Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)
— На Рождество я туда поеду. Ну, и святки там проведу.
— Один поедешь?
Бурлаков вздохнул.
— Да. Он… он помнит… и вообще… считает… ну, что я тебе говорю. У тебя же та же проблема была.
Теперь вздохнул Михаил Аркадьевич.
— К сожалению, и была, и есть.
— Так и не поладили?
— Аня с Маринкой? Нет, — покачал головой Михаил Аркадьевич. — Правда, Маринка теперь хоть заходит. Всё вежливо, культурно, как в лучших домах Лондона и Парижу.
— И то хоть что-то, — утешил его Бурлаков. — Время всё лечит.
— Только глупость неизлечима, — закончил старинное присловье Михаил Аркадьевич.
Бурлаков критически оглядел бутылку и решительно разлил по рюмкам остатки коньяка.
— Слушай, Мишка, есть у меня к тебе… — и запнулся, подбирая слово.
— Дело? — подсказал Михаил Аркадьевич.
— Нет, — решительно мотнул головой Бурлаков. — Нет, Миша, просьба.
— Даже так? — улыбнулся Михаил Аркадьевич.
— Даже и очень. Проверь по своим каналам одного человека.
Михаил Аркадьевич стал серьёзным.
— Давай координаты.
— Фёдор Мороз. Возраст… предположительно от сорока и старше.
— И всё?
— Всё.
— Негусто. Зачем он тебе?
— Серёжа назвался Андреем Фёдоровичем Морозом. Сам понимаешь, от балды такого не делают. Так, кто он, Миша? — Михаил Аркадьевич слушал очень внимательно, и Бурлаков продолжил: — Если он там как-то прикрыл Серёжу, помог ему… я хочу о нём знать. Вряд ли он жив, Серёжа бы его пригласил, он собирал близких, а… если он взял его фамилию, а его имя своим отчеством, понимаешь…
— Понимаю, Гоша, — остановил его Михаил Аркадьевич. — Скоро не обещаю, слишком мало данных, но пошарю. Мороз… может быть и кличкой.
— Всё может быть, Миша. Спрашивать Серёжу я не хочу, а, если честно, боюсь.
— И не спрашивай, — согласился Михаил Аркадьевич и повторил: — Пошарю.
Незаметно, почти неощутимо темнел, наливался синевой воздух за окном и в кухне. А они сидели и молчали.
* * *Суматошный послепраздничный день заканчивался обыденной вечерней рутиной.
Женя сидела у трюмо, расчёсывая на ночь волосы, а Эркин лежал в кровати, закинув руки за голову, и любовался сразу и ею, и её отражениями в зеркальном коридоре.
— Ты завтра как в школе? — спросила, не оборачиваясь, Женя.
— С утра, — вздрогнув, ответил Эркин. — Андрей же во вторую работает.
— Да, конечно, — Женя положила щётку и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам и спине. — Устал, милый?
— Не-а! — ответил Эркин с таким недвусмысленным энтузиазмом, что Женя рассмеялась.
Эркин ответно засмеялся и приглашающе потянулся, заставив одеяло сползти с себя.
Смеясь, Женя подошла к кровати и наклонилась над ним.
— Значит, та-ак?
— Ага, — согласился Эркин, обнимая её и мягко привлекая к себе.
Они немного побарахтались, перекатываясь по кровати, так что одеяло оказалось на полу, а Женя без рубашки.
— Ах, та-ак?!
— И даже этак, — смеялся Эркин.
Вчера они как легли, так сразу заснули, даже обняться не успели, зато сегодня… конечно, тоже суматоха, гости, беспорядок, но со вчерашним не сравнить. И они будто впервые, да нет, без будто, в самом деле впервые одни, и завтра не надо на работу, а школа… ну, это же не к семи на смену, успеем выспаться. Пальцы и губы Жени на его теле, её запах вокруг… Эркин дышал им, хватая его жадно открытым ртом, приникал губами к коже Жени. Волна несла его, то закручивая до хруста в позвонках, то ровным быстрым потоком. И, прижимая к себе Женю, он не понимал, а чувствовал, что она не просто рядом, а в той же горячей, обжигающе ледяной волне.
Наконец волна отхлынула, оставив их лежащими рядом, в поту и с бешено колотящимися сердцами. Эркин кожей чувствовал, как бьётся сердце Жени, и, мягко изогнувшись, он поцеловал её в грудь, прямо в сердце. Женя засмеялась, взъерошила ему волосы на затылке.
— Ох, Эркин…
— Ага, — согласился Эркин, снова целуя её уже в ложбинку между грудями. — Какая ты сладкая, Женя.
— Так бы и съел, да? — смеялась Женя, прижимая к себе его голову. — Пойдём, поедим…
— Ты голодная? — сразу встревожился Эркин.
— Да ну тебя, — Женя даже рассердилась. — Ты что, шуток не понимаешь?
Эркин виновато вздохнул.
— Не всегда.
Женя успокаивающе погладила его по голове, и Эркин, поддаваясь этому ласковому нажиму, потёрся лицом о её грудь. Потом мягко отделился от неё и встал.
— Сейчас одеяло подниму.
— Ага, — согласилась Женя. — Уже очень поздно?
— Наверное, — пожал плечами Эркин, укрывая Женю и подныривая под одеяло со своей стороны. — Тебе удобно?
— Да, — Женя потянулась, проверяя, укрыл ли он спину, погладила по спине. — Спим, да?
— Да, — Эркин мягко потёрся о неё всем телом, укладывая её так, чтобы ей было удобно и легко обнимать его.
Женя уже спала, и время за полночь перевалило. Эркин снова потёрся о Женю и закрыл глаза. Удивительно, как всё хорошо получилось: и праздник настоящий, и профессор довольный уехал, и Андрей остался. Андрей — молодец, и продумал всё, и сделал по-задуманному…
Еле слышно стукнула входная дверь, и Эркин, не открывая глаз, улыбнулся: Андрей пришёл. Ну, теперь-то точно всё в порядке.
Перед школой Андрей всегда ночевал у Эркина. Как-то успокаивает. И портфель с тетрадями и книгами у него здесь.
Братнина квартира встретила его сонной тёплой тишиной. Он бесшумно разделся и, не зажигая света, чтобы даже щелчком выключателя не нарушить тишину, пробрался к себе. Вышло удачно: ни на что не налетел.
В его комнате уже ничего не напоминало о празднике, всё, как обычно. Даже — он распахнул дверцы шкафа и удовлетворённо кивнул — да, даже в шкафу все его вещи разложены и развешаны как раньше. Будто и не было… профессора.
Андрей быстро приготовил всё на завтра, постелил себе бельё Женя тоже сменила — и пошёл в ванную.
Как всегда, чисто, убрано и еле заметно пахнет лосьоном Эркина. Андрей быстро, стараясь не шуметь, вымылся в душе и перед тем, как одеться, оглядел себя в зеркале. И чего профессор тогда психанул? Нормально всё, а вот поглядел ба как оно то1 зимой было, так что? В обморок бы грохнулся? Не иначе! Андрей запахнул Халат, подмигнул своему отражению и вышел из ванной, щёлкнув выключателем.
Не зажигая света, прошёл к себе, сбросил на стул халат и лёг. Блаженно потянулся под одеялом. До чего же хорошо. Всё хорошо! И на работе, и… и везде! Что хотел, то и сделал, получилось не совсем по-задуманному, а может и совсем не то, но здоровско вышло. Теперь всё, со всех сторон он прикрыт, не голым на ветру и не в шеренге. И им он… ну, если и не подмога, то никак не помеха, это уж точно. А Томка — ничего девчонка. Правда, вот так, пор-скорому, не отходя от пульта, даже наушников не сняла, во даёт, не впервой, видно, ей так, но зато без претензий и последствий… Мысли путались, уплывали, и Андрей, не стараясь удержаться на кромке сна и бодрствования, позволил себе расслабиться и уснуть. Не о чем ему теперь беспокоиться.
Спал Андрей крепко и без снов, так что Эркину пришлось его потрясти и пообещать облить холодной водой, чтобы проснулся. Андрей наконец разлепил глаза и сел на диване.
— Чего, утро уже?
— В школу опоздаешь, — ответил Эркин, отодвигая штору.
Андрей шумно, с подвывом зевнул и окончательно проснулся.
— Понял, брат. Женя встала уже?
— Чай делает, — Эркин улыбнулся, прислушиваясь. — Пошла Алиску будить.
Андрей ещё раз зевнул и встал.
— Всё, готов.
Эркин кивнул и ушёл.
Обычное, уже будничное утро. Обычные и такие приятные своей обыденностью хлопоты. И вот всё убрано, собрано, готово, и Женя целует, выставляя за дверь, Эркина и Андрея.
— Сейчас и мы пойдём.
— Ага, — без особого энтузиазма согласилась с неизбежностью Алиса.
Женя рассмеялась, быстро заматывая платок и проверяя сумку и сумочку — всё ли на месте.
На улице уже заметно посветлело, но до дня ещё далеко. Андрей шумно, всей грудью вдохнул и выдохнул холодный воздух. Эркин покосился на него и улыбнулся.
— Доволен?
— Ещё бы, брат. Скажи, как всё здоровско получилось.
Эркин согласно кивнул. Кое-какие сомнения у него были, но он даже самому себе не признавался в них. Он ещё не понял, в чём дело, что мешает ему полностью согласиться с Андреем, а пока сам не понял, никому другому ни знать, ни догадываться не стоит. Это его проблема, ему и решать.
— Интересно, сколько нас будет?
— Тим, вроде, во вторую сегодня, — Андрей нахмурился, соображая. — чёрт, у него график непостоянный теперь. Олег… тоже в первую, точно. Остальные…
— А Манефа? — невинным тоном спросил Эркин.
Андрей самодовольно хохотнул.
