Храмов В. - Сегодня - позавчера. Трилогия
- Выбор есть всегда.
- Не всегда он приемлем. Я - один, Виктор Иванович, выходите.
- Я знаю, что ты один. Ближайший из твоих солдат - в семидесяти метрах. Делает вид, что не спит. И пистолетик-то отбрось в сторонку. А за тушёнку - благодарствую.
Говоря, я шёл к нему навстречу. Вилли улыбнулся, поставил сидор на землю, пистолет достал из-за пояса сзади, уронил. А я чё? Я - ничё! Это Громозека у меня - глазастый.
- Не перестаёте вы меня удивлять, Виктор Иванович.
- Тем и жив. Пока. Зачем звал, немец?
- Вот за этим и звал. Требование у меня...
- Требование? - рассмеялся я, - засунь себе его, знаешь куда?
- Знаю. Хорошо, просьба. Выполните условие, и вам я гарантирую выполнение любых ваших условий, в разумных пределах, конечно.
Ага, испугались, что пристрелю Пяткина как Голума? Договариваться решили?
- Вывод Вермахта на территорию Германии?
- В разумных пределах. Это я не могу гарантировать.
- А что ты можешь, немец?
- Жизнь. Лечение. Вывоз в любое место мира, деньги, легенду.
- И измену. Нет, Вилли. Ты же знал, что меня это не заинтересует. Зачем пришёл?
- Знал, - немец снял перчатки, отступил на пару шагов, сел на ствол поваленного дерева.
- Вы поверите мне, если я скажу, что хотел с вами поговорить?
- О чём?
- Не знаю, - вздохнул Вилли, - не знаю. О чём угодно. Хотел опять вас увидеть, ощутить то своё состояние, в которое меня вводят ваши слова.
- Какое?
- Другой, хм-м, язык русский очень сложен, столько слов, чтобы сказать одно и то же. И одно слово - чтобы сказать совсем разное.
- Есть такое дело. Так какое состояние?
- Как в детстве - всё просто и ясно. И чисто вижу, что делать.
- А без меня?
- Всё очень сложно. И ничего не могу решить. И всё - не то. Всё - не так. Всё - обман.
- Ладно, Вилли, всё это - лирика. Ты чего хотел-то?
Немец усмехнулся.
- Вот, опять. Пришёл сюда я с одним, а теперь хочу другого.
- Бывает. И не у всех проходит. Ты - выкладывай, не стесняйся. А там - будем поглядеть.
Немец немного "подвис". Опять усмехнулся:
- Очень сложный язык. "Выкладывай" - рассказывай и ложи.
- Есть такое. А ты не говори на русском - не будет проблем. Лайся на своём пёсьем языке. Ори "Хайль Гитлер" и головы не ломай.
- На нём говорили Ницше и Бах!
- Да хоть трабидох! Бах! Мне - пох! Не отвлекайся. Вилли, ты не поверишь, но мне не совсем хорошо сейчас. И зубоскалить - совсем нет желания. Так чего ты хотел?
- Хотел? Хотел попросить вас не убивать этого инвалида и позволить нам забрать то, что нас интересует.
- Однозначно - нет. Этого ты хотел?
- Хотел. Прошлое время. А настоящее - хочу. Хочу в плен вам сдаться.
Не удержался, рассмеялся.
- Не очень хорошая идея, немец. Совсем плохая. Сдаться в плен беглому военнопленному на вашей же территории - ни есть гуд! Совсем не гуд.
- Я знаю.
Вилли повесил голову. Глухо продолжил.
- У меня не было выбора. Я заинтересовался теми темами, что вы пропагандировали мне и своим подручным. И стал находить подтверждения. Этим я и заинтересовал этих... У меня не осталось выбора - или я служу им - или исчезаю. И становлюсь объектом их исследований. Не хотелось быть замороженным заживо. И я продолжил службу. Я видел сам всё то сатанинство, о чём вы говорили. Я вижу теперь, что за монстр родился на германской земле. Я многое видел. И я увидел, что мой народ сейчас как никогда близок к гибели. Я видел Ваш фотографию в газете. И я понимаю, почему все газеты мира перепечатали его. Понимаю. И я - устал. Не хочу больше.
- Твои проблемы.
- Знаю! - вскочил Вилли, - знаю, что мои проблемы! Но, выхода - не вижу!
- А ты - беги! Прямо сейчас - беги! Быстро беги, куда глаза глядят. Тогда жив останешься.
Вилли отшатнулся.
- Да, если нашим будешь сдаваться, переоденься. Наши - электриков в плен не берут.
- Электриков?
- Эсэс. Молнии. Зиг-зиг.
- Теперь понял.
- Почему не берут - объяснить?
- Не надо. Сам видел.
- Тогда - прощай, Вилли! Надеюсь, больше не увидимся.
- А я надеюсь - увидимся.
- Для тебя будет лучше, чтобы мы - не увиделись. В следующий раз - я тебя убью. Да, кстати, кто из моих спутников ваш агент?
Вилли вздрогнул:
- Два, - поморщился, - оба, все.
- Предатель - казачёк? А другой - агент?
Вилли кивнул.
- А тот, с усами?
- И он.
- Понятно. Пистолетик я - забираю.
И я повернулся спиной к немцу и пошёл восвояси, напевая песню Рамштайна "Ду хаст". Общение с немцем навеяло как-то. Это была ещё одна проверка Вилли. Этот вот беззаботный отход с подставлением спины врагу. А до этого была проверка на искренность. Сдаст или нет агентов. Как я и догадывался - все казачки засланные.
- Это я догадывался, - вставил Громозека.
- Если ты - мой глюк, то ты - плод моей больной головы, результат коротящих извилин. И все твои догадки - мои. Логично?
- Странно слышать о логике от глючащего типчика.
- Сам ты - типчик.
- Какой-то странный у вас разговор получился.
- Не без этого.
- И что теперь?
- А что изменилось? Ничего. Пистолетиком вот обзавелись. Как ты думаешь, липовый?
- Нет, вполне себе боевой. Я уже проверил. Без подвоха.
- А жратва?
- Тут - не знаю. Хлеб, галеты, консервы. Я не могу определить - отравлено или нет.
- Значит - проверим на мышах.
И мы тихо посмеялись.
Пункт назначения
День "Пи". Или - или. Ну, хоть пистолет есть. Одной рукой с винтовкой управляться - сложновато.
Идём. Мышки нервничают, но живы. Значит, жратва - нормальная.
Опа, что это значит?
- Привал!
Мышки облегчённо поставили носилки.
- Давайте, костерок соорудите. Жрать хочу - сил нет больше терпеть. А холодное больше не лезет. Так, ты, Авторадио, бегунок ты наш беспонтовый, топливо сообрази. Ты - яму под костёр копай. Вон там. И копать меньше там. Низинка.
А сам склонился над Пяткиным. Сфинкис изменил слайд на стрелку вниз.
- Пришли? Это - то место? - прошептал я.
Моргнул.
Мы на месте. А где космолёт? Лес и лес. Вполне типичный для этих мест.
- И что теперь?
Котёнок лёг в позу сфинкса.
- Ждать?
Моргнул.
Ждать. Блин. А что остаётся? Да, ладно, подождём "твою маму, твою мать!" Ведь - "до пятницы я - совершенно свободен".
А эти теперь - сигналят хозяевам.
Запахло дымом. Желудок сразу запротестовал. Ладно, пойдём у тебя, утроба бестолковая, на поводу.
Говорят, после голодухи нельзя много есть. Пох. Совершенно пох. Как же хорошо! Сытно! Тепло стало. Что там мне грозит, заворот кишок? А ядреный гриб самоликвидации НЛО? Так что - заворот не страшен.
Авторадио увлечённо облизывал ложку. Крыс задумчиво смотрел в небо. Я - тоже сытно жмурился. Потянулся, рука наткнулась на пистолет Вилли. Я его достал и стал с любопытством разглядывать изделие сумрачного тевтонского гения.
Авторадио вытараскал зенки свои, Крыс напрягся, руки его поползли за спину. Поздно, ребятки!
Два выстрела прогремели в стылом лесу. С карканьем поднялось вороньё в воздух. Эти - падаль задолго чуют. Два контрольных.
- Не надо Родину предавать, ребята. Не надо. Плохая это примета.
У меня ещё есть патроны. Хватит и на себя, и на Пяткина, и на сфинкса, и на Громозеку. А ещё и пистолет Крыса полностью заряжен. Подождём.
Потом подволок Пяткина к костру и сел рядом, задумался, засмотревшись на огонь.
- Какое вознаграждение ты желаешь за твою помощь? - прогремел над головой мощный голос.
Я крутнулся, уходя с линии возможного огня, вскинул пистолет.
Никого!
Чё за?!
- Это я говорю. Посмотри на меня. Ты доставил меня сюда, в зону доступа внутренней связи.
- Ты? Это ты? Внутренняя связь? Твой корабль? Где?
- Прямо над нами.
Я поднял голову - ничего. Такое же серое небо.
НебоЖители
Всё изменилось мгновенно. Какая-то матовая поверхность прямо перед носом. Я лежу в какой-то жидкости. За матовой поверхностью переливаются огоньки разноцветные.
- Прошу прощения, я взял на себя смелость забрать Вас, мой спаситель, на борт моего корабля без вашего ведома.
- А ты кто?
- Вы называли меня Пяткиным. И Пятачком. Я извиняюсь, но провёл сканирование вашей памяти, чтобы понять аналогии этих имён. И научиться коммуникации.
- А-а! Всё получилось?
- Так точно. Я принял решение о вашем изъятии в виду приближения недружественно настроенных вооружённых индивидуумов, что сопровождали нас всё наше путешествие.
- Ничего страшного. А где они теперь?
