Михаил Гуткин - Порученец Жукова
— Если взять отдельного турецкого янычара, Аня, — сказал тогда Серков, — то в схватке один на один он стоил двух или трех русских солдат. Но янычары воевали каждый сам по себе, а суворовские солдаты — строем. Толпы янычар оказывались бессильны против грамотного строя.
— Но ведь это когда было, — возразила тогда я, — тогда не было ни пулеметов, ни хорошей артиллерии.
— Да, не было, — согласился Серков, — но и сейчас эта, как вы говорите, шагистика позволяет бойцам почувствовать себя именно членами одной команды, а не одиночками на поле боя. Без этой шагистики ни один командир не сможет управлять своим воинским подразделением. А неуправляемое подразделение погибнет в первые же минуты боя.
Поэтому в обучение обязательно включу строевую подготовку. С объяснением каждому бойцу ее необходимости.
Глава 20
Теперь подумаем, что же включать в список базовой краткосрочной подготовки. Кстати, а краткосрочная — это сколько? Для начала буду ориентироваться на десять дней — как раз первая партия будет готова к началу войны. При этом попробую учесть, что последние три дня обучаемые сами уже начнут готовить новичков. Значит, чистые семь дней учеба плюс три дня практики. Еще я помню, что по уставу после приема пищи солдатам два часа не полагается давать физической нагрузки. Но это в мирное время. Во время войны это будет слишком большой роскошью. Значит, час отводим на теорию и политучебу, а еще час на маршировки. Это не такая уж тяжелая физическая нагрузка. Значит, восемь часов для сна и в оставшиеся шестнадцать часов учеба, учеба и еще раз учеба. По Суворову: «Тяжело в ученье — легко в бою». Первый выпуск будет как раз перед самым началом войны. А следующие уже по ходу дела.
Ох, чуть не забыла! Я думаю о новых бойцах, а что делать с теми, кто уже в армии, в той самой трехмиллионной? Я ведь не знаю, по какому принципу солдаты отбирались в тот или иной род войск. Ясно, что летчики, танкисты и артиллеристы шли отдельным списком — их действительно долго учить надо, даже во время войны. А всех остальных, наверное, определяли в стрелковые подразделения и в саперы. Пожалуй, напишу, что нужно провести пересортировку. При наличии анкет и нескольких грамотных командиров в ранге старлея или капитана это можно сделать за день. Из каждой роты отобрать человек по десять рядовых и сержантов. Их муштровать до посинения, а с остальными вести обычные занятия. Десять человек из роты — это примерно десять процентов. Вот эти десять процентов и составят костяк стрелковых подразделений. Им выдать автоматы, пулеметы и эсвэтэшки. А прочие обойдутся и «мосинками», за которыми уход проще. В конце концов, в Первую мировую воевали именно «мосинками», значит, для тех, кто будет такие винтовки «эксплуатировать», или, попросту говоря, юзать, грамотность не так важна.
Еще вопрос — где взять нужное число инструкторов? За всю армию решать не берусь, но что касается Западного особого военного округа, то тут могу порекомендовать. Во-первых, взять некоторое число бойцов и младших командиров у милейшего Федора Саввича. У него был месяц форы, а зная его характер, можно быть твердо уверенным, что большинство своих солдат он уже натренировал до нужной степени. Жалко Окулова, если узнает, то обидится на меня, но не для себя же стараюсь. Во-вторых, есть войска НКВД. В частности, та рота, в которой я тренировала бойцов. Один взвод «старичков» — это реальный взвод инструкторов. Ну и, может быть, пограничники тоже поделятся. Все выдергиваемые из своих частей инструкторы должны будут вернуться к себе не позже 21 июня.
Вот, наконец, с составом обучаемых, с инструкторами и со временем примерно определилась. Теперь составим табличку, на какой «предмет» сколько часов следует отвести. При взгляде на табличку сразу станет понятно, достаточно ли часов на какую-то тему или нет. Всего часов по моей программе будет 7 х 15 = 105 (по часу в день я отвела на еду) плюс три дня практики, как уже говорилось выше. В это время нужно уложить изучение матчасти (винтовок, автоматов и пулеметов), собственно стрельбу (теорию и практику), базовые понятия о тактике ведения боя, о маскировке, маршировку, физподготовку, метание гранат, правильное окапывание, бег на дистанции не менее пяти километров с полной выкладкой. И конечно, согласные действия по команде.
Тут вспомнила еще один важный вопрос — а как заставить солдат все это изучать, да еще в таком жестком режиме. Если с физическими наказаниями и с реальными угрозами для жизни, то не исключено, что после гибели нескольких человек может возникнуть массовое дезертирство. Это ведь не зэки. У всех бойцов есть оружие, а пристрелить охрану — это не на сотню метров стрелять. Попробуй удержи таких. Ох, только тут до меня дошло, почему в моей истории на первом этапе войны так много бойцов попало в плен. Воевать у них не получалось, а вокруг сплошной кошмар. Кто просто дезертировал, а кто и рванул в плен. Потом, правда, пленные об этом пожалели, но это уже было потом. Так как же быть? А никак. Нет у меня предложений, кроме одного — многократной долбежки по мозгам, что добросовестная учеба — это единственный шанс выжить в бою. Так и запишу на отдельной бумаге. Если у генералов и маршалов есть другие методики, то флаг им в руки. Стоп, есть и у меня одна методика — использование манекенов. Я по телевизору несколько раз видела, как манекены используют для проверки безопасности автомобилей. Что, если расположить несколько манекенов с явными ошибками и кого танками или тракторами подавить, а кого издалека пристрелить или даже разбомбить в плохо вырытом окопе? Тут не до демонстрации одежды. Достаточно изготовить чучела типа тех, которые используют для обучения штыковому бою. Чучела дешевые — их не жалко, а пара дырок в голове или раздавленные ноги будут выглядеть очень даже наглядно.
Короче, к четырнадцати часам я бумагу закончила и стала думать. Если укажу критический срок — 22 июня, то нужно ставить гриф «ОГВ». А если не укажу, то непонятно, зачем такая срочность. Стоп, стоп, стоп! Про меня знает всего несколько человек (сколько всего — мне не говорили, да и не скажут — так время от времени новые «знатоки» всплывают сами собой). Даже наркомы не знают. Следовательно, дату 22 июня указывать никак нельзя. Или можно, если сослаться на слова товарища Сталина, который, собственно, и поставил передо мной эту задачу? А, нефига делать! Просто напишу, что вот примерный курс интенсивной подготовки бойца и сержанта стрелкового подразделения, рассчитанный на десять дней. Пусть начальство само дальше думает — на то оно и начальство. Решено, добавила несколько строк на отдельном листе, все сложила в папку, на обложке поставила гриф «СС» и отправилась к Трофимову. Как раз 14:46.
— Что, Анна Петровна, управились раньше срока? Это хорошо. Давайте папку, я сразу передам ее товарищу Берии.
С этими словами Трофимов буквально выхватил у меня папку и исчез за дверью. А я почувствовала, что, как говаривал Винни-Пух, пора бы и подкрепиться. Выскочил Трофимов и показал мне на стул:
— Товарищ Берия просил вас подождать.
— Скажите, товарищ майор, а нельзя ли ждать в столовой?
— Потерпите минут двадцать. Если за это время вас не вызовут, то сможете пойти пообедать.
Пришлось терпеть. Не вызвали. Трофимов на всякий случай снова зашел в кабинет, вышел и махнул рукой:
— Через тридцать минут жду вас здесь.
Ура, сейчас налопаюсь! И я припустила в столовую. Мне повезло, что не было очереди. Наверное, основная масса народу уже поела (здание-то немаленькое). Так что я спокойно съела довольно внушительный, судя по порциям, обед и даже несколько минут смогла просто посидеть за столом, сыто отдуваясь. При этом еще подумала, что если бы не такая нервная работа, то несколько лишних килограммов точно бы нагуляла.
Вернулась к Трофимову. Он почему-то выглядел довольным.
— Анна Петровна, есть новости.
— Что, еще одно задание?
— Нет, пока не задание, а именно новости. В руководстве РККА произошли изменения. Вместо Павлова в Западный округ назначен генерал армии Жуков, а вместо Жукова начальником Генштаба — маршал Шапошников. Товарищ Мехлис снова стал начальником Главного политуправления РККА. Завтра это появится в газетах.
Вот это действительно новости! Значит, наша поездка с Мехлисом уже дала результат. Вот только сумеет ли Жуков исправить то, что наворотил или не сделал Павлов?
— Скажите, а куда направили товарища Павлова?
— Пока никуда, вывели в резерв, но думаю, что не надолго. Время такое, что каждый генерал на счету, а тем более с таким боевым опытом. Ладно, идите к себе. Жду вас с отчетом.
Отчет я составила довольно быстро. Сама удивилась своей скорости. Правда, этому здорово помогли мои материалы. Так что время я тратила не на обдумывание, а на переписывание, поэтому через час я уже хотела тащить отчет Трофимову, но спохватилась. Работая над первой моей бумагой, я совсем забыла две важные вещи: радисты и снайперы. Где взять радистов? Увы, но придется «резать по живому» — нужно забирать из институтов студентов младших курсов соответствующих специальностей. Бедный МЭИ и другие подобные институты. Все равно через месяц большинство ваших студентов попадет на фронт. Так лучше призвать ребят сейчас, в спокойной обстановке, когда можно сразу направить их на работу по специальности. Причем тут годятся не только мужчины, но и женщины. А еще из женщин получаются прекрасные снайперы. Это тоже отметим, хотя обучение снайперов — это уже не мое. Тут я ничего путного не посоветую. Все подобные соображения я записала на отдельном листке. Вот только куда этот лист присобачить? Папка уже у товарища Берии. А может, он уже отправил ее товарищу Сталину. Делать нечего, лучше признаться в своей забывчивости и исправить ошибку как можно быстрее. Взяла еще одну папку, нарисовала там гриф и вложила всего один листок. После чего все потащила Трофимову.
