирование – промывка и… Второй шок.
Опять поверх моих сюжетов – посторонние контуры, теперь я уже не сомневаюсь – людей. Причем на снимках, сделанных при солнечном свете и включенной электролюминесцентной панели, эти люди-тени, как и в первый раз – ровно в границах кадров. И только на последнем, двенадцатом, освещенном вспышкой, видны лишь геометрические узоры юстировочных таблиц…
От напряжения у меня заломило во лбу, как бывает, когда откусишь в жару огромный обжигающе холодный кусок мороженого. Очень своевременная мысль. Чтобы заесть стресс, я устроил себе холостяцкий ужин. Эт-то я молодец. Отправил семью «на юга» попастись у моря на свежих фруктах, теперь даже картошку в доме пожарить некому. Чищу, режу, жарю – руки работают, голова свободна. Вот она, тайна вдохновения людей свободных профессий: покидал уголек в котельной – песня, попилил-поколол дрова на даче – рассказ. Действительно, хорошо переключает…
Я отодвинул пустую тарелку и посмотрел на часы. Одиннадцать вечера. Я у себя дома, во времени и пространстве ориентируюсь, дом своей стряпней не спалил, чувство сытости испытываю. Наверное, я в твердом уме? Если это действительно так, мне придется признать, что дефекты на фотопленках – это люди в старомодной одежде, которые двадцать четыре кадра подряд берутся откуда-то из фотика и ложатся прямо поверх моих пейзажей с липами, облаков-закатов и мир. И это при том, что обе пленки новые, из разных партий, невскрытые, гарантированно неэкспонированные до меня.
Сущности, духи или кто они там есть, ничуть не боятся солнечных лучей и плевать хотели на свет китайской люминесцентной панели, но пропадают при свете фотовспышки. На последнем, двадцать четвертом, кадре, снятом со вспышкой, их нет! Система дала сбой.
Я немного успокоился и тщательно, прямо как в аспирантские времена, спланировал эксперимент. Солнце уже ушло, поэтому заново перезарядив «Москву-2», я снял шесть кадров с электролюминесцентной панелью и столько же со вспышкой – для контроля. Снова готовить раствор усилителя я поленился и просто сделал экспозиционную «вилку» в сторону передержки, а для чистоты эксперимента снял еще и чистый фон в расфокусе.
Через полтора часа суеты вокруг фотоаппарата и проявочного бачка с растворами я выдернул пленку на катушке из закрепителя. Быстро на пару секунд бросил ее в кювету под струю воды, чтобы смыть остатки фиксажа, и на вытянутых руках размотал над головой. Вода от запястий потекла к локтям и закапала на пол, плевать – потом еще раз вытру.
Та-ак… Что же мне прислали из параллельного мира в наказание за спесь и гордыню?
«НЛО и бестелесных сущностей не бывает, всему можно найти причину и рациональное объяснение»?! Сейчас я, похоже, такое найду… Нашел!
«Тени» есть!!! Много «теней». Много человеческих лиц с хорошей проработкой вперемешку с ми́рами, и самое удивительное – есть чистые, ничем не загороженные на тех кадрах, где я снимал фон в размытии. Появились дома, автомобили! Но все на первых шести кадрах. На вторых шести, снятых со вспышкой, – только пересвеченные ми́ры или чистый фон.
Я энергично промыл пленку и распялил на прищепках для быстрой сушки. Терпения дождаться, пока она высохнет, у меня, конечно, не хватило. Иногда пятнадцать минут – это целая вечность. Я порылся у себя в ящиках, примчался обратно в ванную комнату с лупой в руках и начал рассматривать полученные изображения прямо на фоне белого кафеля стены.
Первые два кадра испорчены штрихами ми́ры, но их можно разобрать. Сняты они явно в фотостудии: мужчина с европейскими чертами лица, с открытым из-за зачесанных назад волос лбом, в кителе без погон, брюках-галифе и сапогах сидит на монументальном стуле, со спинкой как у трона. Справа от него, положив руку на плечо кавалера, стоит женщина в плаще, беретике и ботах – вроде так называлась эта обувь с массивным каблуком и голенищем, обрезанным чуть выше щиколотки. На заднике угадывается разудалый вид приморского города с пальмовой аллеей, вздымающейся волной и горой вдалеке. Явно семейное фото. На втором кадре та же пара, на том же фоне, но уже стоит, облокотившись на другой реквизит, – перила с пухлыми балясинами, изображающими мраморную ограду. От берета и плаща женщина избавилась, светлое платье в горошек перехвачено пояском, туго заплетенная коса спускается на грудь. Явно послевоенная мода СССР. Хотя бы не потусторонний мир, уже легче.
