Храмов В. - Сегодня - позавчера. Трилогия
Ещё, к огромной своей радости, нашел у него на складе материалов, в неликвидах, обрезки брезента, много и разных размеров. И несколько рулонов камуфляжного хэбэ. У меня от радости аж засвербило всё.
- Вот, завезли как-то. А что из него делать - не ясно, - пожал плечами завскладом.
- Я знаю, что делать. Этого даже не хватит.
Тут же узнал адрес отправителя этого материала, составили заявку, завскладом ушёл её оформлять.
Я же загрузил в машину рулон пятнистой ткани и ворох брезента, пообещал начальнику фабрики "порешать вопрос" снабжения. В ответ меня заверили, что при обеспечении материалом - одёжкой завалят.
Следом посетили Фабрику Нетканых Материалов. Пролез всё, но пользы пока не увидел. Поехали к моему знакомцу - коменданту станции, после вместе с ним - к коменданту участка дороги. Они, почесав в затылках, пообещали пошерстить в "брошенных" вагонах. Этим "ответственным лицам" даже в голову не приходила обычная "мужичья" мысль - покопаться в бесхозном. Хотя, бдительные "доброходы" сдадут в ограны сразу. Вот и не допускили даже мысли, чтобы не мешала работать. А работы на ж.д. в это время стало - не провернёшь. А представитель НКВД за моими плечами подтвердил, что поиск безхозного будет общественно полезная деятельность, а не преступление. Но при условии - сохранности обнаруженного. Для этого оба коменданта записали номер телефона Тимофея Парфирыча. Теперь всё бесхозное попадёт под охрану НКВД и в моё оперативное пользование.
Так закончился первый день моего интендантства. Вечерело. А у меня ещё были планы относительно Натана, точнее его знакомой швеи. Забрали из госпиталя военврача 3-го ранга (до сих пор не верилось, что этот интеллигент - служивый) и поехали за город. В пригородной деревушке у Натана был дом с участком, где Мария Фёдоровна с сыном проводили все летние каникулы.
Когда мы приехали, Мария Фёдоровна стояла "верх ногами" на грядках картошки - полола. Сын, Михаил - высокий худощавый загорелый подросток, сидел на яблоне - собирал урожай. Мария Фёдоровна нас не слышала, подоткнутое за пояс платье обнажало плотные загорелые ноги. Обернувшись, она одёрнула подол, запястьем поправила косынку, как делала и моя мать, близоруко сощурилась.
- Натан?
- Мария Фёдоровна, темно уже, что вы там можете разглядеть? Я тут гостей привёз, продукты. Давайте вечерять. Может, баньку стопим? - это уже у нас с лейтенантом спрашивает.
- В другой раз, Натан. Обязательно, но в другой раз. Хотя, я бы ополоснулся.
- Миша, проводи товарищей командиров до пруда. Тут недалеко. Мыло, полотенца захватите. Миша, как вода?
- Да, уже холодная. Илья-Пророк в водичку-то уже по...
- Михаил! - это с летней кухни Мария Фёдоровна одёрнула сына - бдит за нравственностью, - Натан Ааронович, полейте мне на руки.
- Конечно, конечно.
Вода была холодная и в правду. Но, всё одно, я поплавал в удовольствие. Лейтенант остался на берегу. Караулил. А то, - вдруг украдут меня водяные и лешие? После купания желудок взял меня за горло, требуя своего наполнения. Я ведь за сегодня и не ел ничего.
Нехитрый ужин мне показался очень вкусным, даже изысканным, что я и озвучил.
- После казенного пайка всё вкусно, - кивнул Натан, - а давайте обмоем счастливое освобождение "Контуженного на всю голову".
- Я не буду. Завязал. - отказался я.
- Что так? - удивился Натан.
- Не время - Родина в опасности.
Привычная шутка сейчас обрела очень серьёзный смысл. Даже слишком. Появившуюся бутылку, как ветром сдуло.
Быстро, неинтеллигентно "порубав" ужин, я стал объяснять Марии Фёдоровне замысел пошива привычных мне, но непривычных ей, штанов. Мы перебрались в хату (и светло, и комары не кусают), на листе бумаги набросали эскиз. Получался гибрид привычных для 90-х широких джинсов и моих рабочих камуфляжных штанов, которые я купил в военторге (с накладными карманами на бёдрах сбоку). Мария Фёдоровна быстро уловила смысл моего заказа, даже внесла несколько уточнений, о которых я, типичный потребитель, даже не догадывался. Ещё сказала, где достать прочную нить, которой и надо это шить.
- И ещё, Мария Фёдоровна, раскрой или выкройка - как это называется? Да? В общем, не уничтожайте. Если моим командирам понравиться - по вашим лекалам фабрика шить будет сотни комплектов. Сейчас мы принесём материал - он в машине. Там брезента обрезки ещё есть. Скоро осень - точно такие же штаны, но из брезента будут очень уместны.
- Брезент очень жёсткий. Сшить-то я сошью, как носить будите?
- Прежде чем шить, его выварить надо. Он и размягчает.
- Но свойства свои потеряет.
- Не сильно. А удобнее станет намного. Жаль, парусины не достать. Американцы из неё такие прочные штаны шьют - сноса нет. Варённый брезент будет нашей парусиной. Как-нибудь ещё вырвусь к вам - сварю.
- А вы мне, Виктор Иванович, расскажите как - я сварю, - предложил Михаил.
- Ну что ж, за язык тебя никто не тянул. А инициатива наказывает инициатора. Слушай сюда.
Уже ночью собрались ехать. Уговорили остаться. Натан ехать не собирался в принципе. И комендантский час в городе. Остались. С трудом, но разместились. Отрубился сразу.
- Натан, как мне расплачиваться с этой милой женщиной? - спросил я его утром, когда ехали обратно. Лейтенант впереди - следил за дорогой, мы - сзади.
- Должен будешь, - шепнул Натан на ухо и усмехнулся, - деньги не возьмёт. Потому что я за тебя просил. Должен будешь мне.
- И что же?
- Услугу за услугу, - и замолчал.
- Давай, выкладывай, не темни, - пихнул я его.
- Бедствует она. На работу нигде не берут - происхождение. И сын. Мечтает в армию. Потомственный вояка.
- А тут-то что сложного?
- Он-то мечтает, да ему ещё и шестнадцати нет. А для неё - он один остался во всём белом свете. Возьми под крылышко. Ты везучий, может и ему перепадёт, выживет. Мечта у него - вернуть честь фамилии.
- Достойная мечта. Тогда, я с него живого не слезу. Все круги ада пройдёт, прежде чем до боя его пущу. Предупреди - может, передумает. Поступит в училище, ускоренный курс - и через год - младший лейтенант.
- Я с ним переговорю.
Завезли Натана, а в госпитале меня ждало пополнение - техник-интендант Забройко Степан Тарасович ("где хохол прошёл - два еврея повесились" - так он отрекомендовал себя) и старшина Гароев Сергей Асламбекович - абхаз. Хохол с ногой в гипсе, - абхаз - с двумя подживающими дырками от осколков. Горели желанием работать, Натан разрешил.
В машине провёл короткий вводный инструктаж:
- Наш батальон - наша семья. Кто будет крысятничать у своих - лично порешу. В особо извращённой форме.
Хохол довольно заулыбался, горец - "мамой клянусь!".
Степана завезли в казармы - он, с его ногой - недвижимость. На бумагах и телефоне, Сергея - с собой - "бегунком"-экспедитором.
Поехали на артиллерийские склады. Но там - облом - "не положено". Кавказское обаяние, карт-бланш НКВД, двадцать литров спирта - ворота складов распахнулись. Сергея оставили руководить ручейком полуторок, с помощью которых оружие и боеприпасы потекли со складов в Казарму. Тут я и разжился пистолетом ТТ (тяжелый!), запасной обоймой, кобурой, комплектом портупеи с планшетом (всё новое, кожей пахнет, скрипит) и гранатой Ф-1. Оружие первый раз в руках держал, но ощущения меня захлёстывали. Теперь я - ого-го! Лейтенант удивился только гранате, которую я неумело снаряжал (оказалось, граната хранилась в заглушке, а взрыватель - отдельно):
- Ты что, в бой собрался?
- Это - "последний довод, если спор проигран". Не понимаешь? Всегда с собой ношу, чтобы врагу живым не достаться. Без неё - как голый.
Ох, и горазд же я врать - поверил. Снял фуражку, тыковку чешет. Ага, проняло - сам из ящика стянул одну.
Дальше мы поехали по заводам и мастерским. У меня ещё были задумки, но хотелось "пощупать" производственную базу города. Оказалось - не хило. Три литейных цеха на город, в четырёх механообрабатывающих заводах, мастерские и кузни при каждом заводе, депо, МТС, автобазе. Вот только станков маловато, станки примитивные, но работают в три смены. Гранаты, снаряды, мины тысячами производятся ежедневно.
- Вот где куётся наша Победа!
- Эвакуируют всё - откуётся, - буркнул Тимофеич.
- Не надо эвакуировать. Сюда немец не дойдёт.
- Твоими устами, да мёд бы пить.
- Ты сам подумай - на фронте затишье. Немец по сопатке получил - перегруппировывается. Разом везде сильным быть уже не может. Соберёт всё, что есть в кулак - ударит. Но в одном направлении. Или на юг, или на Москву. А мы - между. А скоро осень, распутица, потом - морозы. И - всё. Война замёрзнет до весны.
- Тебе-то откуда знать, что немец придумает?
- А я ихний шпиён. Они мне по вечерам по радио докладывают.
- Дошутишься.
