Юрий Валин - Война после войны. Пропавшие без вести
– Захочу. Не хочу. Чтобы трепали.
– Договорились. Теперь давай нужные вещи.
Нож с запястья пришлось переместить за голенище, иначе из-за браслетов его извлечь в нужный момент было бы сложно. Кукри на бедре в поясных ножнах. Для пущей пышности Катрин напялила еще и куртку с меховой опушкой. Миледи должна выглядеть миледи, нравится ей или нет.
Зато другим нравилось. Когда Катрин появилась во дворе, ее внешний вид был оценен должным образом. Глазели жеребцы, мужчины, добропорядочный кобель-пенсионер тоже загляделся. Даже Даллап слегка вышел из своего апатичного состояния сестры-сиделки.
– Миледи, отчего вы не выглядите всегда так… достойно? – проскрипел Фир Болг.
– Да как-то… Привыкла уделять время рыбной ловле, чистке оружия и прочим смешным причудам, – пробурчала Катрин, вкладывая глефу в ремни у седла. – А для эстетического любования и восхищения у нас Блоод имеется.
Забиралась она в седло со сложными чувствами. Мужское внимание льстило, но больше мешало. Еще эти благовония… Не нужно было разрешать Блоод плескать их так бесконтрольно.
Катрин похлопала Вороного по шее:
– Молодец! Умный, самостоятельный. Думай лучше о дороге…
Катрин выбрала путь через заброшенную деревню. Теперь пара всадников неспешно двигалась по заросшей улице. В высокой траве шмыгал кто-то ушастый, из провала двери с шумом выпорхнули дикие голуби. Энгус, после того как командирша на него рыкнула, перестал плестись сзади и ехал рядом. И кажется, перестал высчитывать, кто привлекательнее: черненькая или беленькая? Тьфу, наказание какое-то с этим эстетством, лучше было бы на морду камуфляж из сажи навести. Эффект примерно тот же, а самой спокойнее.
Оплывшие стены, сгнившие ограды, проваленные крыши хлевов и амбаров. Запустенье. Катрин смотрела и пыталась разглядеть что-нибудь обнадеживающее. Некоторые дома казались крепкими. Вот здесь даже сохранилась тщательно сложенная поленница, чурбаки лишь побелели от бесчисленных дождей. Колодец – крышка обросла мхом, но держится…
Все можно отстроить. Нужны только руки. Здесь войны не было – райские условия – ни мин, ни «растяжек». Живи и радуйся.
– Сможешь коммунальное хозяйство поднять? Инфраструктуру наладить?
– Чего? – изумился Энгус.
– Скажем так: возродить полноценное кузнечное хозяйство и скотный двор ты способен? Если рабочих рук прибавится?
– Ну… если вместе с Даллапом, да если вы будете, тогда, наверное, сможем.
– В отношении свинарников на меня не рассчитывайте, – возмутилась Катрин. – Я человек городской, в этих делах ничего не понимаю. И Даллапа не впутывай. Я лично тебя спрашиваю – сможешь?
– Свиньи дело не очень мудреное. Кузница сложнее. Нам еще конюшню утеплить нужно, сена запасти. Только как это сделать? Мало нас. И еще эти… дикие.
– Не такие уж они дикие, – философски заметила Катрин. – Разговаривать умеют. Ножами тыкать. Чем не люди? Сейчас познакомимся, подберем тебе девицу помилее. Женишься – вот и лишняя пара рук. Тут же и родственники подтянутся, дядюшки там разные, кузины-кузены…
– Жениться не буду, – категорически заявил Энгус.
Катрин с любопытством покосилась на него. Экая однозначная реакция.
– Что так? Продолжение рода и воскресные пьянки со скандалами – святая обязанность каждого самца. Я уж не говорю о более приятных сторонах семейной жизни. Нужно будет – я сама замуж выйду. С величайшей готовностью.
– Не выйдете, – убежденно заявил парень. – Вы не такая.
Катрин вздохнула. Кто бы объяснил какая?
Выехали за деревню. Вниз по склону раскинулся одичавший сад. Розовели вишни, урожай слив тоже обещал быть неплохим. О яблоках и говорить нечего. Всадники двинулись вдоль деревьев. Пора бы и заявиться на место встречи. День перевалил на вторую половину. Катрин надеялась, что «деревенские» порядком истомились в ожидании. Что, собственно, и требовалось. При условии, что предводители селян вообще соизволят явиться на рандеву.
Жеребец потянулся, хватанул с дерева яблоко, быстро схрумкал. Катрин сорвала ему еще одно.
– Леди Катрин, я люблю вас, – вдруг сказал Энгус. – И леди Блоод я тоже люблю. Не волнуйтесь, я знаю свое место и ни о чем таком не мечтаю. Вы и так дали мне больше, чем я заслуживаю. Позвольте мне просто служить вам. Вот разводить свиней и заправлять кузней, куда лучше меня, сможет Даллап. И Ингерн очень хозяйственная. Они преданны вам и без сомнения готовы отдать за вас свою жизнь. Но я умру за вас с радостью.
– Все-все, остынь. Умирать с радостью – занятие крайне глупое и нерациональное. Ты лучше этакие патетические фокусы никому не обещай, – пробурчала Катрин.
– Вы с Бло самые красивые и самые необычные женщины королевства. Служить вам – истинное счастье.
– Насчет Блоод ты, несомненно, прав. Она самая красивая и самая необычная. Я тебя понимаю. Просто счастье, что она одна такая. Двух таких ни тебе, ни мне не пережить. – Катрин сорвала яблоко, бросила парню. – Хватит лирических отступлений. Уши вянут слушать, как ты пытаешься куртуазным быть. Поехали, рискнем здоровьем, взбодримся…
Энгус покорно захрустел слегка недозрелым фруктом, и пара всадников двинулась напрямую к месту встречи.
Опушка леса тянулась хмурая и тихая. Нависало низкое, сулящее близкий дождь, небо. Оленей видно не было, как, впрочем, и ничего живого. Копытные – понятно, но где птицы? Когда Катрин забирала оленью тушу, местечко выглядело гораздо оживленнее. И трупы на месте были…
– Там кто-то есть, – вполголоса сказал Энгус и потянул из-за пояса топор.
– Похоже на то, – согласилась Катрин, – только томагавк свой пока не трогай.
Надо отдать должное парню, слушался он беспрекословно. Доверяет. Катрин подумала, что на его месте вряд ли была бы столь уступчива. Переться почти безоружным прямо в лапы злым колхозникам – решение сомнительное.
– Вперед. – Катрин подбодрила жеребца каблуками. Энгус безмолвно двинулся следом.
Они рысью влетели на поляну. Девушка подняла Вороного на дыбы. Жеребец недовольно заржал. В тон ему Катрин заорала:
– Незачем прятаться. Если хотите говорить – выходите. Мне некогда играть в прятки.
По-прежнему стояла тишина. Никаких признаков оппонентов. Катрин уже хотела добавить – «выходи, подлый трус». Может быть, какой-нибудь бесстрашный барсук и ответит на вызов.
Кусты все-таки шевельнулись, и из леса высыпало два десятка аборигенов. Вооружены дяденьки были демократично, но изобильно. Луки, копья, топоры – оружие вполне могло бы иллюстрировать музейный зал «Быт первобытнообщинного строя». А при взгляде на рожи, явившиеся из кустов, Катрин живо вспомнила одного из классиков родной литературы – бритву местные селяне презирали так же категорично, как и великий босоногий граф на пике своей популярности.
Смотрело одичавшее крестьянство недобро. Вперед выступил кряжистый тип и с заслуживающей уважения прямотой пробасил:
– Не прыгай, девка. Скажи, кто ты да зачем наших сельчан погубила-искалечила, а потом порешим, что с тобой делать надобно.
– Не затрудняйся, уважаемый. Что мне делать, я и сама как-нибудь решу. Твои шалуны решили мою служанку обидеть. Глупая и безответственная идея. Скажи спасибо, что я хоть одного вашего урода живым отпустила. Кстати, еще раз меня девкой назовешь, прикажу тебя вздернуть. Сейчас вешать грубиянов очень модно в центральных королевских землях.
– Много болтаешь, красавица. – Кряжистый сельский вождь, не скрываясь, положил мозолистую лапу на рукоять топора за поясом. – Уж не этот ли сопляк меня вешать будет? Кишка у него не лопнет? Сейчас мы из него ежа-то сделаем.
Бородатые стрелки дружно натянули луки.
Энгус, игнорируя направленные на него стрелы, спокойно заявил:
– Вас извиняет только ваше очевидное невежество. Вы бы слушали госпожу. Видят боги, вам еще повезет, если просто повесят. Нынче за оскорбление особ, приближенных к королю, положено двухдневное оскопление и варка в кипящей моче. Миледи – законная хозяйка Медвежьей долины и «Двух лап», вот так-то. Имеет право.
– С каких это пор у «Двух лап» появилась хозяйка? – мрачно поинтересовался предводитель местных аграриев.
– С тех самых пор, как король пожаловал мне эти земли, – доброжелательно пояснила Катрин. – Скажи своим парням, чтобы побыстрее стрельнуть попробовали. Повеселимся. А то жалко на них смотреть – сейчас воздух испортят от натуги.
– Мы люди солидные. Нам спешка ни к чему, – пробормотал мужик. – Это про которого короля вы сейчас говорите?
– Да вы здесь и вовсе одичали, – презрительно усмехнулась Катрин. – Король в наших славных землях один – великий Рутр IX. Его Величество правит Тинтаджем и королевством весьма крепкой и тяжелой, но справедливой рукой. Корона Ворона сияет, как никогда. Не советую портить отношения с нашим обожаемым монархом. Он столь же суров, как и милостив. Можете поверить, я знаю, о чем говорю.
