Андрей Дай - Орден для Поводыря
Самый грязный город Сибири в двадцать первом веке – Новокузнецк. Когда коммунисты затеяли строить там гигант черной металлургии, об экологии еще никто не задумывался. И на розу ветров плевать хотели. В итоге так метко попали, что преобладающие ветра чуть ли не весь год дым и копоть на жилые районы сносит. Хотя, куда там сносить-то. Город очень странную планировку в моем прошлом-будущем имеет. Три дома – завод – еще три дома – еще завод. В начале двадцатого века – это имело смысл. Рабочим до станка три минуты пешком. Загруженность городского транспорта – минимальна. А в мое время – такая застройка одним словом называлась – головняк. В Новосибирске тоже так было, да вовремя чухнули. Стали заводы за черту выносить. В Новокузнецке это не прошло бы. Там нужно город за черту заводов утаскивать…
А по дороге в городок, еще не имеющий приставки ново, располагается тот самый Томский железоделательный. И очень мне любопытно было взглянуть на то, чего так вожделеет господин Быков. А вдруг и мне понравится, да захочется. Я-то прошения Фрезе писать не стану. Лучше уж сразу – Адлербергу – министру уделов Кабинета Его Императорского Величества. Копию Елене Павловне, Великому князю Константину Николаевичу и в Главное управление Алтайских горных заводов, Александру Дмитриевичу Озерскому. И посмотрим, как горный начальник завертится. Какие отболтухи начнет выписывать. А мы станем возражать и доводы приводить, чтоб переписка многие годы велась. Потому что пока бумага терпит, барнаульский командир и пальцем мне погрозить будет бояться, не то чтоб заводик своему чиновнику в аренду отдать. Такая вот сказка про Кащееву Смерть. В сундуке заяц, в зайце – утка, в утке – мое личное спокойствие. А Кащей нехай сидит и боится. Да над рассыпающимся заводом чахнет. Народишко, на той мануфактуре работавший я постараюсь в окрестности Мариинска переселить. Поди, не откажутся. Там я завод стану строить…
Жаль из Кузнецка в Мариинск прямой дороги нет. Придется потом либо по Томи до Томска сплавляться, либо по Барнаульскому тракту, верхом. Ну да не страшно. Я за последние два месяца столько верст в седле проделал, что о мягком сидении шестисотого, как о волшебной сказке вспоминаю. Уже и не знаю точно – сам я на Принцессе гарцую, или это еще Герины навыки.
А в Мариинский округ обязательно нужно было попасть. Все лето в губернию должны были польские ссыльные прибывать. После карантина, тех из них, кто крестьянствовать согласился бы, Фризель к востоку от Томска расселял. Вторая волна, осенняя, на Чуйский тракт пойдет, точки на карте Суходольского обживать.
Причина такого выбора проста. Из окрестностей Мариинска дорог, кроме как через столицу губернии, на Запад больше нет. Значит, беглых казачьим разъездам легко перехватывать будет и в специально приготовленные лагеря, как бродяг, спроваживать. С весны же, непоседы примутся уголь под Анжерской деревней рыть. Ибо нефиг. А с Чуйского тракта и вовсе бежать некуда. В Бийск если только, на Гилевские мануфактуры. А если желание дальше бежать появится – Бог им в помощь. Туземцы популярно объяснят, что такое собранная из вахлаков Горная Стража, и как она поступает с бродягами на Кабинетских землях. Зыряновским рудникам постоянно шахтеров не хватает.
Польских дворян решили пока в Томске оставлять. По многим причинам. И присматривать проще и их, дворянскую, образованность можно использовать. Кое-кого и в чиновники можно будет завербовать.
В общем, нужно было посмотреть. По глобальному замыслу, успешное расселение ссыльных, должно было стать отработкой системы глобального переселения крестьян из Европейской России. Как преодолеть фактическое привязывание бывших крепостных к земельным общинным наделам, запрет на выход из этой пресловутой общины – я еще не придумал. Маловато информации. Уже в Бийске, по пути на Алтай, пришла в голову идея спросить совета у опытного старшего товарища. Конечно, не у директора Сибирского Комитета МВД – о господине Буткове, Владимире Петровиче, у меня тоже вопросы имелись. Под старшим товарищем я подразумеваю Эдуарда Васильевича Лерхе – младшего, среднего из трех, брата отца. На текущий момент – губернатора Новгородской губернии.
Была, естественно, слабенькая надежда, что вопреки здравому смыслу, дядина вотчина окажется перенаселенной, и он позволит моим "капитанам" сманить несколько десятков тысяч предприимчивых мужичков с семьями. Совсем слабенькая. Потому что не верил я в то, что край лесов и болот слишком уж густо деревеньками утыкан. Другое дело – Калуга, где Эдуард Васильевич начальствовал буквально недавно. Все-таки – в двух шагах от Москвы, и с людишками там должно было быть побогаче. Может, хоть подскажет – к кому обратиться и что сказать. И какую мзду готовить.
Послание дяде моего Герочки я отправил, но ответа, по понятным причинам, еще не получил. И майор о таком письме в своем докладе не упоминал. В то, что письмо затерялось в недрах почтового ведомства, я совершеннейшее не верил. Не то еще время, чтоб к переписке граждан страны совершенно наплевательски относиться. Пока, слава Господу, там все четко. Сдал, принял, роспись…
В крайнем случае, мне ничто не мешало повторить запрос. До конца зимы, когда Евграф Кухтерин, хочется верить, исполнит свое обещание и придет в Томск, еще полно времени.
Вот странная это штука – время. Как хотелось его подтолкнуть, заставить тропы ложиться под копыта Принцессы быстрее и быстрее, на пути к Чуе! Казалось, оно издевается. Казалось, аршины и сажени размножаются, растягивают гуттаперчевые версты. Изо всех сил удлиняют дорогу.
А на обратном пути – все наоборот. Покачивался, не обращая внимания на окружающие дорогу красоты, в ставшем родным и удобным низком седле моей лошадки, сочинял отчет для генерал-губернатора, и километры мелькали мимо с невообразимой быстротой. Поневоле поверишь, что дорога домой всегда короче…
К отчету подошел… творчески. Во главу угла поставил мои потребности, а не историческую правду, хоть Герман и вопил о какой-то "лжи". Наивный, я бы даже сказал – дремучий, человек. Где я соврал? То, как я факты местами переставил, в мое время называлось субъективным подходом к реальности. Написал: "как мне стало известно, родовой старшина Турмек, имея намерение вывести свое племя из подданства Государя нашего Императора, породнился с комендантом китайского караула, тайджи Гуцином. Оттого, выстроенная штабс-капитаном А. Г. Принтцем паромная переправа через реку Катунь, изрядно сократив время отряда в пути, приобрела политическое значение. Лишь благодаря его инженерному таланту, экспедиция успела прибыть в Чуйскую волость до момента отхождения упомянутого родового старшины".
Что не правильно? О желании Турмека перейти под руку императора Поднебесной я уже после смерти этого самого разбойного зайсана узнал? А разница есть? Причинно-следственная связь не нарушена? Нет. Значит, я правильно все преподал? Ты еще учитывай, Герочка, жирный плюсик в личном деле Андрея Густавовича. И то, какое отношение появится у Дюгамеля к списку представлений к наградам. Помешает господину штабс-капитану Святой Георгий четвертой степени? Ничуть! И я искренне считаю – он этот весьма почитаемый в войсках орден полностью заслужил. Хотя бы тем, что успел бастионы отстроить и атаку туземцев выдержать.
Потому и оборону форта в ярких красках описывал, и о героизме моих казаков и солдат распинался. Цам – еврей. Но разве он не достоин солдатского Георгия? Я считаю, что и Сашенька Геберт, у которого кожа с ладоней чуть не до костей слезла, когда он раскаленные выстрелами пушки голыми руками ворочал, висюльку какую-нибудь должен получить. И унтер-офицер Казнаков, что, зная о неисправных, по мушку забитых пулями, ружьях балбесов стрелков, как ни в чем не бывало, продолжал командовать стрельбой – тоже должен. И Корнилов с Безсоновым – просто обязаны. Хотя бы Анненские медальки.
А под победные реляции, глядишь, и моя идея с созданием на ручье Бураты нейтральной торговой зоной более лояльно станет восприниматься. Неужто, царю жалко станет десяток верст бесполезной дикой пустоши на дальнем краю необъятной Империи ради благосостояния и торговых преимуществ его подданных? Зато выигрыш каков! Китайские купцы смогли бы, не получая в консульстве паспортов, приезжать на ярмарку и торговать с нашими, бийскими. Бумажно-визовой волокиты – ноль. А таможни сопредельных государств получат возможность пошлины собирать и за вывоз товаров и за ввоз. При объеме товарооборота в полмиллиона рублей за сезон, сумма немаленькая может получиться.
И капельку дегтя для наших китайских товарищей – границу в верховьях Чулышмана нужно спрямлять. От горы Суйлегеш к озеру Джувлукуль напрямую, без всяких странных изгибов. Написал генерал-лейтенанту, что долина, которую мы китайцам отдать готовы, весьма для заставы пригодна, и доступ к ней с нашей, российской, стороны куда как удобнее, чем из Монголии, через горные перевалы. О крупных залежах серебра писать не стал. Рано еще. Не пришло время тому металлу на свет появляться.
