Валерий Елманов - Витязь на распутье
Впрочем, это даже хорошо, что Годунов не имеет никакого отношения к опальному боярину. Одной головной болью меньше, а то эта лиса чего-нибудь настряпает, а мне потом расхлебывай, что не уследил, – как-никак вроде бы государь именно меня назначил за пристава, а если попросту, то в сторожа. С другой стороны, не ахти – с Дмитрия станется прислать распоряжение, чтобы я катил туда и бдил за Шуйским, а оно мне надо?
Стоп! Только сейчас до меня дошло, что коли Хлынов – это Вятка, которая во владения царевича не входит, то какого черта делает у нас Гермоген? Да гнать его в три шеи! И Федор тоже хорош – целую тысячу ему пообещал, а тут…
Вообще-то карта с этими очерченными линиями выглядела символично, напоминая профиль огромной головы человека с высунутым изо рта языком, на самом кончике которого и располагалась Кострома. То есть основная часть черепа – пространство за Яицкими горами, а перед ними лишь небольшой кусок лба на севере, который сплошная тундра, да еще язык, устремленный в сторону Москвы. Или, учитывая, как нас с царевичем объегорили, обжулили, обмишулили и надули, в нашу сторону…
– Ты вроде как про торжища великие сказывал, – влез в мои раздумья престолоблюститель и иронично осведомился: – И где ж нам их учинить, поведай?
Я почесал в затылке. Ну недоглядел, лопухнулся, с кем не бывает. Да и не до того мне было, вот и позабыл уточнить у Дмитрия, как и что, хотя навряд ли удалось бы у него выцыганить тот же Великий Устюг или Соль-Галицкую.
– Да ты не печалься, – великодушно попытался ободрить Федор. – У всякой старухи свои прорухи. Оно ить и в народе тако сказывают. Мол, и на добра коня спотычка живет. А теперь чего уж тут, пролитую воду не соберешь. Ништо, мы и без торжищ как-нибудь проживем. Да что там как-нибудь – припеваючи. Чай, есть еще деньга-то, и немалая. А там и подати, кои уже свозят, – мы эвон яко вовремя сюда приспели, прямо перед новым годом[45].
Я покосился на царевича. Ну уж дудки! Может, и проживем, только это не по мне.
– Это меньше десяти тысяч – деньга, – поправил я Годунова. – А больше – это уже финансы.
– Есть разница? – усомнился он.
– Конечно. Имя сменилось, значит, и подход к ним тоже надо менять. И вообще, монета должна вертеться, на то она и круглая, – пояснил я и призадумался, еще раз внимательно пробегая глазами по карте.
Нет уж, если наш государь решил, что все-таки удалось обвести меня вокруг пальца, то я в лепешку расшибусь, но постараюсь его разочаровать.
– Думаю, Дмитрий Иванович сейчас ликует, уверенный, что посадил нас в лужу, – медленно произнес я.
– Да ведь так оно и есть, – вздохнул Годунов.
– Не совсем, – не согласился я. – Он еще не знает, что можно сесть в лужу и тем не менее выйти сухим из воды. Поверь, выход есть всегда, просто человек зачастую его не замечает.
– Ну уж и всегда? – хмыкнул царевич.
– Точно-точно, – подтвердил я. – Призадумайся: даже если тебя съели, у тебя все равно есть два выхода.
Федор вытаращил на меня глаза и честно призадумался. Наконец дошло, и он вначале расплылся в улыбке, затем нахмурился, осведомившись про второй, но тут же сам догадался про него и захохотал.
– А ведь и впрямь, – заметил он, отсмеявшись и вытирая выступившие слезы. – Токмо яко ты мыслишь поправить, все одно ума не приложу.
– А что, собственно, изменилось? – осведомился я, уверенный, что все равно должно получиться так, как я и запланировал, и если мы скупим всю пушнину, то в любом случае англичане рано или поздно придут к нам на поклон.
Разве только торговаться мы с ними будем не в городах, принадлежащих Дмитрию, а в иных. Например, в том же Усть-Сысольске или еще в каком-нибудь, которые поставим сами. Или нет, для надежности лучше всего осуществлять торг в Костроме, куда станем свозить и накапливать пушнину, придерживая и создавая дефицит.
Федор уставился на меня, пытаясь сообразить, что я задумал на сей раз, но я не торопился с ответом, прикидывая, хватит ли у нас с царевичем денег. Уж больно широко я собираюсь шагнуть – как бы штаны не порвать. В том, что операция принесет немалый, да что там – огромный доход, сомнений нет, но лишь в перспективе, спустя год, а как быть до этого времени?
Придется послать гонцов в Москву за теми деньгами, которые пока лежат в закромах Английской компании, причем сразу обратить их в ходовой товар для местных народцев, которым мое серебро без надобности, а вот хороший котел, к примеру, или там нож, топор и прочее в хозяйстве ох как необходимы.
Хотя везти топоры в Кострому смысла нет – проще купить тут. В Москве же лучше всего приобретать предметы роскоши, чтоб легкие и недорогие. Зеркальца всякие и все в том же духе… Или нет, с зеркальцами тоже подождем – дорого. Лучше дождемся продукции со своего стекольного завода.
– Помнится, я учил тебя правильно задавать вопросы, потому что они – выбор направления к правильному ответу, – медленно произнес я.
Престолоблюститель озадаченно воззрился на меня, не понимая, к чему я клоню. Пришлось пояснить:
– Без чего мы не сможем обойтись, если хотим стать хозяевами на рынке русской пушнины?
– Грады, где торжища, – начал было перечислять Годунов, но я бесцеремонно перебил его:
– Это все необязательно. Единственное, что нам нужно, – сам товар. Будет он в наших руках, и те же англичане, шведы, голландцы и прочие сами приедут за ним в нашу глушь, и зазывать их не понадобится.
– Приедут токмо англичане, ибо всем прочим вовсе не дозволено заходить в Мезень, Печору, Обь и прочие реки. Да и англичане не всякие, но токмо из компании.
– Лихо вы их льготами обвесили, – оценил я. – Ну и что. Ничего же не изменилось. Пусть из компании. Главное, чтоб товар был только в наших руках, и все. Вот отсюда и будем плясать. Гляди, вот здесь, – решительно ткнул я пальцем в карту, – мы поставим небольшой острог, а в нем устроим перевалочный склад. И вот здесь тоже. И вот тут. Кроме того, мы перекупим у англичан людей, которые сейчас на них работают. Те им выплачивают деньгу заранее, после чего и деваться некуда – приходится отрабатывать. Теперь выплатим ее мы.
– Согласятся ли? – усомнился Федор.
– Обязательно, – уверенно кивнул я. – Они ж понимают, что куда выгоднее работать на престолоблюстителя, который ныне в этих землях и царь, и бог, чем на пришлых людишек. Опять-таки не забывай, что ты – исконно русский, поэтому они согласятся, уже хотя бы только чтобы надуть тех же англичан. А когда мы скупим все меха и сможем диктовать свои цены… – И, не договорив, усмехнулся.
Федор вновь призадумался, но спустя минуту нещадно раскритиковал мою идею. Можно сказать, раздолбал в пух и прах, ибо, по его мнению, она была неосуществима по трем причинам.
Первая заключалась в количестве мехов. По его словам, чтобы скупить все, нужны миллионы. Оказывается, Борис Федорович не раз проводил со своим сыном занятия, так сказать, по экономике, знание которой для умного государя обязательно. А что такое ныне экономика? Да в первую очередь торговля. Вот он и наставлял Феденьку, уча уму-разуму, в том числе и как лучше поступать с мехами.
Вообще-то мысли покойного царя были зеркальным отображением моих, что и неудивительно – я всегда утверждал, что Борис Федорович великий правитель. Без знания научно обоснованных законов экономики, действуя исключительно на интуиции и смекалке, он пришел к точно таким же выводам, что и теоретики-экономисты двадцатого века.
Так, по его словам, наиболее прибыльно было бы учинять выездной торг самим. Конечно, казна и сейчас имеет с продажи тех же мехов изрядную деньгу, но она была бы куда больше, если б мы сами плавали в иноземные страны. Одна беда – не на чем. Опять же и тати в море сильно шалят. А пришлый люд, пользуясь этим, гребет немалую деньгу, покупая у нас товар задешево, а у себя продавая втридорога. И за этим следовали цифры, цифры, цифры, наглядно подтверждающие не только выгоды, но и упущенные возможности. Все царевич не запомнил, но мне за глаза хватило и тех, что он привел.
С авторитетом старшего Годунова как компетентного человека спорить не имело смысла, поэтому я принял на веру перечисленные Федором цены на пушнину. Действительно, если только казна продавала мягкой рухляди на общую сумму, достигающую нескольких сотен тысяч ежегодно, и учитывая, что это была едва ли десятая часть от общего количества продаж…
Увы, но это возражение престолоблюстителя было не единственным. Покончив с цифрами, он не без некоторой доли ехидства осведомился, как я намереваюсь поступить с мехами, добываемыми, так сказать, не на нашей территории, ведь тех же лис, белок, куниц и горностаев хватает и на берегах Оки? А знаю ли я, что пушной зверь, включая рысь, бобра и прочих, в изобилии водится в смоленских лесах и вообще на северо-западе – Псков, Новгород, Заонежье и так далее.
