Гридень. Начало (СИ) - Старый Денис

Иван Ростиславович сидел, нахмурив брови, и размышлял, что ему делать в сложившейся ситуации. Эпизод с соколом здесь был не причем, ну или почти не причем. Неприятный момент, но не более того. Князь просто приказал, в случае, если сокол Ярл будет все так же непослушным его сыну, то птицу следует убить. Но не отдавать же сокола этому Владу.

Иное заботило князя. Дозорные, отправленные в дневную разведку, к ночи прибыли и доклад их был крайне тревожным. Места оказываются небезопасными. Дружина шла вдоль редкой лесополосы, в местах, где лес встречается со степью, где и леса, как такового, нет, впрочем, степь начинается чуть южнее.

Это своего рода серая зона, ничейные владения, или же вечно оспариваемые без возможности кому-то на них или осесть, или беспрепятственно кочевать. А еще Русская Земля отгородилась от Степи Великой Стеной, на которой постоянно не хватает ратников даже для того, чтобы подать огнем знак о нападении. Лишь одно название, а по сути, Стена не работает должным образом. И Степь то и дело, но хаживает за Стену.

Иван Ростиславович мог идти и вдоль стены, севернее, в более безопасных от половцев местах. Однако, если идти выше, то нужно проходить земли Галичского княжества, что невозможно по понятным причинам. Или же идти чуть дальше, на северо-востоке, где начинаются земли всяких берендеев и иных черных клобуков.

Эти союзники Руси, не всегда бывают гостеприимными. У них безопаснее ходить торговыми поездами, чем военным отрядом. Пытается Торческ и другие селения клобуков заманить к себе торговцев, но ревностно относятся к любой силе на своих землях. Так что все сложно. И пусть, скорее всего, дружина Ивана Ростиславовича разбила бы и сотню клобуков, но ссориться с ними князь никак не хотел.

— Князь, здесь же почитай уже и земли черных клобуков. До Торческа всего четыре перехода, ну, пять, — рассуждал вслух Боромир.

— Но то не клобуки? — в очередной раз переспрашивал князь.- Отряд, что дозор увидел, он чей? Точно кипчаки?

Боромир тяжело вздохнул и в очередной раз заверил князя, что разведчики, которые сообщили о близкой опасности, умеют отличить клобука от кипчака, пусть порой представители этих этносов и сильно похожи друг на друга. Однако, существует ряд признаков, например, половецкая сабля менее искривлена, с еще более маленьким перекрестием на гарте, или наличие у воинов броней, упряжь коней, чуть меньший лук, иные признаки.

Другой вопрос, чтобы рассмотреть все это, необходимо подобраться ближе. В то же время, половцы в степи ориентируются куда лучше большинства русских. В дружине Ивана Ростиславовича было немало воинов, которые свой опыт нарабатывали не только в междоусобных схватках, но и в походах против половцев и тех же клобуков. На то и уповал Боромир, говоря о доверии к мнению разведки.

— Пусть так. Токмо, коли пойдем на север, там вправе будут клобуки. Не можно нам на Великую Стену идти нынче. Али клобуки, али галицкие — все едино нужно биться, — сказал Боромир.

Князь и сам это понимал. Сейчас они находились южнее Галича на стыке княжества с землям черных клобуков. Ивану Ростиславовичу не нужны были объяснения ситуации, он все понимал. Между тем, подленькая мыслишка закралась в голову Ивана Ростиславовича. Он очень хотел подставить галицкого князя Володимирка, незаконного галицкого князя. По мнению князя Ивана, конечно.

— У тебя стяги галицкие есть? — спросил задумчиво князь.

Боромир сразу понял, что хочет провернуть князь. Старший сотник закрутил в отрицании головой. Старший сотник был всегда за прямые решения, как он считал: все подлое от баб, все честное мужическое. Хотя воинские хитрости приветствовал. И сейчас Боромир еще не определился, как относится к хитрости князя. Наверное, что бы меньше переживать, как к военной хитрости.

— Коли не выйдет, если оставим будь одного пораненного или полоняного соратника, не миновать нам беды и все ополчатся, и клобуки, и князь киевский не пожалует. Ты и сам знаешь, что Всеволод Ольгович, Великий Князь Киевский, дюже ленивый, потому и привечает половцев, кабы те великих бед не чинили, а те небольшими ватагами ходят за людьми, в рабы вяжут, — эмоционально сказал Боромир и ударил кулаком по своей же ладонью.

— Коли ничего делать не станем, вои наши обрюзгнут, обленятся. Нам бой потребен. Сам смотреть будешь. Выйдет так, что галицкий стяг на месте сечи обронен, так и добре. И знать об сим повинны токмо мы, — сказал князь, принимая решение.

Князь уже принял решение воевать. Последний бой, в котором участвовала дружина состоялся больше полугода назад и не это столь важно, сколько то, что сеча та была дюже лютая, злая, что в ней Иван Ростиславович проиграл. Это было в Галиче. Князя учили тому, что дружина, которая не побеждает, уже перед началом любого сражения внутри себя принимает возможность проигрыша. Так что нужна победа, или вовсе все бессмысленно.

Боромир резко поднялся, четкими и выверенными движениями изобразил поклон, тем самым показывая, что полностью принимает волю князя и готов выполнить любой приказ.

— Когда? — спросил Боромир.

— Два дни станем уходить до стены в сторону Галича, опосля замедляемся и даем бой, — припечатал князь и встал со своей подушки.

Скулы Ивана Ростиславовича напряглись, взгляд стал колючим, будто он прямо сейчас собирается начать сечу. Помимо прочего не мог князь не использовать возможность подставить Галич, ведь, когда найдут галичские стяги, то половцы предъявят Володимирко претензии, выставят виру или даже пойдут одной-двумя ордами в набег.

Жалко ли было людишек, которые пострадают от этой свары между князьями? Князь об этом как-то и не думал, не задавался таким вопросом. Тем более, что эти люди, прежде всего, жители Галича, предали его. Ежели стали бы все горожане, как один, в строй, то и Володимирко не решился бы на осаду, поскакал бы в Киев просить своей правды, как это делает сейчас Иван Ростиславович. А киевский князь вряд ли бы пошел в поход. Так что не жалко тех, кто призвал на княжение, а после не поддержал.

— Старший сотник, ты мне скажи… Сын мой, зело опечалился, когда сокол не сел на его перчатку? — спросил князь, когда Боромир уже собирался уходить.

Старший сотник не смог сдержать улыбки. Если бы князь увидел бы эту неуместную гримасу, то могла бы произойти ссора. Однако Иван Ростиславович отвернулся к сероватой ткани шатра, чтобы Боромир не видел его крайне заинтересованного выражения лица.

— Просит княжич не убивать Ярла, — отвечал старший сотник.

— И не нужно убивать сокола. Ты мне вот что скажи, — князь повернулся. — Сокол, же должен на перчатку садиться? Как он слетел на руку Влада?

— Ты знаешь, князь, что соколиная забава — то не мое, не любо мне с ними возиться, — отвечал Боромир.

— Ишь, удумали сокола бить! Ярл двух добрых коней стоит, а то и более, — князь чуть замялся. — Передай сыну, коли Ярл улетать станет от него, дам ему своего Черныша.

Князь возмущался идеи убить сокола, как будто и не его она была.

— Добро, князь, токмо мыслю я, что тут дело в ином, но то не моя головная боль, — Боромир ухмыльнулся. — Идти-то дозволяешь? Нужно многое сделать.

— Ступай! — князь махнул рукой.

*……………*…………*

Началось что-то не совсем мне понятное. Вдруг, резко изменился характер передвижения, стало меньше стоянок, порой даже питались в седле. Более того, часть нашего обоза, та, которая медлительная с мини-коровами, стал уходить строго на север, при этом с небольшой, даже малой охраной. Где-то в двух-трех переходах расположено то, что зовётся Великой стеной. Пафосно и не соответствующе реальности. Но там уже есть леса и можно укрыть обоз

Перестали проводиться тренировки. И этот факт меня расстроил. Только-только я начал входить в режим, только начали проходить болезненные ощущения от физических упражнений, а тут перерыв. И я не находил достаточно возможностей, чтобы заниматься саморазвитием. Время для отдыха резко сократилось и его приходилось использовать именно что для отдыха.