Мередит Макивер - Как стать богатым
Я ответил: «Отец, я вас очень уважаю. Вы попадете на небеса. Я, вполне возможно, нет, но до тех пор, пока мы здесь, на земле, я считаю, что должен быть верен своим принципам».
Когда кто-то причиняет вам вред, отомстите ему так яростно и так зло, как только можете. Как сказано в Библии, око за око.
Будьте параноиками. Я знаю, что подобные слова не делают чести никому из нас, но давайте признаем откровенно: даже ваш друг, вполне возможно, мечтает украсть у вас жену и богатство. Каждую неделю в программе The Apprentice я говорю, что там, снаружи, бушуют джунгли. И мы – даже хуже, чем львы и другие хищники. Они, по крайней мере, убивают ради пропитания. Мы делаем это из охотничьего азарта.
В последнее время я стал несколько мягче в том, что касается возмездия и паранойи. И хотя по-прежнему считаю, что и то и другое необходимо, но понимаю теперь, что месть может отнять уйму времени, которое можно было бы потратить с большей пользой: на новое строительство, контракты или даже на устройство личной жизни. Если вы способны с легкостью отрешиться от негатива, то лучше так и поступить. Умение смотреть на идиотов и жуликов как на своего рода порок, от которого лучше держаться подальше, – прекрасный способ, позволяющий сберечь время.
И все же иногда просто необходимо поиметь их в ответ.
Например, некоторое время назад я согласился инвестировать небольшую сумму денег в новое ресторанное предприятие. Я сделал это в полном сознании того, что спускаю эти деньги в мусоропровод, потому что большинство клубов не может добиться успеха. Но мне понравились двое юношей, которые обратились ко мне с просьбой об инвестиции, и я решил, что стоит им помочь, к тому же об этом меня просил один из моих друзей.
Ресторан открылся, и оказалось, что они попали точно в яблочко. Толпы людей выстраивались в очередь, чтобы в нем побывать. Деньги лились рекой. Это было просто невероятно.
Приблизительно через год я вдруг осознал, что до сих пор не получил от владельцев ресторана ни единого доллара, даже в счет возврата моего первоначального вклада, не говоря уже о процентах с прибыли. Я позвонил той парочке, которая втянула меня в эту сделку, и сказал: «Ребятки, в чем дело? Я могу распознать успех, когда он налицо. Вам пора расплатиться со своими инвесторами».
Один из них ответил: «О, мы так напряженно работаем, но деньги пока не поступают в достаточном количестве».
Моя реакция: «Чушь! Я ни капли не верю». С моей точки зрения, они уже жили как короли.
В конце концов я получил от них первый «процент по акциям», покрывший лишь крохотную часть моего вложения. Я был в ярости и послал сердитое письмо их руководящему партнеру, в котором требовал открытого аудита бухгалтерской документации.
У меня инстинкты делового человека, и я ненавижу, когда меня имеют. Я не могу доказать, что они совершили что-то плохое, не затратив больше денег, чем составляет мой первоначальный вклад в их дело, но, по моим прикидкам, инвесторы, подобные мне, уже сегодня должны были вернуть свой вклад в шестикратном размере.
Каждый раз, когда я теперь встречаю этих ребят, которым мне тогда захотелось помочь, они приветственно машут, а я поворачиваюсь спиной. Самое печальное для них, что, если бы они отнеслись ко мне (и другим своим инвесторам) по справедливости, я, возможно, поддержал бы их миллионами долларов при заключении их следующей сделки.
Может быть, я все-таки затею с ними тяжбу, просто чтобы доказать, что не ошибся. Бизнес – это жесткая игра, но надо оставаться верным своим принципам.
Иногда необходимо высказать все как есть
Годами я поддерживал губернатора Нью-Йорка Марио Куомо. Я был одним из самых крупных спонсоров его предвыборной кампании. Я никогда ничего у него не просил, пока он исполнял свои обязанности, а за нашу щедрую поддержку он регулярно «благодарил» меня и других крупных спонсоров, обкладывая недвижимость такими безжалостными налогами, что многие инвесторы были просто вынуждены покинуть город. Эти налоги даже получили название «налоги Куомо».
После того как при перевыборах его победил лучший (и человек, и губернатор) – Джордж Патаки, я позвонил Марио, чтобы попросить о вполне заслуженной и абсолютно легальной услуге, которая касалась более внимательного рассмотрения одного документа Департаментом жилищного и городского строительства, которым в то время руководил его сын Эндрю.
Марио ответил, что затрудняется сделать это, потому что редко звонит «секретарю» по служебным вопросам.
Я возразил: «Марио, но он же не просто секретарь. Он твой сын».
«Я думаю о нем как о секретаре и соответственно к нему обращаюсь. Он занят очень ответственной работой».
Я прекрасно понимал, что Марио заботит личный характер моей просьбы, но я ведь и не просил его делать ничего даже слегка сомнительного, это был простой, вполне законный вопрос. С такими просьбами люди то и дело обращаются друг к другу как через личные, так и через общественные контакты. Наконец я прямо спросил его, глядя глаза в глаза: «Так ты поможешь мне?»
Очень мило и витиевато выражаясь, он фактически ответил мне твердым «нет».
И я сделал единственное, что казалось мне правильным. Я заорал на него: «Ты, сукин сын! Годами я помогал тебе и ни разу ни о чем не просил, и, когда в кои-то веки мне что-то нужно, причем совершенно невинная законная вещь, ты от меня отворачиваешься. Ты не стоишь ни гроша. Ты один из самых вероломных людей, с которыми я был знаком, и с этого момента я говорю тебе – пропади ты пропадом!»
Я ругался так громко, что несколько человек выскочили из соседних кабинетов и спросили меня, на кого я так ору. И я сказал им, что на Марио Куомо, полного придурка, паршивого губернатора и вероломного друга. Теперь, встречаясь с ним во время званых обедов, я отказываюсь здороваться, разговаривать или даже смотреть на него.
Хочу добавить, правда, что жена Марио, Матильда, прекрасная женщина и была чудесной подругой для моей матери. Не ее вина, что ее муж неудачник и подлец.
Другой проигравший политик, в котором я разочаровался, – это человек по имени Пит Доукинс, иногда именуемый также генералом Питом Доукинсом. Казалось, он родился в рубашке: кадет в Вест-Пойнте[36], обладатель приза Хейссмана[37], родесовский стипендиат[38], но, как я обнаружил, полный идиот. Когда он боролся за место представителя Нью-Джерси в Сенате США с Фрэнком Лаутенбергом[39], журнал Manhattan, Inc. опубликовал о нем фальшивые порочащие материалы, и Доукинс мгновенно съежился и сложился, как сломанный зонтик.
Однажды Доукинс пришел ко мне в кабинет и попросил помочь ему в строительстве Мемориала ветеранам Вьетнамской войны в центре Манхэттена. Он просил миллион долларов (или больше), потому что, по его словам, у него были трудности со сбором средств.
Я решился помочь, потому что ни одним солдатам еще не доставалось больше, чем мужественным людям, возвратившимся из Вьетнама, раненым и искалеченным, подвергшимся физическим атакам за рубежом и психологическим – у себя дома.
Я выделил более миллиона долларов в долевых субсидиях и, что не менее важно, помог построить этот памятник, наняв лучших подрядчиков в городе, договорившись с профсоюзами, которые проследили, чтобы работа была выполнена быстро, качественно и недорого. На открытии Пит Доукинс присвоил все заслуги себе.
Много лет спустя он работал руководителем высшего звена в Citibank, и я попросил его о маленькой услуге, просто кое-что для меня разузнать. Сначала он не ответил ничего, и я перезвонил еще раз, потом еще раз. Наконец он сказал: «Я не могу сделать это для тебя, Дональд, и, честно говоря, не хочу иметь с этим ничего общего». Я заявил ему, что в статье в Manhattan, Inc., должно быть, заключалась чистая правда. Я считаю его одним из наиболее незаслуженно популярных людей из тех, с кем мне приходилось вести дела.
Иногда приходится высказывать все как есть.
Чрезвычайно успешный конкурс «Мисс Вселенная». Слева направо: Чарльз Гаргано, Стефани Сеймур, Эвандер Холифельд, Мисс Вселенная Венди Фитцвильямс, я и гигант NFL Брюс Смит. Также присутствуют: Кайли Бакс (третья справа) и Сирио Маччионе (самый крайний справа)
Узнайте цену твердому «нет»
Я приобрел фирму, занимающуюся проведением конкурса «Мисс Вселенная», в 1996 году и немедленно продал ее половину телекомпании CBS, так что они не только транслировали конкурс, но и являлись его совладельцами. Такого рода схема, когда сеть телевещания является фактическим владельцем конечного продукта, представляла собой сравнительно новую концепцию и должна была бы быть выигрышной для обеих сторон, потому что CBS в данном случае могла обходиться без посредников и платить меньшую цену за лицензию, а как владелец она должна была бы, теоретически, стремиться по максимуму использовать все возможности для рекламы этого шоу.
