Дмитрий Леонтьев - Обитель
Нет, это еще не ругательства, это его обычная, так сказать, повседневная речь, не достигшая накала гневной патетики…
Пока мы всё так же стояли в одной шеренге и внимали своему новому комбату, первому после бога.
— Вы — штрафники. А что это значит? — даже отчасти проникновенно вещал он, прохаживаясь вдоль шеренги и похлопывая тросточкой по идеально начищенным сапогам. — А это значит, что вы — никто! Еще меньше, чем никто! Вы — дерьмо собачье, отбросы, до которых больше никому нет дела… Кроме меня, разумеется… Хотя, мне тоже нет до вас никого дела! Единственная моя задача — повести вас в бой, чтоб вы быстро и благополучно отдали свои никчемные жизни во славу и процветание демократии…
— Круто… — чуть слышно прошипел кто-то. Диц как будто даже подпрыгнул от удивления:
— Кто-то что-то сказал? — чуть ссутулился он, пристально всматриваясь во всех сразу.
Строй хранил предусмотрительное молчание.
— Все правильно! — кивнул комбат. — Никто ничего не говорил. Никто и не смеет разевать свой вонючий хавальник, когда говорит офицер-воспитатель. Потому что вы — штрафники! У вас больше нет званий, заслуг, прошлого, у вас даже имен и фамилий больше нет. Только клички, которые вам здесь присвоит командование. Я бы сказал, словно у собак, но собаки — благородные животные, в отличие от штрафной сволочи, которая пялится на меня глупыми зенками…
Диц неторопливо прошелся вдоль строя и глянул, как мне показалось, прямо на меня.
— Ты, солдат! О чем ты думаешь?! — он неожиданно ткнул тростью моего ворчливого соседа.
Мысленно я облегченно выдохнул. Если глянуть капитану прямо в глаза, то там не только вековая скорбь. По-моему, еще и хроническое безумие, мерцающее, как звездочки сквозь туманность…
— Пожрать бы, господин капитан! — поделился сосед своими мыслями.
— Три шага вперед! Марш!
Сосед нехотя, вразвалочку, выдвинулся на три шага.
Удар в подбородок прозвучал громко, хлестко и неожиданно. Солдат кубарем отлетел в сторону, вроде бы даже перевернулся через голову. Замер на четвереньках. В серых глазах застыло искреннее детское недоумение. С треснувшей губы на подбородок побежала яркая струйка крови и быстро закапала на пыльный плац.
— Встать! Он встал.
— Смирно!
Он вытянулся. На левой скуле уже явственно обозначилось багровое пятно будущего синяка, а кровь все так же капала с подбородка, уже на грудь.
— Неправильный ответ, — почти ласково объяснил Диц. — Обращаясь к офицеру, вы все должны отвечать — господин офицер-воспитатель, сэр! Я понятно объясняю?
— По-моему, господин капитан, вполне понятно, — не без ехидства вставил со стороны Гнус.
— По-моему, тоже, господин первый лейтенант, — согласился Диц.
Оба лейтенанта стояли чуть поодаль. На равнодушных лицах читалось, что подобное зрелище им не в диковинку. Куница, правда, чуть хмурился, кривя нижнюю челюсть, но, может, он просто ковырял языком в зубах. Может, у него там что-то застряло во время завтрака?
Да, пожрать не мешало бы…
Комбат поднял к лицу руку, туго обтянутую черной перчаткой, внимательно осмотрел ее и легонько подул на костяшки. Зато стало понятно, зачем комбат носит перчатки из толстой кожи. Пальчики бережет…
— Хорошо, повторим еще раз… О чем думаешь, солдат?!
Тот пожевал губами, как будто собирался сплюнуть. Исподлобья глянул на капитана.
— Пожрать бы, господин офицер-воспитатель, сэр!
Второй удар сбил его с ног еще быстрее, чем первый.
— Встать!
Вот поднимался он медленнее.
— Смирно!
— О чем думаешь, солдат?!
— Ни о чем, господин офицер-воспитатель, сэр!
Отбарабанив ответ, солдат слегка прижмурился, ожидая следующего удара.
Подбородок у него был уже весь в крови, да и губы набухли и стали красными, словно накрашенными.
Удара не последовало. Диц всего лишь ткнул его тростью в живот, что, после всего увиденного, выглядело почти как поощрение.
— Вот это — правильный ответ, — одобрил комбат. — Думать — это не для ваших свинячьих мозгов. Думать я вам вообще не советую, для этого у вас есть офицер-воспитатели… Кто такой, солдат?
— Василий Рвачев, 5-й «Ударный», корректировщик…
На этот раз комбат ухитрился одним моментальным движением перебросить тросточку в правую руку и тут же ударил с левой.
Рвачев снова покатился по плацу. С трудом приподнялся на корточки и так завис, ошалело фыркая и мотая головой, будто оглушенная лошадь.
— Я не советую считать, что левая рука у меня менее убедительна! — добавил вслед Диц.
— Ну что вы, сэр! — подхалимски влез Гнус, — я думаю, они уже так не считают…
— И правильно делают… Встать! Смирно! Кто такой, солдат?!
Рвачев на секунду замешкался:
— Не могу знать, господин офицер-воспитатель, сэр!
— Правильный ответ! — одобрил Диц. — Я же говорил — имен у вас больше нет, только клички. Ты — будешь Рваный! — он снова ткнул его тростью, но на это никто, даже сама жертва, не обратили внимания. — Из русских, небось? Точно из русских, — Диц обернулся к своим лейтенантам, — вон как глазами сверлит, как это они говорят — волк тамбовский, я их волчью породу нюхом чую…
Лейтенанты закивали в ответ, соглашаясь с его антропологическими выводами.
— Не могу знать, господин офицер-воспитатель, сэр! — пролаял новоявленный Рваный.
— Правильно, не можешь. Ты теперь ничего не можешь. — Диц брезгливо поморщился, хотя и без того не выглядел кротким голубем. — Еще вопросы есть?
Вопросов не было.
— Спрашивайте, не стесняйтесь, я отвечу… — провокационно предложил Диц.
Вопросов все равно не было. В строю явно собрались люди опытные, понимающие, что в глазах строгого начальства любая инициатива — дисциплинарно наказуемое деяние.
— Хорошо, — удовлетворенно покивал Диц. — Значит, урок понят. Впрочем, это еще цветочки, дорогие мои, ягодки для вас впереди, это я вам могу обещать наверняка… Ротный!
— Здесь, сэр! — откликнулся первый лейтенант Куницын.
— Назови каждому его кличку и распредели по взводам.
— Все ко мне, сэр?
— Точно так, все к тебе. Ты жаловался, что у тебя уголовных слишком много — вот и разбавишь. Представляю, какой будет ночью шухер в казарме… — Диц паскудненько ухмыльнулся, потом строго воззрился на нас. — Слушайте вы, предупреждаю только один раз: два… пусть три трупа — это ничего, это я допускаю, как естественную убыль личного состава… Но если больше… — он многозначительно покачал тростью. — Господин Хиггерс, у вас есть что добавить?
— Ничего, капитан, по-моему, вы все объяснили достаточно понятно, — откликнулся Гнус с той же ноткой слащавого подхалимажа.
— По-моему, тоже! Итак, господа офицеры, займитесь оформлением пополнения…
«Действительно, что тут добавишь», — мысленно согласился я. Разве что плюху-другую Рваному? Но с него, кажется, уже хватит. Досталось мужику… Почти как было у мушкетеров — один за всех! Только на этот раз один за всех — под раздачу!
Да, спектакль. Но — показательный. Мордовал комбат с удовольствием, это было сразу видно…
— Господа офицеры…
Офицеры поспешно выдвинулись вперед. Я понял, авторитет комбата тут непререкаем не только среди штрафников…
Глава 3
Штрафники
Совершенно секретно
Только для служебного пользования
«Руководство для постоянного состава младших и средних офицеров штрафных батальонов и отдельных рот».
Ответственный за составление — Главный инспектор войск внеземных операций, бригадный генерал Севидж.
Утверждено — Главнокомандующий войск внеземных операций, ранг-адмирал Раскин.
П. 14. Особенности транспортировки и содержания личного состава, направленного для отбывания наказания в штрафные части:
1. Транспортировка личного состава, направляемого для отбывания службы в штрафных частях, производится в закрытых отсеках космического и планетарного транспорта с обеспечением аварийной сигнализацией и визорами скрытого наблюдения на случай побегов, внутренних беспорядков, пожаров или иных чрезвычайных происшествий. При этом рекомендуется не доводить до сведения перемещаемых лиц, что в связи с необходимостью повышения боевой активности контингента решением Особой комиссии при Инспекции Генерального штаба было установлено — в срок отбывания наказания в штрафном подразделении засчитывается только время непосредственного участия в войсковых операциях. Сроки транспортировки и непосредственного пребывания осужденных лиц в местах базирования соединений, при исчислении времени отбытия наказания, не учитываются.
Примечание 1. Тем не менее, по прибытии в места базирования, средним и младшим офицерам из постоянного состава штрафбата рекомендуется незамедлительно довести до сведения контингента данное положение. Как показывает практика, оно резко повышает желание контингента принимать участие в боевых действиях. Также, во избежание эксцессов, рекомендуется не доводить до сведения осужденных, что офицерам из постоянного состава штрафных частей в зачет идет весь срок прохождения службы, вне зависимости от ее местопрохождения…
