Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны
Авторы выражают благодарность уже известным и еще не совсем известным исследователям отечественной истории. Прежде Владимиру Богдановичу Резуну, более известном, как Виктор Суворов, Кейси (Кейстут Свентовинтовичу) Закорецкому, Юрий Игнатьевич Мухину, чьими идеями воспользовались при написании этого произведения по альтернативной истории.
Следовательно, тех, кто при изучении истории Украины задает себе вопрос "А что было бы если ?..", кто не ленивый ум, просим!
Ирина Голик, Филипп Станиславский.
Часть первая Сицилийский защита
... На расстоянии удара
Война продолжается четвертый день. В Белорусском Полесье мало дорог и много болот, и война здесь шла вдоль дорог. Советские дивизии от самой границы нажимали мощно и решительно. Едва наши части прикрытия занимали оборону, пытаясь задержать продвижение врага, "красные" бросали в бой войска, не считаясь с потерями. По Украине ударили сильно и неожиданно. А когда внезапно бьют по голове дубиной, нужно отскочить, первый страшный удар придется в пустоту. Однако, нет, этого удара ждали двадцать лет, ждали и готовились, а потому о неожиданность речь не шла.
Вот только силы были неравны, и уход был спасением для войска. Украинская армия отходила, подставляя под удар "красных" ложные районы обороны. Этот отход прикрывался небольшими мобильными отрядами, которые задерживали передовые части советских войск на час, на два, на пять. А в глубине страны тем временем проводилась мобилизация, готовились тыловые оборонительные рубежи, там отмобилизована части и соединения занимали оборону. И каждый выигранный день, каждый час становились поистине бесценными для спасения страны. Пограничные укрепрайоны на южной стороне Полесских болот заполнялись войсками, приводилось в боевую готовность вооружения дотов и дзотов.
С воскресного утра шестого сентября длился неравный бой частей прикрытия украинской армии с советскими войсками. Потом, когда их бронированные колонны сбивали подразделения пехотных бригад с рубежа, рев артиллерии смолкали на короткое время и начиналось преследование. Вражеская пехота торопилась вслед за передовыми механизированными отрядами, которые рвались по Коростенский автостраде на юг за отступающими частями украинских войск. А наши уход на новые оборонительные рубежи пытались проводить перекатами, всеми силами сбивая преследователей с темпа. Уход вглубь страны главных сил частей прикрытия обеспечивали арьергардные подразделения, состоявшие из отдельных групп танков, противотанковых пушек и пехоты. Они, используя естественные рубежи для обороны, пытались точным и сильным огнем танков, пушек и кочуя пулеметов задержать подольше передовые отряды советских войск, а затем отходили на следующий оборонительный рубеж, высаживая в мосты, минуя за собой дороги и объезды.
Между границей и первым укрепленным рубежом были сотни ручьев, малых речушек и рек. Мобильные отряды использовали эти естественные оборонительные рубежи, которые можно легко содержать, и, прикрываясь ими от удара, наносили не очень сильных, но чувствительные удары нападавшим, заставляли главные силы врага каждый раз разворачиваться для атаки. И сразу отходили на новый рубеж, чтобы удар врага пришелся в пустоту, чтобы к передовой линии украинским обороны советские войска вышли уже ослабленными, без боеприпасов, без топлива. А о моральном духе тогда и говорить нечего. Когда невидимые снайперы постреливают из-за непроходимых минных полей по командирам, по водителям тягачей и автомобилей, и ежеминутно каждый советский боец ждет пулю в голову, о котором моральный дух можно говорить ...
Производные колонны пехоты и длиннющие змеи советских танковых бригад и моторизованных дивизий старались держаться бетонных магистралей: продираться лесом, малоиждженимы плохими проселками, глинистыми или песчаными, в колдобинах и ухабах, в размывах, кое-где заросшим подорожником или еще какой травкой, рискуя каждую минуту напороться на засаду, точный выстрел невидимого снайпера, а уже мина под ноги или под колесо точно случится, было немного желающих; когда можно с комфортом гнаться врагом, который убегает, не принимая серьезного боя. Всего и работы, подождать пока ГПЗ [1] или авангард собьют этих упрямых хохлов с рубежа, и продолжать дальше необременительное преследования. А после вынужденной остановки только сильнее будет нажим.
Впрочем, такой напор ощущался только вдоль дорог, в полосах главных автомагистралей, сжатых лесными массивами. А чуть в стороны, пехота нападавших натыкалась на непроходимые минные поля. Саперы и танки-тральщики пытались как-то расчистить в тех полях проходы, однако ничего путного из всех их усилий не получалось. Каждую ночь до автомагистрали выходили минеры отрядов самообороны, которые действовали в своих, заранее квадратах. Днем же эти поля постоянно обновлялись и усиливались авиацией и ракетной артиллерией Украинской Армии. А начиная со второго дня войны, по тем магистралям начали действовать украинская штурмовики и бомбардировщики. Победный марш Красной Армии по украинской земле понемногу сам начал стихать и сходить на нет ...
Где-то на юге, за горизонтом, словно возится гром. Климов прислушался. Так и есть - трехдюймовки. Густо бьют, огонь ведут танковые или дивизионные пушки ... Значит, не везде наши драпають, кое-где они и огрызаются: во Вильча, судя по канонаде, опираются довольно упорно. А, значит, там бой: кровь, муки, смерть. Через это не раз проходили с того сентябрьского воскресного утра и он, сержант Климов, и его бойцы. И к этому времени все еще живыми остаются. То есть, кровь и муки были, но смерть пока дожидается своего. Ну, пусть и дальше ждет, спешить с ней сталкиваться нам также не стоит. Война не скоро закончится.
Было ли это только казалось Климову: над оврагом ровно дул ветер, воздушная река текла, повторяя все выпуклости и впадины земной поверхности. Ветер был влажный, трава и кусты были влажными, и от той сырости першило в горле. Но Боже упаси кашлянуть в засаде - сорвешь дело, "красные" засекут, накроют огнем: тогда не то, чтобы колонну разгромить, самому бы уцелеть удалось. Климов подумал, что горло разболелось, судя по всему, после того, как вчера, разгоряченный, напился холодного молока с погреба на сожженном хуторе. Зубы тогда ломило, горло вплоть обожгло, а он все пил и пил, не мог оторваться такое вкусное молочко было, приятно-сладкое! Вот и прихватило. По всему, ангина. Очень вовремя розхворитися прямо перед засадой! А еще неделю, ну, пять дней назад, непременно попал бы в окружной госпиталь. А там сестренки милосердны, молоденькие, кровь с молоком, свежие простыни, накрахмаленные до жестяной жесткости и весь день строго по расписанию - завтрак, обед, ужин, обходы врачей, процедуры, прием лекарств, а потом спишь себе всю ночь напролет в нормальном постели с чистыми простынями и никаких тебе тревог, никаких задержаний, никто у тебя не целится из обреза или пистолета, никто не пирне ножом в спину ... Красота! Виктор застонал от воображаемого Того блаженства.
Точно, непременно отправили бы в госпиталь. Только бы был мир и не было войны ...
Воздух досвитньо засирило и Виктор снова почувствовал звон в ушах, будто боднул головой футбольный мяч. "Да, с ангиной я бы точно в госпиталь попал, - снова подумал Климов, - если бы не было войны ..."
- Товарищ [2] сержант, вас вызывает лейтенант Губин. - Климов не заметил связного и ругнул себя задумчивость. Поднялся, заставив себя забыть о горло, о болезни, которая навалилась так некстати.
Старший лейтенант Губин сидел в ветхом шалаше, рассматривал карту, подсвечивал фонариком с синим светофильтром. Заметил Климова, кивнул головой: садись рядом. Ткнул листок бумаги: читай.
Климов получил фонарик. Так, возведение за прошедший день. Интересно, что там в мире белом делается ...
"Брестский укрепленный район - идут ожесточенные бои ... наши войска удерживают линию госграницы. Хорошо. По правому берегу Припяти ... бои местного значения ... Так. А у нас что? На Овручском направлении - советские войска углубились на двадцать пять-тридцать километров. Отряды самообороны дергают их тылы. А, вот и про нас! Диверсионный отряд совершил рейд на вражескую территорию, уничтожено двадцать семь самолетов и до десяти повреждены. Уничтожено большую группу вражеских пилотов. Климов довольно улыбнулся - в этом рейде его группа показала себя не с худшей стороны, показали коммунякам, где раки зимуют! На левом берегу Днепра дела идут хуже. Бои ведутся вблизи Чернигова. Виктор покачал головой: город на правом берегу Десны, сдадут его, не удержать. А вот через Десну "красных" не пустят, это река серьезная, у нас речушки - курица перейдет вброд, и то их не пускаем ... На Харьковском направлении - бои на линии госграницы, незначительное продвижение в направлении Купянска, советские войска взяли двухлетки и Тавильжанка. Луганский и Донецкий направления - бои на линии госграницы. Ракетно-артиллерийскими и авиационными ударами штурмы укрепленных районов успешно отбиваются. Ожесточенные бои с применением на отдельных участках до трехсот танков и до тысячи самолетов. Ого! Не слабо там супостат нажимает. Только зубы коммуняки там себе обломаю, это точно. В прошлом году Виктор бывал в тех укрепрайона, артиллерии там к черту собрано. И не такие, как у нас, пахкалкы трьохдюймови, шестнадцатидюймовые дальнобойные пушки. И каждая ежеминутно по два выстрела делает снарядами в полторы тонны весом почти на восемьдесят километров. Мало никому не покажется. А что там в родном Приазовье делается? Давайте-ка ... Противник высадил десант в районе Мариуполя. Десант блокировано, катера Азовской военной флотилии потопили четыре вражеских бронекатера и блокировали высажены подразделения. Артиллерийские судна ведут бои с бронекатера и десантными судами противника. В родной Керчи тишина, если не учитывать артиллерийскую перестрелку через пролив. Коммуняки разместили на косе Чушка тяжелую артиллерию и пытались обстреливать город, только наши дальнобойные батареи подавили вражеские пушки еще в первый день. Хорошо ... "
