Василий Головачёв - СПАСАТЕЛИ ВЕЕРА
— Положим, спасли их они, — кивнул японец на Ростислава с Будимиром.
— Так было задумано, — отмахнулся Никита. — Этот сценарий не менялся тысячи лет, и я подозреваю, что он разработан Создателем Веера. Когда Шаданакар нуждается в защите, срабатывает некий Закон охраны основных этических норм, и самый ответственный исполнитель начинает собирать команду, искать союзников и помощников. Одно то, что нам удалось освободить магов, стоящих на стороне этого Закона в разные времена, говорит о правильности нашего выбора.
— Тебя сложновато отнести к разряду ответственных исполнителей, — заметил Такэда ровным голосом.
— У меня было трудное детство, — парировал Сухов-старший. — И еще более трудная юность. Но я все-таки смог изменить карму. Как говорил один древний мусульманский поэт:
Я только сын Аллаха, я не Бог.
Но я достичь своей вершины смог[106].
Он подумал и добавил:
— Теперь ваша очередь.
— Я стар для этого, — хмыкнул Такэда. — Но у нас есть неплохая замена — капитан Светлов, который, судя по всему, идет верной дорогой, и наш Дим-Избавитель. Я очень на них надеюсь.
— Слава, прояви инициативу, — посмотрел Никита на Светлова.
— Я предлагаю вызвать Усыню, — сказал Ростислав. — Он помогал нам только один раз и не устал так, как Волк и Сокол.
Сухов-старший вопросительно поднял брови.
— Усыня — это Сом Сомов, — сказал Будимир. — Он живет здесь, на Олирне. Но вряд ли он так же свободен, как Вольх или Рамаг. Его стихия — вода.
— Тогда решай сам.
— Давайте вызовем Рамага, он старший среди зооморфов и знает о Шаданакаре больше.
— Хорошо. — Ростислав сосредоточился, ушел в «саммай» и позвал звучным голосом, нараспев: — Рамаг, приди!
С минуту ничего не происходило, даже ветер перестал шевелить вершины деревьев вокруг избы Ягойой. Затем над центром поляны, поросшей желтой пожухлой травой, возникло тусклое стрельчатое сияние, и с тугим хлопком из этого сияния вылупилось тело огромной серебристо-белой рогатой птицы.
Рамаг взмахнул крыльями так, что воздушная волна шатнула людей, и сел в траву. Янтарно-желтые глаза его были полны терпеливой грусти.
— Приветствую Избавителя и честную компанию, — послышался его характерный — посвистывающий и клекочущий — мыслеголос. — Рад убедиться, что вы здоровы и вместе. Чем могу служить?
— Мы знаем, что ты устал и, наверное, еще полностью не восстановился, — сказал Никита. — Однако без твоей помощи нам не обойтись. Слышал ли ты что-нибудь о маге по имени Имеющий Право Решать?
Сокол Соколов повесил голову, как это делает задумавшийся человек.
— Если память мне не изменяет, он является одним из воплощений Соборной Души Веера. Иногда его называют «богом данного мгновения». Я знавал одного человека по имени Александр, которого тоже называли «богом данного мгновения». И он тоже являлся инкарнацией Соборной Души Шаданакара. Но я также точно знаю, что Имеющий Право Решать — не человек.
— Соборная Душа Веера может проявляться одновременно в миллионах существ, живущих в мирах Шаданакара.
— Возможно, не спорю. Я об этом не подумал. Еще вопрос: что ты знаешь о судьбе Имеющего Право Решать?
— Ничего, — лаконично ответил Сокол Соколов. Мужчины обменялись взглядами.
— Печально, — огорченно пробормотал Никита. — Похоже, мы в тупике, господа.
— Что случилось?
— Дело в том, что Имеющий Право является первоидущим по пути Избавителя Веера, и если он погиб, у нас не остается выбора, как продолжить этот путь.
— Разве этот юный маг — не Избавитель? — Рамаг кинул на смутившегося Будимира просиявший симпатией взгляд.
— Избавитель, — подтвердил Такэда, — но… как бы это поточней выразиться… запасной, что ли. Расчет светлых иерархов Веера опирался на возможности Имеющего Право. Но, судя по тишине Веера, точнее, по отсутствию каких-либо сведений о его подвигах, он не дошел до Моста через Суфэтх.
— Минуту, кажется, я начинаю понимать… Еще до вашего появления на «лестнице» Шаданакара мне пришла весть о какой-то великой битве у границ Болота Смерти. Но кто с кем воевал и чем закончилась битва, я не знаю.
— Я подозревал, что закончится все хреново, — сказал Такэда меланхолически. — Битва — это почти всегда агония, провал операции. Все-таки мы не смогли оттянуть на себя погоню, и она достала Избавителя номер один.
— Не факт, — качнул головой Сухов-старший.
— Я хотел бы ошибиться.
Стало тихо.
Сокол Соколов терпеливо ждал решения людей, посматривая то на одного, то на другого.
— Надо идти туда, — сказал наконец Никита. — Не знаю куда. Может быть, Имеющий Право еще жив и мы поможем ему. Возражения есть?
Ответом ему было молчание.
Хотя возражения у Ростислава были и вполне объективные, но высказывать их вслух он не стал, понимая, что его слова могут быть истолкованы превратно.
— Поскольку хронопередатчик Ягойой сдох, надо искать транспорт. Дим, у тебя случаем не осталось яиц бабы Домны?
— Мы потеряли кошелку с кляцей на Хаббарде, — виновато шмыгнул носом мальчишка. — Оставалось два яйца, но мы их использовали.
— Жаль. Придется-таки вызывать Вольха.
— Я помогу вам, — вмешался в разговор нахохлившийся Сокол. — Хрон, где произошла битва неведомых мне богатырей, располагается у самого Края Тьмы, в двух переходах от мира, где обитает крайняя ветвь моего рода. Я отнесу вас туда, а Держатель хрона переправит вас дальше.
— Но ты же еще не совсем здоров.
— Ничего, выдержу. Ради избавления Веера от злобной агрессии Тьмы стоит чуток потерпеть.
— Спасибо, дружище. — Никита обернулся к спутникам. — Надевайте шлемы и поехали, парни, время не ждет.
Путешественники взобрались на спину огромной птицы, стоически выдержавшей солидную ношу, и Рамаг тяжело, с четвертого подскока, взлетел. Затем уже в воздухе продавил хронобарьер, отделяющий мир Олирны и Святой Руси от соседнего, потом еще один, и еще…
* * *
Хрон, в котором обитали родичи Сокола, оказался бесконечной плоской равниной — реализацией «максимально симметричной гиперповерхности», как сказал математически подкованный Будимир.
Космоса, каким представляли его люди, здесь не существовало, как не существовало ни звезд, ни планет. Силу притяжения в хроне заменяла какая-то другая сила, подчиняющаяся волновому циклическому закону. По всей поверхности равнины катилась из бесконечности в бесконечность невидимая волна усиления тяжести, а вслед за ней — ослабления, что разграничивало «ночь» и «день». И в такт с этим процессом по небу мира скользил светящийся шнур, заменяющий его обитателям светило.
В остальном равнина с редкими невысокими увалами и холмами ничем не отличалась от земных равнин. Здесь росли леса, текли реки и ручьи, тут и там виднелись водоемы — от мелких озер до морей и океанов, а по жечужно-серому небу плыли белые облака, изредка собираясь в тучи и проливаясь дождем.
Единственной цивилизацией, осваивающей бесконечные пространства хрона, была цивилизация родичей Рамага, которых вполне можно было отнести к роду гигантских летучих мышей, а не к роду Соколов Связь между ними сохранялась скорее магическая, нежели генетическая. Впрочем, эту веточку рода Рамага вряд ли можно было назвать цивилизацией в том смысле, как понимали термин земляне.
Летучие мыши — огромные существа в рост человека, с головами орла, с кожистыми крыльями, покрытыми серебристым пухом, с мощными когтистыми лапами, Рамаг назвал их пелевинами, — не строили городов, хотя и создавали удивительные гнезда-жилища по опушкам лесов, совершенно пустые внутри, и вообще не знали, что такое культура. Природа этого мира позволяла им жить комфортно, без борьбы за существование, и единственное, что отличало их от других жителей хрона, это страсть к геометризации лесных посадок и созерцание собственных творений. Поэтому с высоты птичьего полета пейзаж в местах поселений пелевинов напоминал безумное сочетание геометрических фигур — квадратов, треугольников, кругов, прямых линий и колец Какой смысл видели в созерцании абстрактных композиций их создатели — было совершенно непонятно.
И тем не менее эти летучие создания, имеющие выпуклые черные глаза, похожие на очки, были в каком-то смысле разумны и дружелюбны. Хотя сторонились людей и не спешили устанавливать с ними контакты. Если бы не Рамаг, землянам вряд ли удалось бы заинтересовать аборигенов и добиться аудиенции у их царя — Держателя хрона, мага с высоким энергетическим потенциалом
Он появился перед группой путешественников, как только Рамаг сделал пару кругов над равниной и сел на один из пологих холмов, окруженный еще не «оцивилизованным» лесом.